Мой биологически возраст можно сказать подошел к тому моменту, когда окружающие перестанут видеть во мне безусого юнца. Еще полгода, год и к моей могучей фигуре, взамен припухлости щек добавится твердости на лице, немного растительности и можно будет на равных разговаривать с взрослыми мужами с уверенностью, что к тебе отнесутся серьезно. Значит, можно считать что я закончил умственную и телесную адаптацию к этому миру и пора ступать на путь к собственно становлению в этом мире. Я довольно хорошо изучил особенности бизнеса в этом государстве, которое практически не ограничивало твои начинания и даже помогал на начальном этапе, если твой проект сулил прибыль в разумные сроки. Поручителем можно взять отца, у которого бизнес развивался со скоростью континентального экспресса и в банке его уже давно встречают с самым почтительным пиететом, не то что когда мы приезжали к его крыльцу на рыжей кобыле.
Сначала подбил свои финансы. Полторы тысячи долларов остались после «кругосветки», две с половиной тысячи должны были лежать на счету отца с прошлого года за золото проданное Гарри и еще пять килограмм этого металла лежали в ухоронке, куда я его определил перед своим отъездом. Итого, если все собрать — то получится тысяч семь с половиной. Небольшое производство можно замутить даже с этими деньгами, а если еще взять кредит, то можно замахнуться и на что-то более масштабное… Идей для начала своего бизнеса и даже их воплощение в виде сверх эффективных электрических батарей или таких как наш пастеризатор на фабрике у меня было несчетное количество, но у них у всех было одно большое «но». Это — мана! И понятно — руны. Что никак не вписывались в местные реалии и не поддавались техническому описанию в виду отсутствия подобного в этом насквозь материальном мире. Даже если наладить производство одних только аккумуляторов, которые если даже и разберешь, то без моих специфических знаний ни за что не поймешь, как это работает. Но их же надо еще заряжать! А моноинвертор — это такая штука… В общем, если его разобрать — то возникнет куча вопросов к его создателю, на которые я не смогу дать внятного объяснения основываясь лишь на законы физики этого пространства. И дальше закономерный итог — тюрьма, пытки и галеры. Вернее, так сделали бы в моем родном мире. Не думаю, что в этом будет что-то более щадящее для одной маленькой песчинки в океане песка, который образно представляет все человечество, расплодившись и продолжая плодиться с безумной скоростью на хоть и большой, но имевшей конечные размеры планете. Поэтому я откинул в сторону свои изобретения и пытался создать схему обогащения основываясь на уже существующие способы отъема денег. Основываясь на свое понимание местной экономики путем прочтения некоторых умных книг из библиотеки мистера Фаррела, я определил что основным источником денег все же являлось простое население страны, производящее натуральный продукт или добавленную стоимость и являясь ее базовым ценным ресурсом от которого питались все остальные «пиявки», начиная от эксплуатирующих его труд бизнесменов и заканчивая государственной надстройкой отсасывающей все лишние соки через иглу налогообложения. Стать еще одной такой «пиявкой» мне совсем не хотелось, и я ломал свою голову — каким образом извернуться и откусить часть «государственного пирога». А для этого надо постараться понять на что оно тратит собираемые налоги и изыскать возможность перехватить немного с этого щедрого «стола».
Я долго перебирал: — здравоохранение, образование, полицию, управление, наказание и споткнувшись на военной составляющей государственность — уснул, так и не нащупав свою ступеньку, где мог бы пригодиться мой опыт и ум изобретателя…
Куда еду? От кого? Зачем? Мой маноходный электромобиль пожирал милю за милей, унося меня от дома, любящей и любимой девушки, а также от ощущения уходящего в песок времени и чувства беспомощной мухи в вязком пространстве оторванного от мира уголка сельской Америки. Прошел ровно месяц как я провел первый пробный пробег своей машины. За это время я довел ее до ума, получил права водителя и открыл счет в отделении банка «Дженерал Кэпитал Индестри», собрав на нем все свои накопления. Для дороги оставил пару сотен в мелких купюрах и в одно утро, оставив на прикроватной тумбочке записку, я подхватил дорожный рюкзак и стартанул в неизвестность, предлагая судьбе самой решить — куда привести меня на этот раз. Раз я не смог определиться со способом занять в этом мире более-менее весомое положение — значит еще не пришло для этого время и, по-видимому, должны произойти те или иные события, в мире ли или непосредственно с моим участием, которые укажут мне дальнейший путь. С Самантой я все же поговорил перед самым отъездом. С трудом отбился от предложения ехать вместе и, клятвенно пообещав вернуться к ее семнадцатилетию и сыграть свадьбу, оставил ее с красными от слез глазами и опухшими от поцелуев губами в следствии моих попыток их унять. Гарри в этот момент окучивал мексиканок где-то в штате Техас и мне уже не казалась привлекательной мысль сделать карьеру вечно кочующего киномеханика. Поэтому я поступил подобно перелетным птицам которых гнал в сезонную миграцию инстинкт. Мой путь неосознанно лежал на север, возможно из-за того, что я все время старался увернуться от палящего солнца, подставляя ему свою корму, а может меня вела внутренняя интуиция, мне в общем-то было все равно. Я ехал и ехал каждые два часа останавливаясь, чтобы проверить заряд в своих батареях и пощупать не перегреваются ли электромоторы. Прибора для измерения плотности маны я так и не смог изобрести, поэтому определял ее «на глазок» практически так же, как и в своем прежнем мире проживания. Расход маны меня радовал малым количеством, двигатели тоже чувствовали себя прекрасно, особенно если мы двигались по ровной местности без рывков и ускорений. Проголодавшись, я останавливался у придорожной забегаловки, ел разминался и ехал дальше. К вечеру пересек полтора штата и остановился для сна в пятидесяти километрах от города Чикаго, расположенного на берегу одного из Великих озер. Снял разрядившиеся на две трети батареи, которых было всего четыре штуки и поставил их на зарядку заселившись в маленький домик придорожного мотеля. Оставил душ и еду на утро и уснул, как только моя голова коснулась подушки.
