— Кэп, вы отлично знаете, как я отношусь к неисправному оборудованию, особенно если речь идет о бластерах. Разумеется, он в порядке.
— Надеюсь, он не взорвется во время стрельбы. Ну и, конечно же, не хотелось бы превратиться в маленькое солнце, попав в отражение луча, угодившего в защитные экраны неприятеля.
— Кэп! — вскричал Фуджики. — Неужели вы думаете, что я взорву свой собственный корабль?
— Хм! А кто испортил контейнер генетического материала со станции Рибальд? Кто спалил коммуникатор «Мориа»?..
— Кэп, да ведь все это уже быльем поросло!
— Трудись, Кэл, трудись. — Соломон спустился по лестнице. Одного взгляда на смущенное лицо Фуджики было достаточно, чтобы понять — он сделает все на совесть.
В атмосферогенном отсеке Соломон застал Гаса Джордаша и Питера Корниенко, которые свирепо таращились друг на друга и шлепали картами по панели коммуникатора, продолжая свою нескончаемую партию в покер.
— Кто побеждает? — спросил Сол, проводя кончиком пальца по трубе заборной магистрали.
Увидев, как он рассматривает палец, на котором не осталось ни пыли, ни копоти, Питер усмехнулся.
— Гас, разумеется. Я задолжал ему… э-ээ… — он склонился над толстой тетрадью. — Семнадцать миллиардов кредитов.
— Семнадцать миллиардов!
— А как же. — Гас потянулся, разминая затекшую спину, и хмуро уставился в свои карты. — Фортуна переменчива. Года два назад примерно в это же время он выигрывал у меня около двенадцати миллиардов. Но я не терял присутствия духа и склонил удачу на свою сторону.
Соломон покачал головой и, миновав очередной люк, оказался во владениях Миши Гайтано. Вдоль обеих стен главного трюма вытягивались аккуратные штабеля контейнеров.
— Слушай, ты, безмозглая курица! Я велел испытать кронштейн под нагрузкой двадцать килограмм-метров и, если не выдержит, снять его и сделать другой!
Соломон обогнул штабель и увидел Гайтано, склонившегося над пунцовой от смущения женщиной, которая затягивала гайку ключом с автоматическим измерением вращательного момента.
Увидев капитана, Миша улыбнулся и махнул рукой.
— Ругать дам неприлично, но, ей-богу, порой их можно заставить работать как следует, только ввернув крепкое словцо.
— Вот увидишь, Гайтано, — проворчала женщина, глядя на шкалу ключа. — Как-нибудь я подвешу твою задницу на этом самом крюке — это и будет для него лучшим испытанием.
— Тебе придется позвать на помощь целую толпу здоровенных парней.
— Ничего, справлюсь сама. — Женщина согнула руку, демонстрируя мускулы, скрытые под тканью комбинезона, и, подмигнув Мише, добродушно улыбнулась.
Гайтано рассмеялся:
— Молодец, крошка. А теперь замени кронштейн и проверь его на прочность. И уж тогда мы с тобой схватимся врукопашную…
Соломон прошел в реакторный отсек. Хэппи следил за приборами центрального пульта, запустив реактор на половину мощности. Сол опустился в кресло и вздохнул.
— Вы скверно выглядите, кэп. Что-нибудь случилось?
— Как дела с подслушивающей аппаратурой?
— Почти готово. Осталось обжучить только каюты дипломатов. На это уйдет некоторое время. Ух, и подозрительный же они народ! Чтобы проникнуть в их комнаты, надо дождаться, пока они соберутся где-нибудь всей толпой. — Хэппи шевельнулся в кресле. — Займитесь ими, а, кэп? Будь моя воля, я бы выбросил их за борт всем скопом.
Соломон вновь вздохнул, массируя глаза:
— Не ты один испытываешь подобное желание.
Хэппи прищурился, и на его покрытом глубокими складками лице отразилось беспокойство.
— Вы хорошо себя чувствуете? У вас видок — краше в гроб кладут.
— Просто устал. Как ты оцениваешь состояние корабля? Какие-нибудь затруднения, о которых мне следовало бы знать, прежде чем совершать прыжок?
Хэппи улыбнулся от уха до уха и, наклонившись, прошептал:
— Боз парит в небесах белым лебедем. Но я не хочу, чтобы она это слышала. — И, повысив голос, добавил: — Если хорошенько подлатать это ржавое корыто, оно еще послужит. Боюсь только, какой-нибудь не в меру ретивый инспектор не выпустит нас из космопорта. Слышала, ты, жестянка с дырявыми потрохами?
— На себя посмотри, отродье арктурианской шлюхи.
В этот миг Соломон собирался глотнуть кофе, но жидкость хлынула в нос, он поперхнулся и закашлялся. Хэппи ударил кулаком ему по спине и подал полотенце.
— Если уж на то пошло, тебе, дряхлому мешку с костями, давно пора на больничную койку, — небрежно бросила Боз.
— Куда? — Хэппи озадаченно посмотрел на громкоговоритель.
— Вот видите, кэп, — сказала Боз, — этот хрыч не понимает самых простых слов. А это первый признак старческого маразма.
— Уж не ослышался ли я? — Соломон прекратил кашлять. — Корабль сквернословит?
— Ага. — Хэппи просиял. — Заводная девчонка, а, кэп?
Сол моргнул:
— Она совсем не похожа на ту Боз, которая общается со мной.
— Боз первая в своем роде, Соломон. В ней сосредоточены…
— Постарайся не забывать об этом, жалкий комок протоплазмы, — перебила Боз.
