– Да я лучше антиподу дам, чем тебе, образина! – немедленно окрысилась одна из девиц.
– А я так и двум сразу, лишь бы только с тобой не знаться! – добавила вторая.
– Заткнитесь, кошёлки драные! – прикрикнул на них Карп и стукнул кулаком по столу. – А то мигом угомоню!
Вьюн нехорошо прищурился и хрустнул костяшками сцепленных пальцев, но его отвлёк Огнич.
– А что возить-то запрещено? – потянул он босяка за руку. – Дурман?
– За дурман огроменную пошлину дерут, в эти дела лучше не лезть, – сказал Вьюн. – Ещё алхимию сюда не пускают, а отсюда все реагенты на крови.
– Да не! – махнул рукой Ёрш. – Пускают, но если кто со стороны влезть пытается, их мигом на корм рыбам отправляют. Вот оружие – вообще никак. За такое сразу на виселицу.
– Дульнозарядное старьё южноморские торгаши местным втридорога перепродают, а под нормальный патрон – фигушки, – кивнул Вьюн.
– А чего так? – удивился я.
– А чёрт его знает! – развёл руками Ёрш.
– Да просто не хотят, чтобы местные силу набрали, – пояснил Огнич. – Тут и так правитель Тено… Теночи… Тьфу-ты, язык сломишь! Ну, в общем, князёк один себя верховным правителем объявил. Он вечно соседей щемил и пленников в жертву приносил, а как рабов на заклание покупать начал, так и вовсе резко в гору пошёл. Всех под себя подминает. Сильно могучего демона прикормил.
– А за рабов платит чем?
– Золотом, дурманом, каучуком. Да чем угодно! – Огнич допил пиво и глянул на девок. – Слушайте, а насчёт двух сразу она это пошутила или всерьёз, как думаете?
Ёрш ухмыльнулся и поднялся из-за стола.
– А вот сейчас и узнаем!
Он на пару с фургонщиком ушёл за стол к девкам, и те их не отшили, завязался разговор. После Жихарь туда косушку рома отнёс.
– Ещё бутылку? – предложил он Карпу на обратном пути.
– Пожалуй, пора и честь знать, – заявил в ответ бородач, но буфетчика отказом не расстроил. Долг-то к нему вернулся из разряда тех, о которых проще забыть, нежели стребовать пытаться.
Я отодвинул чуток от себя кружку и спросил Вьюна:
– Так говоришь, к вам претензий ни у кого нет?
Босяк понял меня верно.
– Каждый седмень в церковь захаживаем! – заявил он мне с ухмылкой. – Прям как лучшие люди города!
Тут к столу вернулся Огнич.
– Всё, столковались мы с бабёнками! Они вообще безотказные!
– Без меня! – покачал я головой.
Дарьян замялся, и фургонщик наклонился к нему, что-то быстро зашептал на ухо. А я отвлёкся на звук распахнувшейся двери и нахмурился. В подвальчик невесть с чего заявилась Беляна.
Один из подручных Карпа присвистнул, но главарь легонько стукнул его узловатым пальцем по лбу и усмехнулся.
– На чужой каравай рот не разевай!
Огнич как раз вытянул книжника из-за стола.
– Идём! В тяни-толкай поиграем!
Дарьян повернулся, увидел девчонку и страшно смутился, но на попятную не пошёл, только глухо буркнул:
– Поиграем, ага…
Беляна подошла и улыбнулась.
– Здравствуйте, мальчики! – Она сняла и встряхнула жакет, после оглянулась на стол с девками. – Уже уходите? И ты, Лучезар?
– Ухожу, – кивнул я, – но не с ними. Ты-то чего здесь забыла?
– Тебя искала. Устала – сил никаких нет, да и на сердце неспокойно, – пожаловалась девчонка, села рядом и сцапала мою кружку.
Ёрш поторопил парней, те попрощались с Беляной, отсалютовали на прощание мне и утопали из подвальчика в компании пары разбитных девиц.
– Ох, толкнул ты мальчика на кривую дорожку, – улыбнулась Беляна. – Погрязнет теперь в разврате!
– Давай тоже закругляться! – потребовал я.
– Погоди, хоть пиво допью! – заявила в ответ барышня, вновь приложилась к ополовиненной кружке и вздохнула. – Не нравится мне всё это…
– Тут вообще нравиться нечему.
Черноволосая пигалица мотнула головой.
– Да я не о том! В усадьбу охрана ревизора заселилась. Везде свои носы суют и служанок за ляжки щиплют.
– И тебя?
– Пусть только попробуют! – фыркнула Беляна, покачала в руке кружку и поморщилась. – Но, один чёрт, возвращаться туда не хочется.
Я пожал плечами.
– Так давай посидим тогда. Чай, не выгонят.
Охотники на беглых рабов натянули куртки, Карп первым двинулся на выход, но по пути не удержался и завернул к плешивому дедку, мерзко ему улыбнулся.
– Ну что, старый хрыч, теперь-то примешь ставку?
Он щелчком пальца подкинул к потолку крупную серебряную монету и упустил её, не сумев перехватить в воздухе. Целковый звякнул о половицы и подкатился к нашему столу, я машинально проследил за ним взглядом, непроизвольно наклонился и…
Щёлк! Вспышка, тьма.
11-24
Очнулся на столе. Полулежал, навалившись на него грудью, голова была повёрнута в сторону и прижималась щекой к столешнице. Когда в глазах чуток прояснилось, увидел, что примерно в такой же позе замер принимавший ставки дедок, в его безжизненных глазах застыла пустота. Один из подручных Карпа стоял рядом и с довольной ухмылкой подкидывал и ловил тощий кошель.
