«рыбачить мимо сети», имея в виду, что он упустил возможности, которые ему предоставились.
А на другой стороне реки, напротив неудачливого рыбака, расположился еще один персонаж. Он изо всех сил пытается удержать за хвост скользкого черного угря. Пословица «держать угря за хвост» может иметь два прямо противоположных значения. Если удержит, то справится с очень сложной задачей, а если выпустит, то все его усилия обречены на провал.
Практически в центре картины Брейгель поместил один из самых запоминающихся образов – изображение огромной рыбищи, изо рта которой торчит хвост маленькой рыбки. Это иллюстрация древней латинской пословицы «Большая рыба ест маленькую рыбу», и ее смысл понятен на любом языке. Она означает, что в этом мире сильные всегда охотятся на слабых.
В левой части картины под навесом мы видим человека, стоящего на коленях перед жаровней, на которой готовятся две рыбы. Принято считать, что эта сцена относится к поговорке «жарить всю сельдь ради одной икринки», которую можно понимать как «усердие не по разуму», то есть делать слишком много ради ничтожного результата.
Над головой мужчины висит большая рыбина. У нее тоже несколько значений. Во-первых, любой голландец, увидев выпотрошенную селедку, скажет: «эге, да тут не просто селедка!», имея в виду, что дело тут не такое простое, как кажется. А если вдобавок эта «селедка подвешена за жабры», то, значит, пришло время отвечать за свои поступки.
Эти поговорки с картины Брейгеля, философские, ироничные, часто забавные, дают нам пищу для ума, проверяют наши остроумие и смекалку.
Колесо
«Колесо Фортуны». Огюст де Уайльд
Автор этой милой сентиментальной картины – голландский художник Огюст де Уайльд, известный своими алтарными образами, портретами и полотнами с назидательными сюжетами, которые отличают теплые тона и изысканность светотени.
Добро пожаловать на запад Нидерландов, в Вальхерен, где с незапамятных времен каждый год в течение недели проходит веселая ярмарка «Кермис». В XIX веке это был долгожданный праздник для всех жителей страны.
С раннего утра и до поздней ночи здесь царило веселье: из бочек лилось пиво, слышались крики зазывал, пение и смех, барабанный бой и рев труб. Среди развлечений были игры в бинго, лото и ракушки. Детей ждали карусели и качели, взрослую публику – театральные представления, а молодежь – танцы. Только во время «Кермиса» молодым людям разрешалось встречаться и развлекаться без сопровождения взрослых.
Часто это приводило к романтическим отношениям, которые через пару месяцев заканчивались свадьбой. На то, что наша пара молодожены, указывает красное коралловое ожерелье с золотыми застежками на шее девушки.
Колесо Фортуны». Огюст де Уайльд. 1861 год. Частная коллекция
Кораллы в Брабанте традиционно носили для защиты от болезней и злых духов, но эти ожерелья также показывали семейный статус их хозяйки. Застежка украшения всегда была спереди. Если она располагалась посередине, это означало, что женщина замужем, слева – помолвлена, а справа – она еще свободна.
Итак, вечером во время «Кермиса» в Вальхерене молодые супруги остановилась перед колесом фортуны. Этот аттракцион был очень популярен в Нидерландах, и, конечно, без него не могла обойтись ни одна ярмарка. Надо сказать, что это колесо необычное, потому что сулит всем одни только блага: кому – лошадь со сбруей или дом – полную чашу, кому – удачи в делах или счастливого возвращения из плавания.
К удовольствию наших героев, стрелка, покружившись, остановилась, указывая на колыбельку с младенцем! Их радостные эмоции разделяют и друзья, и владелица киоска, торгующая детскими игрушками, которые во множестве стоят на полках и подвешены под крышей. А вот и еще один знак того, что колесо говорит правду, – в этот момент рядом с ними проходит мать с ребенком. Пусть все сбудется! Аминь!
«Святая Екатерина Александрийская». Микеланджело Меризи да Караваджо
Картины Караваджо на религиозные сюжеты часто отвергались официальной церковью, при этом его современники, в том числе и священнослужители, были очарованы его уникальным стилем. Главной причиной такого отношения была абсолютная реалистичность его изображений. Караваджо писал святых и библейских персонажей с нищих, преступников и известных римских проституток без всякой идеализации, в рваной одежде, с грязными ногами и вызывающими взглядами. Громкий скандал разразился, когда усопшую Богоматерь для картины «Успение Марии» художник написал с раздутого тела куртизанки Анны Бьянкини, выловленного из Тибра.
Изображение Святой Екатерины Александрийской было заказано художнику его покровителем кардиналом Франческо Мария дель Монте и предназначалось для его личной коллекции. Оно больше напоминает светский портрет, чем изображение мученицы. Да, Караваджо поставил ее на колени, но коленопреклоненная Екатерина стоит на мягкой подушке из алой переливчатой камки, и в ее расслабленной и комфортной позе и взгляде нет ни тени молитвенного экстаза или страха.
