любил ее…
– Ну, с головой-то у нее и раньше было не особо хорошо, – высокомерно заметил Кегля «со своей колокольни».
– Тебе видней… – смиренно согласился я: он ведь раньше меня на этом любовном фронте в пострадавшие попал.
Дверь приоткрылась, и в палату заглянула молоденькая шатенка в белом халате.
– Ложитесь немедленно! – испуганно воскликнула она. – Вам нельзя вставать!
Я пока едва сидел на кровати и встать еще не успел… хотя и планировал… Так что она явно опережала события.
– А в чем дело, сестричка? – зевнул я. – Я нормально себя чувствую, не выспался только…
– Ложитесь! – повторила сестра. – Вам может стать плохо в любой момент. Вы вообще должны быть в коме.
Забавно она выражалась… И тут я кому-то должен оказался.
– А что это с капельницей? – нахмурилась сестра, подходя к моей кровати.
– Выпала, – услужливо подсказал Виталик. – Леночка, я сам не умею, вставьте ее обратно, пожалуйста.
Голова моя между тем все больше прояснялась: я даже к Леночкиным ногам присмотрелся – очень, между прочим, недурственные ноги для младшего медперсонала: стройные, загорелые…
– Давно выпала? – спросила Леночка у Виталика, ловко воткнув иглу на место и подкрутив регулятор капельницы: руки у нее тоже были красивые. Или это я по слабости так умилялся?
– Не знаю, – пожал плечами Кегля.
– Милый у вас халатик, – непринужденно вставил я, хотя уж халат-то у нее точно был самый обыкновенный.
– Видно, недавно, – прищурившись, внимательно посмотрела на меня Леночка. – Ну-ка, давайте ложитесь потихоньку…
Она попыталась мне помочь, но я остановил ее жестом руки: что-то было не так…
– Ложитесь, ложитесь, а то еще свалитесь на пол, – озабоченно настаивала сестра.
Я вырвал иглу из катетера и вцепился рукой в спинку кровати: все плыло у меня перед глазами.
– Что это вы делаете? – нахмурилась Леночка.
– Кегля, не давай им ничего колоть, – сказал я и провалился в темноту…
Впрочем, на этот раз очнулся я быстро: Виталик не подвел.
– Сейчас врач придет, – доложил Кегля. – Только я не знаю, хорошо это или плохо. Здесь теперь трудно понять, как лучше. Стоит только кому-нибудь довериться – сразу же начинают парить! А как за ними уследишь, если они профессионалы, а ты лох… А тебе ведь еще вылечиться надо…
– Ничего, как-нибудь выживу, – вяло откликнулся я.
– Я ее допросил. Она созналась, что транквилизаторы тебе вливают.
– Допросил?
– Ну, наехал слегка… Понты небольшие развел. Сказал, что ты человек авторитетный, и за тебя спросят, если что… Тут иначе теперь нельзя, давить нужно, напором брать – иначе увязнешь.
– А в чем дело-то? – продолжал недоумевать я: все это выглядело довольно нелепо. Зачем вообще кому-то могло понадобиться держать меня в бессознательном состоянии?
– Понятия не имею, – вздохнул Виталик. – Но ты не напрягайся, возможно, все это просто чушь какая-нибудь.
Такое пояснение, конечно, здорово утешало… Но сестричка-то какова!.. А эта ее забавная оговорка, по поводу комы – прямо по Фрейду, хоть я его и недолюбливаю… Фрейд, конечно, был практичный малый, но все эти его погружения в свинские стороны человеческой натуры уж больно безоглядны…
– Дай сигарету, – снова потребовал я.
Кегля с тяжким вздохом достал из кармана пачку и протянул мне: то ли мой голос уже достаточно окреп, то ли Виталик круто поменял свои приоритеты…
– Врач сейчас придет, – на всякий случай напомнил он, снимая с себя ответственность.
Я закурил, но сразу закашлялся. И курить-то было противно… Я выкинул сигарету в окно.
В палату вошел мужчина лет пятидесяти – седой, тучный, но довольно бодрый.
– Курим в реанимации? – поморщился он.
– Бросили уже, – откликнулся я.
– Ясно… А что тут у нас за проблемы с назначениями? – Доктор взял свободный стул и присел рядом с кроватью. – Я Геннадий Владимирович, – представился он, – ваш лечащий врач.
– Усыпить меня хотите, Геннадий Владимирович?
Доктор помедлил с ответом, что-то обдумывая и разглядывая меня так, словно я высказал нечто неприличное.
– Ну вот видите… – сказал он в конце концов, – если бы вы назначений придерживались, так и вопросов бы никаких не было.
– Это точно, – согласился я. – Но теперь-то вопросы возникли.
– Возникли, возникли… – вздохнул доктор: смущен он явно не был, так что никаким «заговором» тут, очевидно, и не пахло. Оставалось только получить вразумительное разъяснение…
– Мой друг – очень серьезный человек, – неожиданно вмешался Кегля. – Если с ним что-нибудь случится… – многозначительно покачал он головой.
Тактика Виталика уже была мне известна, однако сам я не был склонен все так драматизировать: в конце концов, медицина – область довольно специфическая.
– Мне уже передали, – снисходительно улыбнулся доктор. – Но я вам никак не враг, так что все эти угрозы бессмысленны.