— Сосчитай свои заклепки, колымага! А не то отдам тебя арпеджианским старьевщикам. Пускай пристроят тебя к делу — катать детишек или что-нибудь в этом роде.
— Шел бы ты спать, Андерсон. Похоже, ты перетрудил свои мозги.
Хэппи ухмыльнулся и подмигнул ошеломленному Солу:
— Каково пущено, а? Мы с Боз поладили с первой минуты знакомства. Она откопала в своей необъятной памяти эдакий славный термин — «дружественный интерфейс». Вы, часом, не знаете, что это такое?
Сол помедлил, надеясь, что вместо него ответит корабль.
— Понятия не имею, — сказал он наконец. — Боз буквально напичкана сюрпризами. Я и не подозревал, что она способна к перевоплощению.
— Вы много с ней общались? — спросил Хэппи.
Соломон медленно покачал головой.
— В последнее время я только и делал, что улаживал политические дрязги. Черт побери, ты сам знаешь, чем я занимался.
— Я серьезно, кэп; Вы выглядите больным. Скажите честно — у вас все в порядке?
— Я устал, меня постоянно одолевают тревожные мысли. Я терпеть не могу тайны и загадки, Хэппи. Я ненавижу играть в политические игры, ставка в которых — мои люди и корабль. Чужаки по-прежнему висят у нас на хвосте. Не приближаются, но и не отстают. Я до сих пор не знаю, кто убил Нгоро, и не могу вытянуть из Архона и Конни ни слова о том, что мы делаем и зачем. Крааль запретил допытываться, велел молча исполнять их распоряжения. — Сол беспомощно опустил руки на колени. — Я выгляжу развалиной, и в этом нет ничего удивительного. Я и впрямь превратился в комок нервов. С тех пор как погиб Нгоро, я не проспал спокойно ни одной ночи.
— Угу. — Хэппи уставился на свой большой палец. — Как дела у новичков? Я слышал, кто-то из людей Гайтано расквасил Артуриану нос за то, что тот опорочил ваше славное имя.
Сол посмотрел на белые панели над головой.
— Не знаю. На днях я преподал им жизненный урок, и они тут же попытались огрызнуться — да только я знаю все эти фокусы наперечет. Брайана, похоже, начинает шевелить мозгами, а Артуриан… Он способный парень, но мне не удалось найти к нему подход. Я слишком замкнулся в себе… и с тех пор, как поднялся на борт, мне то и дело чудятся призраки. Боюсь, мне уже не наладить с Артурианом нормальных отношений.
— То же самое было у вас с Мбази, помните? Но вы справились, кэп.
Соломон выпятил губы:
— Помню. И если Артуриан не возьмется за ум, придется принять те же меры. Если уговоры не помогают, действуй палкой.
— Ну, не знаю. Открытый конфликт со старшим помощником может расколоть экипаж на два враждующих лагеря.
— У меня нет другого выхода. Нарушение субординации разлагает подчиненных, словно гниль.
Хэппи покачал головой:
— Неудивительно, что вы выглядите таким подавленным.
— Я чувствую себя не в своей тарелке. Я не знаю, каковы ставки в этой игре. Черт побери, я даже не знаю ее правил! И если откровенно, мне страшно. — Он обвел помещение рукой. — Что, если я потеряю и этот корабль? Одно неверное движение, одна-единственная ошибка, и… Сам знаешь, чем это грозит.
— Таков удел командиров. — Хэппи улыбнулся. — Так было и так будет всегда. Но вы, кэп, никогда не поддавались страху перед будущим, наоборот — бросали ему вызов.
— Раньше я был… Впрочем, теперь это не имеет никакого значения.
— Освоение космоса всегда давалось дорогой ценой. В свое время американцы дали слабину — и Советы натянули им нос.
Соломон рассеянно смотрел в потолок, прислушиваясь к низкому гулу могучих реакторов, едва проникавшему сквозь толстые слои радиационной защиты. Прямо перед ним на экране главного монитора мерцало объемное изображение энергетической схемы корабля.
— Меня мучают призраки, Хэппи. Они заглядывают мне через плечо, вторгаются в мои сны.
Хэппи покачал головой, беспокойно щуря голубые глаза.
— Мне не нравится этот ваш отрешенный взгляд, кэп, — сказал он. — Особенно сейчас, когда до прыжка остались лишь сутки. Может быть, заглянете ко мне на огонек? Я припас бутылочку…
— Только этого не хватало! — Сол вскочил на ноги, протестующе выставив перед собой ладони. — Я не забыл шутку, которую ты сыграл со мной в последний раз! Нет уж, предпочитаю оставаться в ясном сознании! Ты слышишь, Андерсон? Забота о корабле — это мой хлеб, и только мой!
— Это вам только кажется! — крикнул Хэппи ему вслед. — Черт возьми, вы ведь всего лишь человек, а не машина!
Последние слова инженера заглушило шипение люка, захлопнувшегося за спиной Соломона. Он безрадостно улыбнулся, оглянувшись на массивную белую плиту:
— Ты прав, Хэппи, но как же мне хочется, чтобы ты ошибался!
Он торопливо зашагал по туннелю, чувствуя, как его внутренности стягиваются тугим клубком.
На мостике воцарилась атмосфера, буквально пронизанная напряжением. У Арта не было времени перевести дух, а уж тем более спокойно поразмыслить. Отработанный годами навык расчетов подпространственного прыжка отточил его рефлексы до автоматизма. Он с головой окунулся в работу, не замечая даже Карраско, присутствие которого неизменно выбивало его из колеи.