«Святая Екатерина Александрийская». Микеланджело Меризи да Караваджо. Около 1598 года. Музей Тиссена-Борнемисы, Мадрид
Художник использует все средства, чтобы подчеркнуть красоту девушки. Она одета в роскошное платье из великолепного муарового шелка и сорочку из тончайшего хлопка, украшенную по горловине изящной вышивкой золотой нитью. Ее длинные светлые волосы заплетены и уложены в сложную прическу. Все это наводит на мысль о том, что это скорее портрет модели в образе Святой Екатерины. И мы даже знаем ее имя. Это римская куртизанка Филлида Меландрони, которую Караваджо неоднократно запечатлевал на своих полотнах. Ее лицо получили не только Святая Екатерина, но и Юдифь («Юдифь и Олоферн»), Мария Клеопова («Положение во гроб») и Мария Магдалина («Марфа и Мария Магдалина»).
И все же что-то в образе этой милой девушки нас тревожит. Это та драматическая светотень, которой отличались картины Караваджо. Художник использовал технику кьяроскуро, с помощью которой он создавал эффект прожектора, выхватывающего из темноты фигуры главных персонажей.
На этой картине освещенными оказываются не только лицо и руки модели, но также и огромное деревянное колесо – орудие казни через колесование, к которому приговорили Святую Екатерину. Глядя на чудесное женское лицо, разглядывая детали платья, мы не сразу обращаем внимание на опасное, с острыми шипами колесо, на которое она с таким изяществом опирается. А между тем колесо считалось одним из самых страшных способов смертной казни. Палачи были уверены, что как только Екатерина увидит это ужасное приспособление, она устрашится и отречется от своей веры. Однако, по легенде, когда ее подвели к месту экзекуции, колесо чудесным образом сломалось. Тогда император приказал отрубить ей голову. Поэтому на полотне Караваджо мы видим и сломанное колесо, и меч как атрибуты ее мученичества.
«Колесо Фортуны». Эдвард Берн-Джонс
В древнегреческом пантеоне богов скромная богиня удачи Тюхе славилась своим добрым нравом, миролюбием и желанием помогать людям. Ее атрибутами был рог изобилия и руль в виде колеса. Из своего рога она щедро одаривала людей, а рулем управляла их жизнью. Можно сказать, что римская богиня Фортуна, которую называли Fortuna Gubernans – управляющая или кормчий, то есть ведущая судно человеческих судеб, получила штурвал из ее рук. Начало культа Фортуны в римском обществе связывают со временем правления легендарного царя Сервия Туллия, который, по преданию, был сыном рабыни и считал, что именно богиня судьбы вознесла его на вершину власти.
«Колесо Фортуны». Эдвард Берн-Джонс 1875–1883 годы. Музей Д’Орсе, Париж
Колесом, которое возвышает или низвергает человека, когда его вращает богиня Фортуна, наделил своенравную судьбу древнеримский поэт Боэций. С его легкой руки этот запоминающийся символ прочно вошел как в средневековую, так и в ренессансную иконографию.
Боэций на себе в полной мере испытал превратности фортуны. На протяжении своей карьеры этот высокообразованный человек был сенатором, консулом, министром. Его успехи вызывали зависть, он был обвинен в государственной измене и в результате казнен. Трактат «Утешение философией», где Боэций рассуждал о слепой Фортуне, которая перемалывает человеческую жизнь, он написал в тюрьме.
В уста Фортуны он вложил такие слова:
«Мы движем колесо в стремительном вращении и радуемся, когда павшее до предела возносится, а вознесенное наверх – повергается в прах. Поднимись, если угодно, но при таком условии, что ты не сочтешь несправедливым падение, когда того потребует порядок моей игры…»
На картине английского художника прерафаэлита Эдварда Коли Берн-Джонса изображено вращаемое Фортуной гигантское колесо, которое несет три мужские фигуры: короля в короне, поэта в лавровом венке и раба, скованного цепями. Монументальная богиня показана в образе прекрасной женщины, задрапированной в тяжелую древнеримскую тогу, ниспадающую великолепно прорисованными складками. Ее лицо совершенно бесстрастно, она поворачивает колесо с полным безразличием к судьбам людей. Считается, что образ богини Берн-Джонс писал с Лилли Лэнгтри – красавицы, светской львицы и фаворитки принца Уэльского. Примечательно, что зять Берн-Джонса, художник Эдвард Джон Пойнтер, запечатлел Лилли в образе Елены Троянской, мифической красавицы, которая стала судьбоносной фигурой в жизни тысяч греков.
Мужские фигуры на картине изображены обнаженными, что подчеркивает их смертность и уязвимость. Их идеализированные тела, напоминающие древнегреческие и римские статуи, вдохновлены образами Сикстинской капеллы Микеланджело. Видно, что они полностью покорились своей судьбе и не проявляют никаких эмоций. Только поэт, находящийся в самом низу, поднимает на Фортуну кротко-умоляющий взгляд. Но увидит ли она его? Ведь Фортуна слепа.