Раз! Два! И вот мы уже по уши в неприятностях!
Бешенство схлынуло, вернулась ясность мысли, я вскочил на ноги и оскалился.
– С ученицей позабавиться решили? Да за такое…
Боцман выслушивать пустые угрозы оказался не расположен. Резким махом дубинки он заставил вжаться в стену вскочившего с койки Огнича и решительно шагнул ко мне.
– Я тебя с дерьмом сожру, щенок! – прорычал он.
В себя, из себя!
Крох небесной силы едва хватило на сотворение слабенького удара, он вряд ли мог сбить с ног взрослого человека, самое большее отбросить на пару шагов назад, но боцман и вовсе не покачнулся. Приказ вернулся лёгонькой отдачей – пусть дядька и не был тайнознатцем, кто-то из экипажа наделил его защитой от заклинаний.
– Так, да? – оскалился дядька, ухватил левой рукой дудку и поднёс её ко рту.
Дурень! Затеял драку – дави до конца, не отвлекайся!
Воспользовавшись мимолётной заминкой противника, я схватил ампутационный нож, махнул им, и боцман спешно шарахнулся назад. Он подставил под клинок дубинку и сразу врезал в ответ, но я вовремя отпрянул и здоровенный кулак промелькнул перед лицом, не зацепив скулы. Теперь в одной руке у меня был зажат ампутационный нож, в другой – сорванный с боцманской куртки значок-водоворот, покрытый лазурной эмалью и наполненный защитной магией. Дядька хватанул себя по груди, нашарил оставленную зажимом дыру и оскалился.
Удар!
Боцман оказался стреляным воробьём и выскочил в дверь за миг до того, как я приложил его приказом.
– Всех повесят! – гаркнул напоследок боцман, дальше – вой дудки и перестук ботинок.
Ушёл!
И хоть продлилась стычка считаные мгновенья, умудрился удрать из каюты и Огнич. Мы остались втроём. Точнее – вчетвером, поскольку лишившийся сознания после пинка в лицо матрос тоже никуда не делся.
– Дела… – протянул я и подступил к двери, но только высунулся из неё и сразу подался обратно. – Обложили!
Увы и ах, коридор уже перекрыла парочка матросов, а примкнувший к ним стюард взмахами огроменного револьвера разгонял по каютам встревоженных шумом пассажиров.
Крикнуть, мол, наших бьют? Так пустое это – один-единственный судовой тайнознатец всех в бараний рог скрутит и не поморщится даже. Единственный шанс спасти шкуры – успеть донести до тех, кто заявится по наши души, что я не какой-то там рядовой ученик, а всамделишный боярин. Морские порядки – штука суровая, но с благородными один чёрт связываться поостерегутся. Пока никто не умер – так уж точно.
– Я боя…
Грохнул выстрел, пуля пробила распахнутую дверь, и я шарахнулся обратно в каюту.
Черти драные! Да они совсем с ума посходили!
– У нас заложник! – заметила Беляна, и голос её при этом вроде бы даже не дрожал.
– Да плевать им на него! – отозвался я, но всё же ухватил матроса за руки и оттянул вглубь каюты, попутно размазав по полу натёкшую из разбитого носа кровь.
Усевшийся на кровати Дарьян округлил глаза.
– Но они же собирались… Они же…
– Что? – жёстко глянула на него Беляна.
Книжник осёкся и сказал о другом:
– Лучезар – боярин!
– Аргумент, – признал я. – Опять же те двое собирались причинить вред собственности работодателя…
– Какой ещё собственности? – не понял Дарьян.
– Нам! – коротко выдохнула Беляна, сразу уловив мою мысль. – Можем сыграть на этом, только не уверена, что команда снизойдёт до переговоров.
– Так заставим их пойти на них! – отрезал я. – Иди сюда!
Тянуть небесную силу было мучительно трудно, но я принялся вбирать её в себя и выдыхать, позволяя Беляне хоть немного наполнить ядро. Она аколит – сможет удержать энергию, а два тайнознатца вдвое лучше, чем один-единственный. А то и втрое.
Дарьян, как ни странно, тоже бездействовать не стал.
– Лучезар, возьму твой нож? – спросил он, а затем распорол на полосы одну из простыней, скрутил обрезки в жгуты и притянул ими руки и ноги матроса к ножкам коек, полностью того обездвижив. Он и после своей возни не оставил, но мне уже было откровенно не до того – я торопился прокачать через себя как можно больше небесной силы. Тянул и выдыхал, пока вдруг не понял, что ещё немного и спекусь. Тогда с сожалением отстранил от себя Беляну и плюхнулся на койку.
– Может, позже…
– Порядок! – улыбнулась девчонка, нервно сцепила пальцы и едва слышно выдохнула: – Хоть что-то…
Я моргнул и ощутил, что начинаю проваливаться в забытьё, тогда потряс головой и пригляделся к сорванному с куртки боцмана значку. Предельно чётко ощутил заполонявшие его чары и столь же ясно осознал, что толку мне от них не будет, поскольку защиту настроили на одного конкретного человека, а для остальных это была пустяшная безделушка.
– Ещё кровь нужна! – заявил вдруг Дарьян. – Не хватило довести схему до конца!
Мы с Беляной уставились на него во все глаза. Вокруг распластанного на спине матросика не был нарисован привычный пентакль, вместо него книжник намалевал непонятные фигуры и символы. И хоть располагались они в кажущемся беспорядке, меня передёрнуло от одного только взгляда в ту сторону.
