Ну, допустим, всё это было почти правдой, если не считать Семибожия — Вика не верила ни в Семерых, ни в Единого, она сама по мнению своих умных и замечательных дикарей являлась богиней Смерть, и особых неприятностей от речей жреца не предвиделось — позиции Тени в орденских владениях были непоколебимы, но попаданке стало жутко интересно узнать, от кого и когда её святоша получил указания начать гнать всю эту пургу — голубиной почты у храма не было, а никаких посланцев к жрецу не приезжало, и почему он эти распоряжения сразу же принял к исполнению.
С рук ведь у Вики жрал сволочь. Не у Единого своего, а у Тени вымолил Исцеление для своей тупой супруги, заболевшей срамной болезнью, подхваченной у какого-то залётного хейдалского матроса. И вот язык распустил.
Контрразведка Ордена сработала как обычно блестяще, и разболтавшегося служителя по приказу Вики арестовали уже следующей ночью.
На ковре своей гостиной попаданка обнаружила грязного как поросёнок Бегемота.
— Вернулся, подлец! — обрадовалась попаданка, подхватывая кота на руки и обращаясь к нему по русски, — И где целую неделю шлялся? Хоть бы с одной из своих невест познакомил, дрянь такая.
Её красивое дорогое платье сразу же оказалось перепачканным, но Вика на это никакого внимания не обратила — всё равно стирать не самой, рабыням тоже нужно чем-нибудь заниматься, а очередному возвращению блудливого Бегемоту она всегда была рада. Хоть попаданка и привыкла к частым и, иногда, долгим отлучкам котика, но всё равно испытывала за него беспокойство. К тому же, он был единственным сушществом в этом мире, с кем попаданка общалась на родном языке.
Вика уже научилась себя сдерживать в произнесении незнакомых этому миру слов, и однажды ей приснился сон, как будто бы Сущность вернула её на родину, и она стояла возле корабля-ресторана на Фрунзенской набережной, мимо неё проходили, обходя, люди, а Вика не могла ни к кому обратиться, забыв родной язык.
Понятно, Вика была здравомыслящей девушкой и, проснувшись, над этой нелепицей только посмеялась. Однако с тех пор общалась с Бегемотом, словно он не даторский лесной кот, а московский дворовый. И — надо же! — тот всё понимал.
Тисканье и игра с вернувшимся гулёной задержали начало работы над документами, и канцлеру пришлось подождать.
— Вот, — Крелан положил перед Викой последнюю из принесённых им бумаг, — Это послание королю Южного Ойланга. Насчёт предложения принять на королевскую службу троих выпускников университета. К жрецу сегодня спустишься, госпожа?
Вика потянулась, почувствовала, как у неё затекла поясница и воспользовалась для восстановления магией.
— Нет. Передумала. Пусть ещё немного потомится. Да и поговорить с ним надо будет серьёзно, а у меня бал на носу. Бегемот, — она наклонилась и посмотрела под стол, где лежал кот, чисто вымытый и из-за этого злой как чёрт, — Ты поедешь со мной в университет?
В присутствии канцлера Вика обратилась к зверю на местном наречии, поэтому тот вопроса не понял.
Глава 4
Мелодия вальса "Метель" Георгия Свиридова, исполняемая Орденским оркестром на местных примитивных инструментах, звучала — если бы Вике предстояло оценить её четыре года назад, то есть незадолго до своей гибели и получения новой жизни — просто позорно. Однако, не зря говорится, что на безрыбье и рак рыба. Когда оркестранты взяли коду, попаданка почувствовала подкативший к горлу комок.
— Ты меня совсем не слушаешь, наша повелительница, — если бы декан Шленлер не выглядел раздражённым постоянно, то сейчас мог бы эту эмоцию продемонстрировать, — В следующий раз я того наглого болвана спущу с лестницы.
От личного участия в танцах Вика отказалась, а для особо непонятливых и отважных перед накрытым возле углового окна столом, за которым сидела великая магиня с ректором и тремя деканами, встали два орденских рыцаря и неприметная, как мышь под веником, девушка-ассасин. Подогретые вином студенты, не понаслышке знавшие, что иногда повелительница на подобных мероприятиях позволяет себе нисходить до участия в общем веселье, сегодня отчётливо понимали бесперспекивность попыток добраться до Вики и удостоиться чести с ней станцевать.
— Уважаемый Шленлер — без обид — ты хоть теперь и крепкий мужчина в расцвете сил, но адмирал Эдорик способен сам спустить с лестницы и тебя, и твоего доброго друга-заместителя Генца, и всех твоих героических ботаников. Ты лучше расскажи, к чему вы с ним в итоге пришли?
При упоминании своего зама, вечно плетущего интриги, декан поморщился, словно лимон съел. Попаданка намеренно упоминула Генца, чтобы испортить вечному брюзге настроение ещё больше. А что? Он-то вечно ей всякую ерунду говорит. Нет, в самом деле, не в коня корм — попаданка старика Омолодила, Исцелила и пару раз своим волевым решением вытащила из устроенных ему ловушек, даже из медовой, а он, после всего этого, как был вечно всем недовольным занудой, так им и остался. Правда, преподавателем, учёным руководителем и исследователем являлся просто замечательным. Вика хоть на Шленлера и злилась, но высоко ценила.
