ый ритм, принц начал рубить, выкашивая нежить, словно жнец – колосья пшеницы. Сколь сбалансированным, сколь совершенным оружием оказался рунический меч в его руках! Один размашистый удар – и голова вурдалака катится с плеч. Разворот – и падает, рассыпаясь по косточкам, рассеченный Ледяной Скорбью скелет. Еще один мерный взмах мечом – и третий враг на земле. Прорубаясь сквозь вражеский строй, оставляя за собой груды гниющих тел, Артас двинулся вперед. В какой-то момент, оглядываясь в поисках нового противника, он мельком увидел Фалрика. Устремленный на него взгляд был полон благоговения и… Что это? Изумление? Ужас? Несомненно, только перед учиненной им, Артасом, резней!
Казалось, еще немного – и Ледяная Скорбь запоет в его руках. Ветер усилился, с небес повалил густой снег, но, видимо, Ледяной Скорби это было только в радость. Метель ничуть не мешала, клинок вновь и вновь находил цель, и неупокоенные падали к ногам один за другим. Наконец, с прислужниками было покончено. Настал черед их хозяина.
– Эй, Мал’Ганис! Ничтожный трус! – крикнул Артас. Теперь даже голос его, легко перекрывший вой ветра и раскатившийся вдаль, звучал совсем по-иному. – Выходи, покажись! Ты смеха ради звал меня в гости, так иди же, встречай!
И повелитель демонов не замедлил явиться. Огромный, словно бы сделавшийся выше прежнего, он смерил принца насмешливым взглядом, презрительно усмехнулся, расправил крылья, взмахнул хвостом и горделиво расправил широкие плечи. Повинуясь мановению его пальца, воинство нежити замерло без движения.
Однако Артас не дрогнул. На этот раз он был готов к жуткому облику Повелителя Ужаса. Не отводя взгляда от врага, он молча поднял Ледяную Скорбь, и вязь рун вдоль клинка замерцала.
Узнав легендарный меч, Мал’Ганис поджал синие губы и слегка нахмурился.
– Значит, ты, как и предсказывал Темный Господин, добыл Ледяную Скорбь ценой жизни своих товарищей. Да, ты сильней, чем я думал.
Голос его рокотал, словно раскаты грома, однако не мог заглушить вкрадчивого шепота в голове. Вслушавшись в этот шепот, Артас оскалился в яростной, беспощадной улыбке.
– Ты попусту сотрясаешь воздух, Мал’Ганис. Отныне мне нужен только голос Ледяной Скорби.
Повелитель Ужаса запрокинул рогатую голову и оглушительно захохотал.
– Ты слышишь голос Темного Господина, – парировал он, указывая острым черным когтем на легендарный рунический меч. – Это его шепот слышишь ты из клинка, что держишь в руках!
От лица Артаса разом отхлынула кровь. Выходит… выходит, через Ледяную Скорбь с ним говорит хозяин Повелителя Ужаса? Но… как же так? Что это – последняя уловка? В конце концов его обманули и заманили прямо в Мал’Ганисовы когтистые лапы?
– Что же он говорит тебе, юный человек?
На губах Повелителя Ужаса вновь заиграла презрительная усмешка – усмешка того, кто знает правду, неведомую другому: Мал’Ганис злорадствовал, упивался собственной хитростью.
– Что же сейчас говорит тебе Темный Владыка Мертвых?
Шепот зазвучал вновь, и презрительная усмешка Повелителя Ужаса, точно в зеркале, отразилась на лице Артаса. На сей раз уже он знал кое-что, неведомое Мал’Ганису.
Взмахнув над головой Ледяной Скорбью, Артас опустил клинок и принял боевую стойку. Каким же легким, изящным казался исполинский меч в его руках!
– Он говорит, что час моей мести настал.
Округлившиеся от изумления глаза Повелителя Ужаса вспыхнули зеленым огнем.
– Что?! Не мог же он сказать, будто…
Артас рванулся вперед.
Всесильный рунический меч взвился вверх и опустился. Атака застала Повелителя Ужаса врасплох, однако он тут же оправился, в последний миг отразил удар вскинутым посохом и отскочил в сторону. Порыв ветра, поднятый взмахом огромных перепончатых крыльев, поднял дыбом золотистые волосы Артаса, но ни равновесия, ни скорости принц не утратил. Он атаковал снова и снова, хладнокровный, расчетливый, но быстрый и смертоносный, как змея. Клинок в руках нетерпеливо мерцал. На миг в голову закралась мысль: «Ледяная Скорбь жаждет…»
«Жаждет… чего?» – с испугом откликнулся внутренний голос.
Но это было неважно. Он, Артас, жаждал мести и твердо решил утолить эту жажду немедля. Стоило Мал’Ганису начать творить заклинание, Ледяная Скорбь опережала его, заставляя отскакивать, кромсая плоть, тесня назад, жаля в ожидании удобной минуты для смертельного удара. Чувствуя ее предвкушение, ее голод, Артас вскрикнул и взмахнул мечом. Мерцающий синью клинок описал полукруг и аккуратно, чисто рассек Мал’Ганисово брюхо.
Из раны на снег брызнула черная кровь, и Повелитель Ужаса рухнул к ногам победителя. На мертвом лице демона застыла гримаса крайнего изумления: до самого конца, до последней минуты он не верил, что может быть побежден.