Проснулся довольно поздно для меня, когда солнце уже светило в окно, а часы показывали восемь утра.
Умывшись пошел завтракать в забегаловку, стоявшую с дальнего края ряда домиков и прямо перед заправкой. Вчера заезжал сразу от шоссе и сейчас с удивлением разглядывал целый табор ярко раскрашенных фургонов на грузовиках на площадке и вокруг нее перед придорожной столовой и множество галдящего народа в самых причудливых нарядах. Тут же бегала вездесущая ребятня и вносила свою долю в общую какофонию собирающегося тронуться в путь передвижного цирка.
— Мерфи! Какого черта! — Невысокий кругленький и черноволосый мужчина кричал пронзительным фальцетом на огромного темнокожего великана, со смирением стоявшим перед беснующимся начальством и рвущим на голове последние свидетельства некогда роскошной шевелюры. — Я тебе вчера говорил проверить машину⁈ Так почему она не заводится! Скормлю тигру! Ах, нет тигра! Тогда собакам! — Небольшая группа поддержки собралась вокруг несимметричной пары, а остальные деловито заканчивали распределяться по своим кочевым жилищам. Я остановился и поймал взглядом две черноволосые кудрявые головки, с любопытством повернувшиеся в мою сторону и переглянувшись между собой принявшие шептаться и хихикать, стреляя в меня большими черными глазами в обрамлении густых ресниц. — Если опоздаем, то сорвем выступление! Нет выступления — нет контракта! — Продолжал сверлить воздух коротышка, не теряя экспрессии. — Чего стоим⁈ Хотите толкать фургон руками⁈ О мама мия! За что мне такое наказание⁈
— Простите, сэр! Если позволите, я мог бы попробовать вам помочь. Я служил мотористом на флоте, да и в автомобилях разбираюсь, — решил вмешаться в этот спектакль и помочь таким симпатичным девушкам.
— О господи! Наконец то я увидел твое присутствие в этом грешном мире! — Мужчина, всплеснув руками мгновенно поменял выражение лица и, как ртуть перекатившись ко мне на своих ножках, двумя руками потряс мою руку. — Давай парень! Если заведешь нашу старушку — отдам тебе одну из дочек! — Он посмотрел на прыснувших девушек тонких в талии и с длинными ножками в коротких платьицах. — Нет! Отдам обеих! Ты только постарайся!
Я управился буквально за пять минут, проверив два основных условия для возникновения детонации в цилиндрах. Искра и топливо. Топливо поступало, а вот с искрой были проблемы. К счастью, неисправность лежала на поверхности. Пришлось всего лишь поправить крышку катушки зажигания и машина, крутнув стартером, тут же завелась под радостные восклицания болельщиков.
— Тебя как зовут парень? Я вижу, в технике ты разбираешься. Не хочешь поработать на меня? Я мистер Торричелли. А про дочек я не шутил! Если останешься с нами, найдешь с ними общий язык… Так что — все в твоих руках!
— Спасибо, сэр. Но у меня есть невеста.
— Черт! Почему⁈ Все же Господь не любит меня! Когда я наконец избавлюсь от вас⁈
— Никогда, папочка! Если ты не перестанешь гоняться с револьвером за нашими ухажерами! Ха-ха-ха! — Девушки с абсолютно одинаковыми симпатичными личиками обняли с двух сторон стоящего ко мне спиной папашу и принялись над его плечами подмигивать и строить в мою сторону умильные рожицы.
— А нечего вертеть своими симпатичными задницами! — папаня хлопнул обеих по озвученным частям тела, — была бы жива ваша мать! Уж она бы вам показала! Бегом в фургон! — И повернувшись уже мне, — может поедешь?..
Я почесал макушку, поборол искушение и все же отказался. Тогда мистер Торричелли достал из кармана яркий прямоугольничек бумаги оказавшийся контрамаркой и, пригласив приходить на первое выступление которое будет в Чикаго уже завтра, замахал руками, давая команду к началу движения.
А что? Я повертел в руках пригласительный билет с изображением клоуна. В цирке я еще не был… Поел, «покурил» и, проверив свой транспорт на предмет несанкционированных послаблений резьб и соединений, поехал в сторону близкого города.