– Вы что творите?! – пробился сквозь звон в ушах крик буфетчика. – Какого чёрта, Карп?!
– Ставки он в долг не принимает! Ха! – донёсся откуда-то сбоку бас предводителя ватаги охотников на беглых рабов, и он тут же рыкнул: – Да не дёргайся ты, шалава!
Дальше – сочный шлепок оплеухи.
Сознание ещё толком не прояснилось, но кое-как оторвал щёку от липкой столешницы, оглянулся и обнаружил, что громила прижимает к стене Беляну. Та отчаянно вырывалась, да только куда там! Когда противник почти в три раза тяжелее и не дурак подраться, дёргайся – не дёргайся, толку не будет.
Бородач ударил наотмашь, голова девчонки мотнулась, она обмякла.
Какого чёрта?!
Послышался звук рвущейся ткани, я попытался выпрямиться, но сделать это не позволила надавившая меж лопаток ладонь. Стоявший надо мной охотник на беглых рабов сказал:
– Карп, он очухался уже!
– Да и чёрт с ним! – отозвался главарь. – Подождёт!
Но бородач, что подкидывал и ловил кошелёк, этого не одобрил.
– Сначала дело, развлекаться потом будем! – прогундосил он. – Девка никуда не денется!
– Ладно! – нехотя сдался Карп. – Крошку оставим на сладкое.
На сладкое? Да я вас…
Но только потянул в себя небесную силу и шею будто удавка сдавила. И не какая-то призрачная, а самая настоящая.
Ошейник! На мне – зачарованный ошейник! И точно такой же на Беляне!
Черти драные, вот так влипли!
Всего так и продрало ужасом, я нашарил левой рукой стальные звенья, но оттянуть их от кожи не смог. Не получилось даже просунуть под них пальцы – ошейник оказался затянут на совесть.
– Не дёргайся!
Меня ещё сильнее прижали к столешнице, но я уже очухался и сообразил, что шею стискивает не обруч должным образом зачарованных кандалов, а всего лишь рабский ошейник – один из тех, коими обезвреживали шаманов и прочих одарённых антиподов.
– Боярин! – позвал Карп. – Посмотри на меня!
В волосы немедленно вцепилась пятерня, голову развернули, и я обнаружил, что главарь ватаги всё так же прижимает Беляну к стене. Мы встретились взглядами, и Карп довольно осклабился.
– Если ты ещё не понял, нам за тебя заплатили. Заказ мы так и так выполним, но умереть можно по-разному. Быстро и легко или крайне паскудно. Выбор за тобой!
Тот громила, что вцепился в мои волосы, наклонился и чуть ли не в ухо произнёс:
– Раз уж ты взаправдашний боярин, то и кубышка немалая где-то заначена должна быть. Мертвецу золотишко ни к чему, а лёгкая смерть – это большое дело. Когда жилы из тебя тянуть начнём, один чёрт, всё выложишь, так зачем мучиться?
Третий тоже молчать не стал.
– А если прям расщедришься, мы ещё и голову того, кто тебя со свету сжить решил, принесём! – произнёс он гнусавым простуженным голосом.
Какой-нибудь наивный дворянчик в это ещё мог поверить, но только не я. Да и денег не было. Всё что было – это желание жить и убивать. О да! Сейчас я не просто не хотел подыхать, сейчас мне этого было уже мало.
Я обратился к небесной силе, потерпел неудачу и толкнулся своей волей вовне.
В себя, из себя. Вот тебе и тяни-толкай!
Раз-два! Сюда-туда! И снова!
Рабский ошейник был зачарован не особо качественней того, что запирал духа в теле ищейки Псаря, а я за минувший год изрядно развил свой талант, более того – целенаправленно тренировался вбирать в себя энергию. И был в этом получше прочих!
Давай же! Давай!
Стальные звенья раскалились в один миг, следом на столешницу пролился расплавленный металл. Болью обожгло почище, чем при прожиге меридианов, но – плевать! Переживу!
– Эй!.. – начал было прижимавший меня к столу бородач, и я отпихнул его приказом отторжения, попутно извернулся и ткнул растопыренной пятернёй в лицо.
Сдохни, тварь!
Напитывать небесной силой узлы не было времени, ударил аргументом. Малая печать воздаяния вспыхнула пурпуром, и громила с жутким воем отпрянул, принялся царапать лицо ногтями. Только без толку – порча стремительно вгрызлась в плоть, завоняло гниющим мясом.
Увы, сотворил я заклинание большей частью за счёт собственных жизненных сил, поэтому неподъёмным грузом навалилась дурнота, колени подогнулись, в голове помутилось, и устоять на ногах не получилось, плюхнулся обратно на табурет.
Карп вмиг оттолкнул от себя Беляну и выдернул из кобуры револьвер, его гнусавый подручный ринулся через подвальчик с обнажённым мачете в руке, а во мне небесной силы ни на грош: ни ударный приказ не сотворить, ни отторжением пулю не остановить!
Я, как сидел, так и качнулся в сторону, начал заваливаться набок в тщетной попытке выгадать хотя бы пару мгновений. Главарь ватажников повёл стволом, ловя меня на прицел, и тут же ему на спину запрыгнула Беляна!
Словно в детской игре она зажала глаза бородача ладошками, и тот пальнул вслепую. Меня не зацепило, пуля прошла сильно выше и угодила в стену. Взревев, Карп сдёрнул с себя девчонку и отшвырнул её свободной рукой будто пушинку, тогда-то обнаружилось, что Беляна не закрыла его глаза ладонями, она их выцарапала!