– Прошу подождать одну секунду, – стараясь сохранять спокойствие, сказала Елизавета Ивановна и ушла за кулисы.
А Курочкин, сделав знак Ольге Андреевне, что всё под контролем, объявил:
– Пока у «Морского», как обычно, заминка, «Лесной» спасает ситуацию и приглашает на сцену свою талантливую воспитанницу Сашу Петрову.
Петрова вышла на середину, объявила, что прочтёт басню «Мартышка и очки», рассказанную её восточной подругой, и начала декламировать текст на псевдокитайском языке. Наверное, это должно было быть смешно, но зрители лишь слегка улыбались, иронично переглядываясь между собой.
Операция «Троянский конь»
За Летней сценой толпились пионеры в театральных костюмах и царила весёлая суета. Неожиданно среди них появилась странная лошадь. У неё были две передние ноги, две задние и почему-то ещё две средние. Нетрудно догадаться, что внутри лошади находились наши друзья – Ярик, Николетта и Елисей.
– Что за ерунда, может, кто объяснит? – шептала Николетта, которой было очень неудобно идти, согнувшись в три погибели.
– К твоему сведению, сейчас происходит операция «Троянский конь», – важно сказал Ярик. – Слышала про такого?
– А чем тебе не угодили троянские грибы? – съязвил Елисей.
– Ты, допустим, этого не видишь, но я тебе расскажу, – ответил Ярик.
Он был головой лошади и мог видеть, что творится вокруг. А рядом между тем проходил самый настоящий следственный эксперимент. Вдоль стенки Летней сцены, повернувшись спиной, стоял десяток артековцев в костюмах разных грибов. Мимо них двигались Курочкин и двое патрульных. Один из них разворачивал каждого «гриба» лицом к себе, и Курочкин пристально вглядывался в него.
– Нет, не тот, – говорил он, переходя к следующему, – этот похож, но тоже не он.
Вездесущая Петрова, которая лучше всех знала загадочных персонажей в лицо и точно опознала бы преступников, в этот момент была занята – дочитывала басню.
– Надеюсь, Ромка успеет, – громко прошептал Ярик. – Пока с Дерева не облетели все цветы. Подойдём к ним поближе.
Ярик двинулся вперёд, и «лошадь» оказалась за спиной Курочкина и патрульных.
– Сергей Сергеич, а этот залётный, он вообще кто? – спросил один из них.
– Кто-кто, – раздражённо отозвался Сергей Сергеич, – конь в пальто!
Вот зачем он это сказал! Наши герои сжались от страха и замерли на месте. И тут ещё Ярик не выдержал и чихнул.
– Будьте здоровы, – сказал Курочкин.
Он обернулся и увидел лошадь, из которой раздалось:
– Спасибо, – Ярик не сдержался и машинально ответил.
– Ну-ка, погоди... – у Курочкина блеснули глаза, как у сыщика, напавшего на след.
– Вперёд! – скомандовал Ярик.
Какой детектив без погони! Лошадь бросилась в толпу, ловко маневрируя между разодетыми артековцами. Вслед за ней в погоню бросились Курочкин и его верные патрульные. Только и слышались крики:
– Вот они!
– Сюда, Сергей Сергеич!
– Стоять, не двигаться!
Наконец лошадь вырвалась из толпы и понеслась прочь, а за ней помчались возбуждённый Курочкин и его помощники. Никогда ещё Сергей Сергеич не бегал так быстро! Патрульные едва поспевали за ним. А лошадь тем временем миновала лужайку и поскакала прямо к котельной, дверь которой почему-то была открыта.
– Врёшь, не уйдёшь! – закричал Курочкин и с победным криком ворвался в котельную, куда только что забежали правонарушители.
Вбежав внутрь, Курочкин увидел эту несчастную лошадь, которая, как ему показалось, дрожала, при-жавшись к стене.
– Попались! Вы в ловушке! – объявил Сергей Сергеич, яростно срывая голову коня.
Однако то, что он увидел, совсем его не обрадовало. Под костюмом лошади оказались хорошо знакомые ему Ира Гончарова, Вася Осипов и Игорь Лебедев.
– Похоже, это вы в ловушке, – сказала Ира, очаровательно улыбаясь.
В этот момент входная дверь котельной с шумом захлопнулась. Пока Курочкин и патрульные ошарашенно озирались, с другой стороны Николетта с хвостом лошади наперевес и Елисей быстро подпирали дверь строительными козлами.
– Операция «Троянский конь» прошла успешно, – гордо произнёс Елисей и хлопнул ладонью в ладонь Николетты.
– Классно, когда копытные действуют сообща, – сказала Николетта, подвешивая хвост от костюма лошади на строительного козла.
Выход Ярика
Пока Курочкин гонялся за таинственной лошадью, Елизавета Ивановна, чуть не плача, уговаривала музыкальную группу выйти на сцену.
– Ребят, ну вы чего? Вы же репетировали! А сейчас на попятную? Давайте на сцену! Жуков, ну а ты что же?
Серёжа Жуков всё всегда старался довести до совершенства. Ему, конечно, было очень стыдно, что он подводит Елизавету, но позориться с гитаристом, который ни в одну ноту не попадает, ему тоже не хотелось.
– Елизавета Ивановна, поймите, не могу я с Фроловым выступать! – объяснял он.
– Жуков, чего ты выделываешься? – вяло огрызался Фролов. – Это же не Песня года.