Артас остановился и замер. Ветер свистел в ушах, кружа над головой снежные вихри, и всю эту славную сцену озаряло сияние рун Ледяной Скорби, кое-где скрытых темными пятнами крови поверженного демона.
– Вот и всё, – негромко проговорил Артас.
«Да, юный принц, эта часть твоего путешествия завершена», – прошептала Ледяная Скорбь… или то вправду был Темный Господин, о котором говорил Мал’Ганис? Этого Артас не знал, да и знать не желал. Склонившись к земле, он зачерпнул горсть снега и дочиста вытер клинок. Но шепот не умолкал: «Однако впереди тебя ждет большее, много большее. Столько силы, которая могла бы стать твоей… Столько власти и знаний…»
Вспомнив о письменах, прочитанных Мурадином, Артас невольно поднес руку к сердцу. Теперь Ледяная Скорбь стала частью его самого, а он – ее частью.
Метель разыгралась, разбушевалась еще сильнее, но Артас вдруг осознал, что совсем не мерзнет. Не выпуская из рук Ледяной Скорби, он выпрямился и огляделся. Тело демона остывало, коченело у его ног. А голос, кому бы он ни принадлежал – Ледяной Скорби, или таинственному Темному Господину – был прав.
Впереди его ждало большее, много большее.
Ну, а путь укажет зима.
Крепко стиснув в руках рунический меч, Артас Менетил устремил взгляд в снежную бурю и побежал вперед – навстречу силе, власти и знаниям.
Артас не сомневался: он запомнит эти колокола на всю жизнь. Звонили они только в особых случаях, во время событий величайшей государственной важности – королевской свадьбы, или рождения наследника, или похорон короля – словом, всего того, что влечет за собой перемены в жизни королевства. Однако сегодня колокола звонили в честь небывалого торжества. Он, Артас Менетил, возвращался домой.
Весть о своей победе – о том, как узнал, кто сеет чуму, о том, как нашел виновника, о том, как уничтожил его, и о том, что сегодня со славой вернется на родину – он отправил домой заранее. Теперь он шествовал по дороге, ведущей к воротам столицы, пешком, а со всех сторон слышались аплодисменты и громовые крики «ура». Народ от души благодарил любимого принца, избавившего его от страшной беды, и Артас принимал это как должное, но думал лишь об одном – о встрече с отцом после долгой разлуки.
«При личной встрече, без лишних ушей, я расскажу тебе, отец, обо всем, что узнал и увидел, – писал он в письме, отправленном с быстрым гонцом несколько дней тому назад. – Уверен, ты уже разговаивал с Джайной и Утером. Могу представить, что они наговорили, пытаясь настроить тебя против меня. Но уверяю: я сделал лишь то, что счел величайшим благом для жителей Лордерона. В итоге я уничтожил того, кто наслал на наш народ чуму, и возвращаюсь домой с победой, в полной готовности открыть новую эру в истории нашего королевства».
Те, кто шел следом, подобно ему самому, хранили молчание и прятали лица под капюшонами. Однако толпа, очевидно, и не нуждалась в откликах – она бурно радовалась, празднуя их возвращение. Массивный подъемный мост был опущен, и Артас твердым шагом пересек ров. Здесь, за воротами, его тоже встречали ликующие толпы – уже не простонародье, а дипломаты, мелкая знать, видные гости из земель эльфов, дворфов и гномов. Стояли они не только во дворе замка, но также и на балконах. На возвращающегося героя, спасителя всей страны, хлынул дождь розовых лепестков – белых, алых, пурпурных…
Артасу сразу же вспомнилось, как он когда-то мечтал видеть Джайну стоящей напротив него в день свадьбы, в вихре лепестков роз, с лучезарной улыбкой на обращенном кверху, навстречу его поцелую, лице.
Джайна…
Тронутый этой картиной, он подхватил затянутой в перчатку ладонью один из круживших в воздухе лепестков, задумчиво повертел его в пальцах и сдвинул брови. Его прикосновение оставило на алом фоне пятно. Пятно начало расти, шириться на глазах, иссушая, умертвляя лепесток, пока тот из алого не сделался бурым. Быстро, небрежно стряхнув с ладони безжизненный сор, Артас двинулся дальше.
Сильным толчком распахнув массивные двери, он вошел в привычный, с детства знакомый тронный зал, остановился на середине, одарил отца мимолетной улыбкой, почти незаметной под капюшоном плаща, почтительно преклонил колено и опустил Ледяную Скорбь вниз – так, что острие меча коснулось печати, высеченной на каменном полу.
– О, сын мой! Как же я рад снова видеть тебя дома, живым и здоровым, – сказал Теренас, слегка неуверенно поднимаясь на ноги.
«Похоже, отцу нездоровится», – подумал Артас.
Тревоги последних месяцев не прошли для монарха даром. Теренас заметно постарел, в волосах его прибавилось седины, глаза смотрели устало.
Но ничего. Отныне все будет хорошо.
«Тебе больше не нужно жертвовать собой ради подданных. Не нужно больше нести бремя королевской короны. Я обо всем позаботился».
Лязгнув доспехами, Артас встал во весь рост, поднял руку и откинул с лица капюшон. Как-то воспримет это отец?
При виде перемен, произошедших с единственным сыном, Теренас потрясенно поднял брови. Некогда золотые, словно пшеница, что кормит его народ, волосы Артаса сделались белы, как кость, да и лицо побледнело, будто в нем не осталось ни кровинки.
«Пора», – прозвучал в голове шепот Ледяной Скорби.