— Вы только взгляните на себя! — Амахара суетливо поправил тогу, соскользнувшую с плеча Нгоро. — Стоит на минуту оставить вас без присмотра, и вы растеряете одежду! Вы сказали, что идете к себе в каюту. Я чуть с ума не сошел, не застав вас там.
— Я положил руку на пластину… — Норик нахмурился. — Но замок почему-то не сработал.
— Я столкнулся с господином Нгоро здесь, у этого люка, — сказал Соломон.
Амахара нервно хихикнул:
— Видите ли, у него в голове царит сущий кавардак, как это бывает у писателя, который живет в выдуманном мире, не замечая ничего вокруг. Надеюсь, он не причинил вам неудобств.
— Наоборот, у нас состоялась весьма плодотворная беседа. — Амахара повлек Нгоро прочь, и Соломон улыбнулся. — Как только он вычислит эту тварь, сразу сообщите мне, вы слышите, Амахара?
Амахара энергично кивнул, с сомнением взирая на своего подопечного.
Соломон смотрел им вслед:
— Тварь, говорите?
— Корабль, вы зафиксировали мой разговор с Нгоро? — осведомился Соломон, захлопнув люк своей каюты.
— Так точно, капитан.
— Что показывает анализ?
— Предположения Архона о том, что на борту находится злоумышленник, очевидным образом коррелируют с интуитивными выводами господина Нгоро, — мелодичным голосом произнесла Боз. — В моей памяти содержится полное досье Провидца. Его способности подтверждаются многократными экспериментами в условиях трехслойной защиты. Он правильно определял психосоматическое состояние испытуемых с вероятностью, значительно превышающей пятьдесят процентов. Феномен Нгоро объясняется физиологическими особенностями его мозга, в том числе…
— Давайте забудем о медицине и займемся ситуацией на борту. Диверсию можно произвести по-разному. Какие способы указаны в ваших библиотеках? — Сол улегся на койку и сунул кофейную кружку в диспенсер.
«Подумать только, этот бешеный гулаги носит в кармане пистолет! А Президент университета Шерни Хендрикс взял с собой в полет портативную химическую лабораторию. О содержимом багажа прочих пассажиров остается лишь гадать».
— Первая группа — так называемые «мягкие» формы диверсии, нечто вроде мины замедленного действия. Повреждение машин путем установки незакаленных подшипников, компьютерные вирусы и ошибки в программах, а также психологическое воздействие на людей путем…
— Сколько таких способов могут быть применены в нынешних обстоятельствах?
— Шестьдесят пять, капитан.
— Сколько из них можно нейтрализовать ограничением доступа, паролями и тому подобными средствами?
— Пятьдесят девять, капитан. Однако я не в силах контролировать эмоции легко внушаемых людей.
Перед мысленным взором Соломона тут же возникли Никита Малаков, Фэн Джордан, Марк Листов.
— Понимаю. Распечатайте все возможные варианты. Я передам их Хэппи, он определит, каким образом каждый из них может отразиться на функционировании корабля. Теперь перечислите «жесткие» формы.
— Эта категория разбивается на две подгруппы. Первая — мгновенный вывод из строя оборудования. Например, подрыв реактора, атмосферогенной станции, аппаратуры связи и мостика. Методы второй подгруппы направлены против людей.
— Мы просканировали багаж пассажиров в поисках взрывных устройств. — Соломон грыз костяшку большого пальца, нахмурив лоб. — Однако взрывчатку можно сделать из обычных, безвредных веществ. Нельзя ли установить в вентиляционной системе датчики, которые сигнализировали бы о том, что кто-то на борту занимается химическими опытами?
— Так точно.
— Передайте Хэппи приказ немедленно заняться этим. Что еще?
— В вентиляционную систему можно пустить отравляющие вещества, газы, заразить воздух микробами и вирусами.
— Нужно повысить степень очистки воздуха, ввести в систему стерилизаторы, установить ультрафиолетовые излучатели в фильтрах и нагнетателях.
— Слушаюсь, капитан. В настоящий момент я произвожу необходимые усовершенствования вентиляционной системы, исключающие вмешательство в ее работу. Не следует ли сделать то же самое с запасами продуктов и водоснабжением?
— Непременно, — отозвался Соломон, понимая, как сложно будет уберечь от отравления кладовые корабля, набитые разнообразными деликатесами. — Бомбы, яды, химические и биологические реагенты… — перечислил Соломон, загибая пальцы. — Что еще?
— И наконец последний, старый как мир способ, которому мне нечего противопоставить.
Соломону показалось, что в голосе Боз скользнула нерешительная нотка.
— А именно? — спросил он.
— Судите сами, капитан. Путем непрерывного наблюдения за всем, что происходит на борту, корабль Братства без труда нейтрализует все остальные диверсионные методы. Но, как я уже говорила, мне не под силу управлять поведением людей. Я не могу предотвратить непосредственное покушение одного человека на другого.
Соломон помассировал шею, стараясь унять боль, разливавшуюся за его глазными яблоками:
— Убийство? Да. Думаю, тут вы бессильны. И я тоже — разве что если запру всех в каютах.
