После этого жизнь стала налаживаться. Подъём в половине седьмого, утренние процедуры, завтрак. С восьми до двенадцати занятия. Час на обед, и снова занятия до трёх или пяти вечера (смотря сколько пар в расписании). Небольшой передых, ужин, затем библиотека. В девять танцзал, в половине одиннадцатого отбой. И так каждый день. Если не заваливали заданиями, в выходной можно было погулять за городом или в парках, передохнуть немного, прийти в себя. Ничего, разберусь с основами, станет полегче, а пока для меня каждая лекция на вес золота.
Дурдом на ровном месте
Жизнь вошла в рабочий ритм, и учёба особых эмоций уже не вызывала. Просто учёба, без особых всплесков и провалов. Однокурсники уже привыкли, что я всё время учусь, и больше не пытались вытащить меня на очередную гулянку, заранее зная ответ. Сам я старался в чужие разговоры не лезть, а когда обращались ко мне, обходился самым минимумом необходимых слов. Особенно это отвращало от меня девчонок, для которых (на фоне Тотела) я выглядел как молчаливый бука, с которым и поговорить-то не о чём. С парнями почти то же самое. Здоровались, но на этом общение и заканчивалось. Да и о чём со мной говорить, если пьянки, гулянки, девчонки и последние сплетни мне не интересны, стою молча, в разговоре не участвую, только слушаю, и ни единого вопроса с моей стороны? С преподами тоже нейтралитет – я ни о чём не спрашиваю, отвечаю только то, о чём нам говорили на лекциях, и всё время делаю хотя бы одну ошибку. Так что для преподов я всего лишь упертый слабак, едва справляющийся с учебной программой. Скучновато, конечно, хочется иногда просто поболтать ни о чём, но я несколько раз, когда чуть расслабился, ловил себя на том, что опять начинаю говорить о вещах, которых здесь не может быть в принципе. Еле успевал себе рот заткнуть, и решил, что вливаться в коллектив мне ещё рано.
Но были и забавные моменты. Как-то стояли с Тотелом у окна, ожидая начала лекции, и вдруг сбоку раздался очень даже приятый женский голос.
– Ого! Такой красавчик, а я его даже не знаю!
Мы оба повернули головы посмотреть кто и про кого говорит, и наткнулись на взгляд роскошной брюнетки. Описывать бесполезно, а из связных слов можно было сказать только "Оооо!" Среднего роста, волнистые волосы до плеч, хорошая фигурка. Вроде, ничего особенного, но все кусочки как-то так удачно сложились, что в итоге получилось очень вкусно и приятно для мужского взгляда. Девушка прекрасно осознавала свою привлекательность и пользовалась этим по полной. Судя по затуманенным, с собачьей преданностью, взглядам двух парней, стоявшим за её спиной, эти вообще были в роли собачек на побегушках. И я их почти понимал – больно уж убойными были красота и обаяние девушки.
А та внимательно смотрела на меня.
– Странно, но я тебя раньше не видела. Ты что, откуда-то перевёлся?
Как я мог перевестись, если только поступил? Или она так решила из-за моего возраста? Мне ведь почти двадцать два, и на фоне семнадцатилетних первокурсников я, действительно, выгляжу как старшекурсник.
– Только что поступил – пояснил я.
Девчонка удивилась.
– Так ты старый для первокурсника.
– Что делать, – хмыкнул я – способности проснулись только сейчас.
Девчонка снова оглядела меня.
– Хм. Ну и ладно. Не желаешь стать моим поклонником?
Я опешил. Это она сейчас о чём? На всякий случай ткнул пальцем в свой ошейник, но девчонка только фыркнула.
– И что? Разве это может помешать тебе вздыхать обо мне и писать стихи о своей любви?
Стихи?! Я?! Девчонка, конечно, обалденно красивая, но до стихов я точно не опущусь. Вздыхать? Только вздыхать и мечтать? Романтично, красиво как в книжках, но мне ведь и более приземлённых радостей захочется.
– А если мне захочется большего? – решил уточнить я.
Девчонка фыркнула.
– Наглеешь! Я ещё даже не взяла тебя в свою свиту, а ты уже планы начал строить.
Я снова ткнул пальцем в свой ошейник.
– А зачем я тебе… такой?
– Ни у кого не было поклонника-импотента, а у меня будет. Ну так что, будешь обо мне вздыхать?
Или она дура, или у неё крыша поехала от самолюбования своей красотой. Было сильное желание послать её куда подальше, но зачем мне скандал на ровном месте? Пришлось показушно вздохнуть.
– Я ведь только поступил, и пока все силы уходят на учёбу. Давай я немного освоюсь, пообвыкну, а уж в следующем году я могу даже песни петь под твоим окном.
Девчонка на мгновение задумалась, и снова фыркнула.
– Вот ещё! Это ты должен добиваться и мечтать о моем внимании, а не я о твоем! Не очень-то и хотелось!
Задрала носик и с видом королевы отправилась дальше по коридору. Мы проводили её взглядами, и я повернулся к Тотелу.
– Слушай, это что за фифа к нам подходила?
Тотел, знавший почти всех симпатичных девчонок и все последние сплети, вздохнул.
– Эта фифа – одна из сильнейших магинь пятого курса. Её всё время звали на боевой, но она предпочла учёбу у стихийников. Сказала, что физические упражнения на боевом портят фигуру, но кроме занятий магией на своём факультете, она ходит и к боевикам. Там, наверное, треть парней по ней с ума сходят, а она ими вертит как хочет.
