Такое отношение здешнего правителя, конечно, замечательно, только в нынешних обстоятельствах от этого никакого толку.
Разумеется, могущественная магиня Тень могла вывести из темницы сырой своих людей так, что впереди бы у неё всё разбегалось, а позади всё горело, но и этот вариант всерьёз нельзя рассматривать.
Значит, оставалось что? Побег членов экипажа "Чайки" из тюрьмы своими силами. И пусть никто ещё не слышал об успешном бегстве из королевских подземелий, так когда-то и замок Иф считался надёжным узилищем, а вот Эдмон Дантес как-то смог. Тем более, Викиным-то матросикам рыть много лет подземный ход не придётся.
— Таня, нам в городе что-нибудь нужно будет сегодня сделать? — спросила утром Барка, выпроводив из их с Викой номера гостиничных слуг, забравших использованную воду, — Как я понимаю, день у нас есть?
— День у вас есть, а делать в городе нечего. Сакриф должен сам без нас управиться — пусть вину искупает. Кровью, — добавила Вика со смешком, снимая ночную нательную рубашку и кидая её на кровать, — Но вы можете просто пройтись по городу. Кто знает, когда ещё доведётся вам здесь побывать, и доведётся ли вообще. Только подвиг наших бравых моряков не повторите… так, нет, подожди… Дубок остаётся здесь, он провинившийся. В угол его ставить не буду, но, считай, домашний арест я на него наложила. Это мой приказ. Ну, и сами долго не разгуливайте — к вечеру должны быть на "Чайке".
Не стесняясь Барки — они уже не первый раз делили гостиничные комнаты — повелительница какое-то время походила в номере нагишом, шлёпая по грязному полу пошитыми с её подачи и вошедшими в обиход у многих орденцев домашними тапочками — утрись, Олег! — раскладывая нужные вещи, доставаемые из Пространственного кармана, и убирая требующие стирки — чисткой она займётся попозже, как только найдёт, кому это поручить.
— А ты с нами не пойдёшь? — соратница, понаблюдав за повелительницей, тоже решила сменить гардероб и направилась к своему баулу, — позавтракаем, хотя бы, вместе?
Единственное зеркало, имевшееся в номере, находилось за ширмой в умывальном углу и по размерам было в две ладони. Осмотреть свою доведённую до совершенства магией исцеления фигурку Вика не могла. Отругав себя за эту девичью тягу к самолюбованию, она принялась одеваться по военному быстро в боевой костюм.
— Нет, не пойду, — сказала она, — Пока не хочу. Найду позже, где перекусить. Мне надо посмотреть, что с нашими узниками происходит. Лишь бы с утра их на казнь не определили, тогда придётся мне явиться во всей красе.
— Ты очень красивая… Таня.
— Ты тоже, — засмеялась попаданка, взглянув на Барку, также не раз подвергавшуюся магическим улучшениям, — Так, я исчезаю, — она сделала несколько движений, проверяя удобство подгонки снаряжения, поправила меч за спиной и ушла в Скрыт, — Ох, чуть не забыла, — вспомнила Вика о необходимости чистки одежды и стирки нательного белья, — Сакрифу скажи, чтобы о служанке для нас позаботился, или Оникар пусть сам купит, как с лошадьми вопрос решит. Я ушла.
Прыжком попаданка переместилась на какую-то рыночную площадь, уже с самого утра начинавшую заполняться народом. Многие лавочники успели разложить свои товары, но продажи ещё не начались. Зато базарные торговки, наверное, во всех мирах имевшие схожие характеры, громко друг с другом бранились и грозились жаловаться страже, на данный момент отсутствующей.
Вика немного прошла пешком, удивлённо хмыкнула при виде того, что длинная П-образная виселица с десятком петлей на перекладине совершенно не украшена трупами, и оказалась на океанской набережной, откуда хорошо были видны и порт, забитый десятками кораблей, и возвышавшийся на горе королевский замок.
Собравшись вновь воспользоваться пространственной магией, чтобы переместиться к резиденции короля, она вдруг приметила таверну, почти точь-в-точь похожую на ту, в которой она отдыхала с молодым растинским морским офицером в первые дни своего пребывания во Вьеже. Даже вид на океан был похожий.
Вспомнив об Иве Воске, с которым её связало кратковременное приятное знакомство, спустя год спасённом ею из лап отморозков и исцелённого, Вика с интересом подумала: помнит ли он её, как сложилась дальнейшая судьба Ива, может он и дожем теперь стал, как его отец?
"Обалдеть, — сыронизировала над собой повелительница Ордена, — Если уж я в свои здешние двадцать с небольшим лет стала такой сентиментальной, то что со мной будет в двести?"
Неслышно хохотнув, она переместилась сразу во внутренний двор королевского замка, оказавшись в паре десятков шагов от парадного подъезда.
"Так, ну, сюда, в сам дворец, мне не надо. Во всяком случае, не в этот раз," — Вика полюбовалась караульными гвардейцами, выглядевших побогаче доспехами, чем их даторские коллеги, поморщилась при виде трости, опускающейся на спину одного из лакеев, и ускоренным шагом направилась к левому крылу резиденции, пройдя между двумя сановными дамами, пахнущими фиалковым маслом и кисловатостью немытых тел.