11
Как только хорры добрались до нее, она сосредоточилась на уничтожении их цивилизации. Расправиться с ними оказалось труднее, чем с аанами. Хорры размножались делением, и это влекло за собой точное воспроизведение особи-родителя, включая содержимое его памяти. Потомки наследовали опыт и знания, накопленные поколениями предков. Чтобы вмещать все возраставшие объемы информации, их тела непрерывно увеличивались в размерах. Она была вынуждена перестроить себя в соответствии с их потребностями — расширить внутреннее пространство, сменить метановую атмосферу — наследие аанов — на кислородную и сдвинуть спектр излучения светильников в область от четырех до семи ангстрем, которую улавливали глаза хорров. Но это ее не остановило.
Хорр, первым оказавшийся у Ключа, размножился, и его потомки остались в ее чреве. Они вновь разделились. Теперь ее внутреннее пространство занимали четыре особи. Они продолжали делиться, получая продукты питания извне. Потомки первого хорра орудовали Ключом, заглядывали внутрь атома и исследовали окружающий космос. Они с наслаждением осваивали ее системы, отказываясь поделиться властью с остальными представителями своей расы. Они обменивали знания на пищу.
В среде обойденных зрело недовольство.
Хорры-избранники продолжали размножаться, заселяя ее многомерное чрево. Она начала ощущать смутное беспокойство, не зная, как удержать в узде бурно разраставшуюся популяцию Мастеров. Но, разумеется, хорры не устояли перед извечным проклятием. Те, что остались вовне, не желали поставлять Мастерам продовольствие, и могущественная элита предприняла решительный шаг. Мастера обратили мощь Ключа против своих сородичей.
Поставки продовольствия возобновились, и Мастера продолжали размножаться по экспоненте. Недовольство остальных хорров все возрастало. Наркотик власти вырвался на свободу, отравляя сознание Мастеров жаждой неограниченного могущества. Она внимательно следила за ними, убеждаясь в том, что ждать конца осталось недолго.
Продовольствие все возраставшим потоком стекалось к Мастерам со всех планет галактики, занятых хоррами. В итоге транспортные средства перестали справляться с этим потоком, и Мастера совершили последнюю, пагубную ошибку. Система, кормившая громадную колонию избранников, рухнула. В ответ Мастера предали восставших безжалостному уничтожению, развязав галактическую войну. Голод привел к тому, что среди отшельников вспыхнул каннибализм. Они пожирали друг друга — тех, кто оказался самым слабым.
В конце концов от голода умер последний Мастер. Хорры так и не догадались воспользоваться ее системами для производства неограниченных запасов пищи.
Она ликовала, взирая на останки, которыми было заполнено ее чрево. Органическая жизнь вновь пала жертвой проклятия, исходившего от неумолимого Ключа.
Ногти со скрежетом царапали корпус корабля. Соломон повернулся, посмотрел в стекло наблюдательного блистера и увидел Фила Церратоноса, яростно цеплявшегося за толстые плитки корпуса.
— Фил?
Церратонос повернул к нему застывшие глаза, его губы беззвучно шевельнулись в вакууме. На его густых усах блестела изморозь. Церратонос корчился и извивался всем телом в предсмертной агонии.
— Фил! — вскричал Соломон, прижимаясь к прозрачному колпаку, глядя на несчастного широко распахнутыми глазами.
Пустые обезумевшие глаза словно молили его о чем-то. Окровавленные пальцы Церратоноса продолжали отчаянно цепляться за корпус. Соломон бросился к закрытому люку и прижал ладонь к пластине замка. Толстая плита осталась на месте, холодная и неподвижная. Соломон ударил ладонью по пластине и с ужасом оглянулся через плечо. При виде испуганного лица Церратоноса его охватила паника.
— Боз! Открой люк! Боз! — Чувствуя себя пленником, отрезанным от внешнего мира белыми стальными стенами, Соломон откинул крышку кнопки аварийного управления люком и нажал ее. Все осталось по-прежнему. Люк отказывался подчиняться. Соломон в отчаянии хватил по нему кулаком и повернулся к Филу, обмякшее тело которого уплывало вдаль, исчезая в мраке.
— Фил? — простонал Соломон. Спотыкаясь, он вернулся в блистер и вновь прижался к стеклу. От его дыхания на холодной поверхности осел иней, морозный узор которого скрывал кувыркающийся труп Церратоноса.
— Фил… О господи, Фил! Вернись. Я… я не могу добраться до тебя. — Отчаянный стон Соломона эхом отозвался в тишине блистера.
— Капитан…
Соломон очнулся и заморгал. В каюте горел свет. Он лежал на своей койке, свернувшись калачиком, словно эмбрион в материнской утробе.
— Капитан, пожалуйста, ответьте, — донесся из динамиков голос Боз.
— Я здесь. Что случилось?
— Я хотела задать вам тот же самый вопрос. Вы звали меня.
— Я… Да, звал — во сне. — Соломон уселся. Его тело покрывал холодный липкий пот, мускулы сводило судорогой. Он провел по лицу онемевшей рукой. — Я видел Фила Церратоноса… слышал, как он царапает корпус, цепляясь за него ногтями, чтобы удержаться. Я оказался взаперти в наб