Клавишница тоже решила поддержать солиста и высказала своё мнение несколько оригинально:
– Елизавета Ивановна, Фролов попадёт в ноту, когда медведь в лесу сдохнет.
Лиза была в отчаянии. Петрова вот-вот должна была закончить декламировать свою басню, и если ВИА «Мечтатели» не выйдут на сцену, проигрыш будет не только неотвратимым, но и позорным.
– Ребят, ну не вредничайте! Что о нас комиссия из Москвы подумает? Как мы Ольге Андреевне в глаза будем смотреть? И вообще... – Лиза решила немного скривить душой. – Фролов – прекрасный гитарист, лучший в Артеке.
И в этот момент появился запыхавшийся Ярик.
– Простите, что опоздал, – сказал он, вытирая лоб, – сейчас, только отдышусь немного.
– Фролов, давай сюда гитару! – скомандовала Елизавета Ивановна.
Нехорошо, конечно, вышло, но другого выхода не было!
Триумф
Петрова закончила читать басню, и зрители немного поаплодировали. Елизавета Ивановна вышла на авансцену и торжественно объявила:
– ВИА «Мечтатели»! Лагерь «Морской»!
Слегка кивнув Ольге Андреевне, Елизавета ушла за кулисы, занавес открылся, и на сцене появились Жуков, клавишница Таня с синтезатором, барабанщик и хор. Ярик вышел последним, на ходу перекидывая через плечо ремень гитары.
– Ну, что, Жуков, зажжём? – улыбнулся он, подтягивая колки. – Заставим их поднять руки вверх?
– Ага, – Жуков радостно кивнул.
– Не «Крошка моя», конечно, но девочкам понравится, – усмехнулся Ярик.
Серёжа не понял, о какой «Крошке» идёт речь, но согласился с Яриком, когда тот сказал, что играть он будет более современно и чтобы Сергей не растерялся и вовремя подхватил ритм. Жуков кивнул и объявил в микрофон:
– Песня «Прекрасное далёко».
Ярик сыграл красивое вступление в классическом варианте и запел:
– Слышу голос из прекрасного далёка,
Голос утренний в серебряной росе...
Слышу голос, и манящая дорога...
– Кружит голову, как в детстве карусель... – подхватил Жуков.
А дальше случилось что-то невероятное. Ярик ударил по струнам, заиграл настоящий рок, и песня зазвучала в совершенно неожиданном варианте. Дети в зале повскакали с мест, начали подпевать и танцевать. Члены комиссии с Ольгой Андреевной во главе сначала вжались в кресла, а потом незаметно для себя тоже начали подпевать и, сидя на месте, даже слегка пританцовывать в такт музыке.
В котельной же, где сидел запертые Курочкин и двое патрульных, случился настоящий взрыв мозга. Услышав стройный запил гитары, Сергей Сергеич побледнел, покраснел, подскочил чуть ли не до потолка и потом два раза перекрутился вокруг своей оси.
– На абордаж! – крикнул он и бросился на запертую дверь.
Патрульные присоединились к нему и начали вышибать эту дверь, которая оказалась прочно подпёртой строительными досками снаружи. Но ярость Курочкина была такой сильной, что в конце концов ему удалось снести её с петель, и с криком: «Тигра козлами не остановишь!» – он вылетел из котельной и помчался к Летней сцене, приговаривая: «Я вам покажу прекрасное далёко...»
Патрульные побежали было за ним, но потом бросили и даже не стали пытаться догнать своего предводителя, который ракетой летел к цели.
А в зале всё больше и больше нарастал ажиотаж. Не только пионеры-зрители, но и члены комиссии, и все те, кто был за кулисами, танцевали и подпевали музыкантам.
– Я клянусь, что стану чище и добрее и в беде не брошу друга никогда... – пели Ярик с Жуковым, всё больше и больше раскачивая зал.
Скандал за кулисами
Красный и взъерошенный, Курочкин ворвался за кулисы и сразу столкнулся с Елизаветой Ивановной.
– Вы что, совсем уже?! – зашипел он. – Хватило всё-таки наглости этого залётного на конкурс выставить!
– Сергей Сергеич, – миролюбиво ответила Елизавета Ивановна, – опять вы за старое? Мальчик – наш, он в списках есть.
– Да в каких списках? Что вы из меня дурака-то делаете! – Курочкин всё больше распалялся. – У авиамоделистов два Ковалёвых, в танцах две пары Осипов-Гончарова, у киношников – два Лебедева. Не много ли совпадений для одного лагеря?!
Под грохот музыки, топот ног и шум голосов, подхвативших песню, Курочкин пытался переспорить Лизу и доказать, что он не дурак и что эти так называемые однофамильцы появились в разгар зарницы не случайно. И что Елизавета Ивановна ещё за это ответит, потому что всё делает не по правилам! Лиза же стояла на своём и убеждала коллегу, что Артек – одна большая семья и с однофамильцами ребята выступали вместе, потому что подружились.
– Или для дружбы вам, товарищ Курочкин, тоже правила нужны?!
Да уж, такого скандала в Артеке давно не было! Если вообще когда-либо был. Курочкин продолжал твердить о правилах и порядке, грозил комиссией, обвинял Лизу в жульничестве. Елизавета спорила и настаивала на своей позиции, объясняя, что главное – это участие ребят в жизни лагеря и общая дружба. А Сергей Сергеич завёл свою любимую шарманку про директорское кресло и про то, что Лиза хочет его отодвинуть от заслуженной должности и сама её занять.