Дворцы монархов и владетелей на Алернии отличались друг от друга весьма сильно, но вот общий принцип расположения вспомогательных служб и помещений был примерно одинаковым. Поэтому, с направлением своего движения попаданка угадала точно — вход в подземелья находился именно там, куда она и пришла.
— Не вздумай сегодня напиться, придурок, — брезгливо сказал полный брюнет, выглядевший, как типичный дознаватель, очень пожилому тюремщику, — С бароном Ситгелем наш добрый король, весьма вероятно, пожелает лично побеседовать. Не нарвись. В этот раз можешь палками не отделаться.
— Не напьюсь, — злобно ответил тюремщик и, закрыв за дознавателем тяжёлую, обитую железом дверь, явно демонстративно громко лязгнул запором.
Для Вики закрытая перед носом металлическая преграда проблем, естественно, не представляла. Она оказалась в тюремном коридоре едва ли не одновременно с надзирателем, которому ещё пришлось делать четыре шага вниз по каменным ступеням.
Дальновидение показало, что в дворцовых подземельях целых три яруса, однако, попаданка здраво рассудила: её пьяниц и дебоширов чести быть посаженными в нижние камеры не удостоят. Где-то здесь эти обормоты сидят — повелительница посмотрела на два ряда камер, расположенных по обе стороны коридора.
— Ушёл Керль? — из первой по коридору левой комнаты выглянул ещё один тюремный надзиратель — прямо киношный персонаж — горбатый и с искривлённым лицом, — Опять умничал?
— Сказал, что наш правитель сегодня сюда придёт. Вниз, к предателю. Не знаю, может и соврал. Только, думаю, лучше не рисковать, давай на вечер отложим наш кувшин.
Вика улыбнулась при виде выражения лиц тюремщиков, на которых проявилась поистине вселенская скорбь, и двинулась по коридору, осматривая камеры в поиске той, где размещены шестеро арестантов.
Похоже, что король решил побаловать подданных в Рейв-Кане на восьмой, выходной, день первой недели лета массовыми показательными казнями, телесными наказаниями и столбами позора, оттого и виденная попаданкой виселица была непривычно пустой, и столь много народа скопилось в камерах верхнего и среднего ярусов. На третьем Вика видела лишь одного узника, видимо, того самого барона, которого намеревался допросить лично монарх.
Своих людей повелительница обнаружила в предпоследней справа камере, проникнув внутрь, убедилась, что да, они самые. Вот, к противоположной от поганой дыры стене все прислонились, сидя задницами на жалких кучках гнилой соломы и вытянув ноги.
По описанию капитана Сакрифа, Вика легко вычленила из этой шестёрки боцмана Малка, похожего на кабана, плечистого сорокалетнего мужчину, и длинного, как жердь, главного трюмного надсмотрщика Фердинга, на пару-тройку лет помоложе.
Особого уныния на лицах моряков не наблюдалось. И, в общем-то, было понятно, почему. Когда повелительница сказала Барке, что опасается, как бы моряков из экипажа "Чайки" не казнили, она не хотела признавать вслух то, в чём была уверена — дойди дело до угрозы их жизням, моряки раскрыли бы свою принадлежность к Ордену.
Уверенность в том, что ничего им страшного не грозит — или капитан выкупит, или король отпустит — делала этих драчунов спокойными.
Тем не менее, ситуация, в которой они очутились, их конечно же не радовала.
— Это всё ты виноват, Крюст, — заявил не открывая глаз Фердинг, чьи ноги, казалось, дотягиваются до середины камеры, — Зачем начал на стражников кидаться?
— Ого, теперь уже получается, что я виноват? Ловко ты курс корабля переводишь. А про себя…
— И про него, — прервала Вика беседу, не выходя из Скрыта, — и про тебя, и про всех мы потом поговорим. Я вас гадов лично буду по десять раз на дню убивать и воскрешать. Чтобы снова убить. Алкоголики. Терпеть не могу таких. Рты не вздумайте открыть. Нет, открыть можете, но кто хоть пикнет, в лоб получит сразу же. Если понятно, покивайте головами, пустыми. А ты чего не кивнул? — дала она подзатыльник юнге.
Все шестеро при первых же звуках Викиного голоса вскочили на ноги, но, когда пришли в себя от изумления, предупреждение о молчании уже получили.
— Повелительница, — чуть слышно всё же выдохнул Малк.
В исполнении такого здорового кабана удивлённо-ошарашенное обращение выглядело уморительно, Вика еле сдержала смешок.
Команда "Чайки" ещё с Акульего Зуба знала, что выполняет тайное задание и нужно держать язык за зубами, однако, никто, кроме, разумеется, самого капитана Сакрифа, даже и предположить не мог, с кем им предстоит встретиться в Рейв-Кане. На лицах моряков постоянно мелькала непередаваемая гамма чувств. Один только юнга сверкал восторгом, как будто бы не подзатыльник получил, а бочку мёда.
— Да, я, — подтвердила госпожа Тень, — Нетрудно было догадаться? Молодцы какие. Только вы бы лучше в кабаке головой соображали. Значит, слушайте наши с вами дальнейшие планы.
Объяснив кратко, что им предстоит сделать ночью, и наказав вести себя паиньками, Вика переместилась в город. До полудня было ещё далеко, и она отправилась бродить по городу в поисках орденских госпиталя и школы. Доклады и донесения — это одно, а увидеть всё своими глазами — другое.