— Подобрал я ему двадцать два студента с третьего курса и девять со второго, из тех, кого могу уже летом представить на выпускной экзамен экстерном, — пробурчал декан, — Но юнги Эдорика пусть на общих основаниях поступают. Мне не нужны идиоты на факультете! — повысил он голос, перекрывая урезавший Встречный марш оркестр.
— А если я тебя попрошу? — улыбнулась повелительница.
Шленлер вильнул взглядом и кашлянул.
— Тебе, госпожа, я не откажу, — угрюмо сказал он, — Только тянуть обормотов не стану. Справятся с программой, значит доучатся год. Я уже думаю над тем, что им за это время надо будет преподать.
— Вот и хорошо, — Вика благодарно посмотрела на лучшего знахаря, травника и лекаря не только в Даторе, а и, пожалуй, на всём западном побережье Алернии, — Я же, в свою очередь, поддержу твоё предложение и буду настаивать на отмене исключения из университета самовольщиков. Флемм, — повернула она голову в сторону ректора, — Ты слышал? Четвёрку разгильдяев накажите, но учёбу пусть продолжат. Подумайте с Корпом, как это решение лучше приподнести. Мелина, — попаданка склонилась к сидевшей рядом алхимичке, декану естественного факультета, — Среди негодников есть ведь и один твой ученик?
— Да, есть, — кивнула алхимик, — И обидней всего, что лучший. Спасибо, Вика. Мы с Шленлером только на тебя и надеялись, — Мелина Гронс торжествующе посмотрела на поджавших губы Флемма Орваля и проректора Корпа Чалика.
Если бы не звучавшие сегодня мелодии навсегда потерянного для неё родного мира, вызывавшие в её душе ностальгию, Вика немало бы повеселилась над детскими обидами весьма пожилых людей друг на друга. Это выглядели они — благодаря её Омоложению — весьма молодо, но лет-то им всем было прилично много — под шестьдесят и более. А вот, надо же, как будто бы не могут поделить песочницу.
На Земле Вика — не очень часто, но всегда с удовольствием — читала вымышленные истории про жизнь и обучение в магических университетах и академиях. И пусть Орденский университет не для одарённых — этой сферой деятельности у попаданки занимается фридландское комтурство Эрны — однако, мир, в который Вика попала, самый настоящий магический, к тому же, средневековый. Так что, вернись она вдруг обратно на свою родину, как недавно ей приснилось, могла бы написать неплохую серию книг, гораздо увлекательней тех, что когда-то довелось ей читать.
Учёба в этих стенах Гнеша, Нюры и Эльфа, их друга из контрразведки — бывшего беспризорника, подобранного Викой во Вьеже, оказалась полезной не только им самим, но и университету. Жизнь есть жизнь, и среди тех, кто стал проявлять интерес к учебному заведению Ордена оказались и весьма неприятные личности — от наркоторговцев до шпионов.
Высоко оценив результаты обучения, совмещённого с работой, брата и его друзей, попаданка решила направлять на учёбу в университет и других ассасинов, имевших необходимые способности — а такие среди них находились, правда, особым желанием три года изучать сугубо мирные предметы сильно не горели. Впрочем, что такое дисциплина, ассасины знали хорошо, так что, шли на вступительные экзамены беспрекословно и ответственно.
Разумеется, свои таланты в умении убивать и другие тайные способности эти студенты скрывали и пользовались ими только в самых крайних случаях. Даже преподаватели не догадывались, кого порой им приходится обучать риторике, законам, политике, истории, географии, алхимии, зельеварению и прочему. О том, кто есть кто среди студентов, в полной мере знали только ректор и деканы факультетов, в части их касающейся.
— Флемм, я не возражаю, если ты до окончания семестра съездишь в наше фридландское комтурство, — сказала Вика магистру науки, — К тому же, это нужно и для дела. Возьмёшь с собой тех двоих, что работали над докладами Игата. Интересно, как схожи южные дикари, их обряды и обычаи с тем, что есть у тех же моих Снежных волков и других племён гор Фридланда и Шройтена? Подумаете с Эрной над этим. Мне бы хотелось, чтобы наши орденские одарённые адепты попытались освоить шаманизм. Хотя бы в общем плане.
Последние две экспедиции географов Урании на южные материки оказались ещё более успешными, чем предыдущие. И в плане торговых доходов, и в плане налаживания контактов с аборигенами тех мест, редко идущими на контакт, а потому весьма загадочных.
Споры о роли личности в истории Вике попадались ещё в прошлой жизни на просторах интернета. Своего мнения на этот счёт она не выработала, но была убеждена, что — на две трети или даже на три четверти — успех в налаживании отношений с племенами Гретвира — это заслуга Игата, энтузиаста-исследователя, местного Миклухо-Маклая, с уникальными способностями к коммутации. Как уж её подруге Урании Вьежской удалось его выкопать, просто удивительно. Зато очень удачно.
Магия шаманов, позволявшая оперировать непосредственно, так сказать, голыми стихиями, не используя никаких конструктов, попаданку очень заинтересовала. Сущность в Той Беседе не дала ни капли информации на этот счёт. Не захотела? Дикие южные материки находились вне поля зрения Смотрителей? Ответа на эти вопросы у Вики пока не было. А получить хотелось бы.