– Ты чего ещё удумал? – потребовал я объяснений.
Дарьян не ответил, а вот Беляна склонила голову набок и произнесла:
– Ритуальное жертвоприношение?! Собираешься использовать его жизненные силы, чтобы зачерпнуть из астрала энергию?
Книжник глянул в ответ с нескрываемым вызовом.
– А хоть бы и так? – напрягся он. – Не собираюсь бездействовать!
Беляна посмотрела на меня и пожала плечами, я поёжился.
Бунтовщиков вешают – факт, но даже думать не хотелось, что всё зайдёт столь далеко. Впрочем, если зайдёт – пусть всем чертям тошно станет. Помирать, так с музыкой!
От входа в каюту матросика прикрывали койки, поэтому я предупредил:
– Если я их прогну, сразу свои каракули сотри, будто ничего и не было! – После склонился над морячком и врезал ему по и без того уже распухшему носу.
Потекла кровь, Дарьян взялся макать в неё пальцы и спешно доводить до ума колдовскую схему – он не вкладывал в неё ни крупицы небесной силы, и всё же от рисунка повеяло неприятным холодком, а воздух над алыми мазками будто бы дрожал. Наблюдать за действиями книжника стало неприятно, я отвернулся, и сразу что-то неуловимым образом изменилось в коридоре.
Я насторожился и вновь потянул в себя небесную силу. С появлением узловых точек получалось удерживать энергию не только в изливе, но всё это были сущие крохи, которые к тому же беспрестанно рассеивались.
Так что ещё, ещё и ещё!
Больше!
Появившийся в дверях каюты второй помощник капитана окинул нас брезгливым взглядом, и я спешно произнёс:
– Послушайте, я…
Водных дел мастер небрежно махнул рукой, словно докучливых мух отгонял. В нос шибануло свежестью лугового ручья, послышался плеск воды, и меня словно призрачная волна накрыла. Раз, и уже подгибаются ноги!
Но, прежде чем успел лишиться сознания, Беляна развеяла усыпляющий аркан, и некрасивое лицо второго помощника искривила раздражённая гримаса.
– Раз так, – процедил он с нескрываемой угрозой, – придётся по-плохому!
Перед глазами всё поплыло, я ошалело замотал головой и крикнул:
– Стойте! Я Лучезар…
Только куда там! Слушать он ничего не стал. Приказ «ниц!» едва не вдавил в пол, но Беляна прикрыла и на этот раз. И тотчас в грудь устремился водный шар размером с кулак.
Удар!
Руку отсушило, зато встречным приказом я сумел разметать атакующий аркан. Следом без промедления сотворил отторжение и, вобрав в него все заискрившиеся в воздухе брызги, превратил полог в пурпурную пелену, легко растворившую в себе очередное заклинание второго помощника. Вот только дальше он резким жестом вырвал из моих чар водную основу, и защита развеялась, а порча просыпалась на пол. Доски зашипели, начали куриться лёгким дымком.
Ну а дальше наш противник сдерживаться уже не стал и наглядно показал, чем аспирант отличается от слабенького аколита и никчёмного адепта. По моему лицу словно наждаком прошлись, кожа тотчас покрылась морщинами, губы полопались, язык присох к нёбу, а в глаза будто сыпанули песка. Вдох отозвался лютой болью, показалось, что из тела разом выпарили всю влагу.
Я впустую задействовал отторжение и зажмурился, закрыл лицо ладонями, не в силах сопротивляться воздействию чужой магии. Беляна попыталась развеять иссушающий аркан, но ей попросту не хватило на это сил. Девчонка пошатнулась, зашлась в приступе кашля, и тогда Дарьян вскинул зажатый обеими руками скальпель, после чего резко опустил его, но грудь распластанного на полу матроса не пробил. Остриё замерло в волоске от плоти ещё даже прежде, чем прозвучало спокойное:
– Довольно!
И тотчас у меня в голове ровно колокол ударил!
Как видно, не у одного только меня. По крайней мере, иссушающие чары вмиг перестали превращать нас в драные мумии, а водных дел мастер резко обернулся к входной двери. До того там маячила злорадная физиономия боцмана, теперь же замер священник – высокий, нескладный, с несуразно длинной шеей, худым бритым лицом, впалыми щеками, крючковатым носом и прозрачно-голубыми глазами. Старым он мне отнюдь не показался, просто рано облысел: седые волосы остались лишь на боках и затылке, а макушка блестела, будто её натёрли воском. На губах – намёк на улыбку.
Как его?.. Отец Шалый? Точно. Он.
Неприятный тип. Я бы с таким связываться не рискнул. Впрочем, и не смог бы: пусть вроде как и не утратил контроля над телом, навалившееся неподъёмным грузом оцепенение сковало почище зачарованных кандалов. Беляна так и вовсе, как на койку плюхнулась, так и замерла на ней, не в силах подняться. В глазах – страх.
Но то мы, а вот второй помощник капитана раздражённо рыкнул:
– Не вмешивайтесь, отче! Я сам способен разобраться с бунтовщиками!
– О, нисколько в этом не сомневаюсь! – Улыбка священника стала чуть шире, взгляд – самую малость острей. – Но всё же не могу не предложить свою помощь.
– Не нуждаюсь в содействии! – последовал резкий ответ. – Уйдите!