– Гулёна, что ли?
– Да какая гулёна – отмахнулся Тотел – У неё отец то ли граф, то ли герцог, да ещё и во дворец королевы вхож. И жених уже есть, и тоже из высокородных. В следующем году закончит академию и сразу замуж выйдет. А наши парни ей так, для развлечения.
Я кивнул.
– А я вообще, наверное, был бы в роли собачонки на побегушках.
Тотел вдруг хмыкнул.
– Скорее уж в роли мрачного волкодава, которого ещё приручить надо.
– Это ты сейчас о чём? – не понял я.
– Да, так, не бери в голову – отозвался Тотел, отворачиваясь и пряча улыбку – И вообще, пора на лекцию, а то уже все в аудиторию ушли.
Да, лекции – это святое.
– Так чего стоим?
В танцкласс я ходил каждый вечер, и это дало неожиданный результат. Не в смысле какого-то конкретных показателей, а в смысле появления нового ориентира. Так получалось, что или я приходил чуть раньше, чем занятия заканчивались, или танцоры не успевали выполнить свой план занятий, и мне приходилось ждать пока зал освободится. Ждать бедным родственником в коридоре я не собирался, так что садился на лавочку у стенки, и наблюдал за танцами. Отличие этих танцев от принудиловки, с которой я сталкивался раньше, было очень заметно. И девчонки, и парни занимались по собственному желанию, и удовольствие от вида синхронных движений было гораздо больше, чем от моих прошлогодних топтаний на Новый год. Даже завидно немного, и я невольно присматривался к движениям пар, стараясь прочувствовать, примерить на себя. А потом обратил внимание на одну из девчонок. Ничего особенного – стройненькая, голова в кудряшках, но ничего суперского. А вот когда она начинала двигаться… Единственное, с чем я мог её сравнить – это наши балерины. Вот даже руку протянуть партнёру – чего уж проще и обыденнее, но даже такое движение получалось у неё плавно, грациозно, красиво. Я в тот же вечер попробовал повторить это движение перед зеркалом, и ужаснулся своей корявости. Не, я многому научился за прошедший год, уже не выглядел марионеткой на ниточках, но до плавности и красоты движений девчонки мне было далеко. Появился какой-то ориентир для развития, и теперь я хотя бы полчаса занимался отработкой движений именно для танца. Минут двадцать наблюдал за общими танцами, потом быстрая уборка класса, минут двадцать разминка, а потом я хотя бы полчаса пытался повторить движения девчонки. Что-то получалось, что-то не очень, но ведь надо делать скидку на то, что я всё-таки парень, и моё тело по умолчанию грубее и жёстче, чем у девчонок. Но хотя бы новая цель появилась.
Иногда представлял себе парный танец с этой девчонкой. Есть бой с тенью, а у меня был танец с тенью. Никаких плотских мыслей к девчонке я не испытывал, для меня она была в качестве идеала для подражания, и мне было достаточно видеть её на занятиях.
Правда, мой интерес к девчонке не остался незамеченным, и я периодически ловил на себе внимательный взгляд преподши. Но стыдиться мне нечего, интерес был чисто профессиональный, так что на эти взгляды не обращал внимания. Я лишь ценитель чужого таланта и умений, не более.
Когда и почему меня начали травить, я, честно говоря, не заметил и не понял. Да и травлей это трудно назвать, скорее что-то такое малозаметное, гаденькое, словно меня пытались ущипнуть, подколоть, плюнуть в мою сторону, не переходя некоторой грани.
В какой-то момент удивился тому, что вокруг меня стало многовато неловких и грубоватых людей. То на ногу наступят, то толкнут в коридоре, когда идём из одной аудитории в другую, то в столовой беспардонно влезут в очередь именно передо мной или выхватят именно ту булочку, к которой я уже протянул руку. Странно как-то – с чего вдруг окружающие студенты стали такими хамоватыми? Несколько раз чуть не дал по морде очередному "неловкому", но сдержался – у меня сейчас общение было минимальным, так зачем мне скандал, который привлечёт внимание? Даже если меня таким образом проверяют на крепость, то лучшим способом, вроде, считается не обращать на придурков внимания. Не видя реакции жертвы, им становится скучно, и они переключаются на что-то другое.
Примерно так и получилось – через пару недель физическое хамство прекратилось, но началось словесное. Девчонки начинали хихикать при любой моей ошибке или неудаче, да и просто при моём приближении. Вот идёшь по коридору, приближаешься к какой-нибудь группке девчонок, и вдруг они начинают шептаться и хихикать, поглядывая на тебя. Поневоле бессознательно начинаешь задумываться – а застегнул ли ты ширинку или не осталась ли на лице подливка после посещения столовой. И ведь не подойдёшь, не спросишь – мало ли над чем смеются девчонки, стоящие стайкой в коридоре. Парни обычно начинали этакие задумчивые размышления вслух, что "некоторым деревенским/слабакам/неудачникам ничего не светит/они ничего не умеют, и никогда ничему не научатся". Я и без чужих подсказок прекрасно знал свои слабости и недостатки, но постоянные напоминания и подколки начинали напрягать. Зато я, наконец-то, смог определить примерную группу "доброжелателей", уделявших мне столько внимания, и очень удивился.