– Очень хорошо, – кивнул я с готовностью довериться медицине. – И все же: зачем было меня усыплять?
– Завтра утром операция, – сказал доктор. – Вам сейчас волноваться ни к чему.
– Ничего себе… – выдохнул я. – Так вы меня резать собрались?
– Я?.. Не-е-т… – открестился от «мокрых дел» доктор. – Я терапевт…
– Что еще за операция? – подозрительно нахмурился Кегля, хотя он, кажется, тоже несколько присмирел.
– Пересадка печени, – прозаично пояснил Геннадий Владимирович.
– Что?!! – подскочил я.
– Успокойтесь, успокойтесь, – бережно придержал меня Геннадий Владимирович, усадив обратно на кровать. – Вот видите, как вы завелись… А так спали бы себе спокойно и проснулись бы уже с новой печенью.
– Что с моей печенью?
– Повреждена, – вздохнул доктор.
– Так… Ну, все, хватит! – снова вмешался Кегля. – Что значит – повреждена? Это же ахинея какая-то… Вы мне голову не морочьте, я знаю, что такое печень!
– Да что вы переживаете? – удивился доктор. – Кто после операции это выяснять станет?.. А у человека будет отличная новая печень, и страховка все расходы оплатит… Он еще и деньги получит.
– Какая страховка? – оторопел я: пожалуй, Кегля все же оказался прав со своими подозрениями… Да и страховка моя была давно просрочена…
– У вас отличная коммерческая страховка, – успокоил меня Геннадий Владимирович, словно прочитал мои мысли. – С этим у нас все четко организовано.
Я уже готов был разочаровать доктора, и тут мне вдруг пришло в голову, что страховка-то моя здесь, возможно, и в силе: я же полгода в тюрьме совсем в другой жизни проторчал… А фирма платила за страховые полисы своих служащих очень неплохие деньги…
Я тревожно прислушался к своим внутренним ощущениям: мне, конечно, здорово намяли бока, но в области печени я никакой боли не чувствовал… Если, конечно, она была на прежнем месте…
– Так что с моей печенью, Геннадий Владимирович? – настаивал я.
– Ушиб, – невозмутимо пожал он плечами.
– Без пересадки не обойтись?
– Трудно сказать.
– Вранье это все! – воинственно заявил полный решимости Кегля. – Не слушай его, Валя! Я же тебе говорил, что они тут все гонят…
Доктор молчал, проигнорировав выпад Виталика, однако я вдруг почувствовал, что он все же растерян. Впрочем, человек впечатлительный действительно мог растеряться от такого нелепого выпада. Однако что-то в глазах доктора мне не понравилось… Кажется, в них отсутствовало совершенно естественное в подобной ситуации желание понять, что происходит, тем более – если происходит что-то нелепое… Это выглядело более чем странно, учитывая тот факт, что доктору понять суть наших претензий было явно проще, чем нам разобраться в медицинских хитросплетениях, если проблема заключалась в них…
– Похоже, я выживу и без операции, да, доктор? – мягко подтолкнул я Геннадия Владимировича в нужное русло.
– Может быть, – деревянным голосом сказал он, безо всяких эмоций.
– Да или нет? – ультимативно поставил вопрос Кегля.
– Возможно, – стоял на своем Геннадий Владимирович.
– Зачем же вы меня так пугаете? – укорил я безумного эскулапа, инстинктивно предпочтя веру в друга.
– У нас очень хорошие хирурги, – слегка оживившись, возразил он.
Доктор явно распространялся на какой-то своей волне, и я этой волны, честно говоря, не улавливал…
– Зачем это все? – спросил я Кеглю, все более укрепляясь в направлении своей веры.
– Вы напрасно так легкомысленно относитесь к своему здоровью, – вставил доктор.
– Легкомысленно?..
– Не ведись… – авторитетно проинструктировал меня Кегля.
– Может, вы мою печень кому-нибудь сбагрить хотите, – ухмыльнулся я, в надежде разрядить обстановку.
– Ну почему сразу сбагрить? – обиженно откликнулся Геннадий Владимирович. – Наоборот…
– Это как это наоборот? – насторожился я.
– На вашу печень у нас есть кандидат, но он проходит по социальной программе – совершенно бесплатно…
Мы с Кеглей переглянулись: похоже, сомнения отпали у нас обоих… свою печень мне лучше оставить при себе.
Выписался я через пару дней. Удержать меня никто не пытался: после того как я отказался от «хитроумной» операции, медперсонал вообще потерял ко мне всякий интерес, хотя моя страховка и в самом деле исправно оплачивала все расходы. Виталик на всякий случай договорился с УЗИстом где-то на стороне, чтобы проверить мою печень.
– Только ничего ему не говори про больницу, – предупредил он. – Бог его знает, как у них в мозгах все эти завихрения образуются – лучше пусть не знает… и про страховку тоже…
– Ты думаешь, совсем, что ли, нормальных врачей не осталось? – усомнился я. – У меня приятель есть, хирург. Неплохой вроде парень. Правда, тут я с ним еще не сталкивался…
– Причем здесь врачи… – пожал плечами Кегля, – Я же тебе говорил – у всех теперь мозги набекрень. Только если просто мозги набекрень – это еще не страшно. Плохо, когда со специалистами дело приходится иметь – когда ты сам ничего не понимаешь и проверить не можешь. А так – иногда даже неплохо…