В глазах помутилось, и кожа головы онемела, но сознание я не потеряла. Удар пришелся по скользящей – пара сантиметров левее, и мои мозги превратились бы в кашу, а так я только споткнулась и повернулась к напавшему на меня человеку.
В одной руке у Альвареза был длинный стальной прут, в другой он держал кислородный баллон, прикусив зубами шланг.
– Эй, что за на фиг?! – возмутилась я. – Один-единственный человек в сознании и то бандюга?!
Альварез снова замахнулся трубой, но я увернулась от удара.
Так вот о чем мое подсознание пыталось меня предупредить! В офисе все было как обычно, но в воздушном убежище должен был находиться Альварез. Я мысленно восстановила ход событий: убежище защитило Альвареза от хлороформа. Как только Руди отключился, бразилец оторвал метровую трубу, взломал с ее помощью дверь, а дальше уже без особого труда справился с закрытой на замок цепью на двери.
Альварез не был инженером-химиком, но для того, чтобы сообразить, что с воздухом что-то не так, не надо было быть гением. Или он понял сразу, или уже после того, как едва не потерял сознание. В любом случае, в убежище были баллоны с кислородом и шланги, и он наспех соорудил себе дыхательное устройство.
В качестве дополнительного бонуса у трубы, которой он размахивал, был острый конец. Так что у Альвареза была не просто дубинка, у него было копье.
– Произошла утечка газа, – сказала я. – Все в городе умрут, если я это не исправлю.
Он бросился на меня без всяких колебаний. Надо отдать должное профессионализму убийцы: в первую очередь он думал о своем задании.
– Чтоб тебя! – с чувством сказала я. Он был больше меня, сильнее, явно куда лучший боец и к тому же вооружен острой металлической палкой.
Я повернулась, словно собираясь бежать, но вместо этого изо всей силы лягнула его, надеясь, что это помешает ему точно прицелиться. Я оказалась права – он промахнулся и, вместо того чтобы ударить меня по голове, металлическая труба прошла в стороне. Теперь я стояла спиной к нему, а его рука оказалась прямо передо мной. Решив, что лучшего шанса обезоружить его не представится, я обеими руками схватила его руку и резко вывернула ее от себя. Классический прием самообороны, должно было сработать. Но не получилось. Альварез перехватил трубу второй рукой и прижал трубу к моему горлу.
Он был очень силен. Даже с пораненной рукой он мог легко справиться со мной. Я ухитрилась просунуть обе ладони под трубу, но она все равно давила на горло. Я не могла дышать. Когда это случается, накатывает какая-то дикая паника. Несколько секунд я билась и сопротивлялась, а потом усилием воли взяла себя под контроль.
Он намеревался или сломать мне шею, или сперва придушить и потом сломать шею. Мой респиратор был абсолютно бесполезен – в пережатое горло воздух не протолкнешь. Но на боку у меня висел кислородный баллончик, который мог пригодиться. Тупой металлический предмет – лучше чем ничего. Я потянулась за баллоном.
Какая это была боль!
Убрав одну руку из-под трубы, я наполовину уменьшила сопротивление, и Альварез еще глубже вдавил ее в мое горло. Ноги у меня подкосились и я упала на колени. Убийца последовал за мной, продолжая давить трубой на горло.
В глазах у меня начало темнеть. Эх, мне бы еще одну руку…
Еще одну руку…
Эта мысль эхом отдавалась в голове.
Еще одна рука.
Еще одна…
Слишком много рук.
У Альвареза явно было слишком много рук.
Что?
Я широко раскрыла глаза: у Альвареза было слишком много рук!
Секунду назад он одной рукой держал трубу, а другой – кислородный баллон. Но сейчас обе его руки были заняты трубой. Значит, он положил баллон на пол!
Я собрала последние остатки сил, подтянула под себя ноги и, с натугой оттолкнувшись, сделала рывок вперед. Труба еще сильнее впилась в горло, но в данный момент боль только помогала мне не потерять сознание. Я еще больше качнулась вперед и наконец почувствовала, что Альварез потерял равновесие. Мы оба упали на пол, я снизу, он на меня.
А потом я услышала самый замечательный звук на свете.
Альварез закашлялся.
Он чуть разжал руки и снова кашлянул. Мне удалось просунуть подбородок под трубу и освободить горло! Хрипя и отдуваясь, я сделала несколько глубоких вдохов и тьма в глазах начала отступать.
Я схватила трубу обеими руками и двинулась вперед, таща Альвареза за собой. Он еще держался, но его хватка слабела с каждой секундой.
Я сбросила его с себя и обернулась: он лежал, скорчившись и отчаянно кашляя.
Как я и надеялась, он положил баллон с кислородом на пол, чтобы удобнее было душить меня. Когда я потащила его вперед, шланг выскочил у него изо рта. Он мог или схватить шланг, или продолжать душить меня. Он выбрал второе. Наверное, надеялся, что успеет справиться со мной до того, как потеряет сознание.
Альварез протянул одну руку назад и нашарил воздушный шланг, но я схватила его за ворот и потащила вперед. Он смертельно побледнел и принялся хватать ртом воздух. Я наклонилась и вытянула шланг от кислородного баллона у него из рук, чтобы он уже точно не мог до него добраться.
Голова его стукнулась об пол, и он потерял сознание. Я выждала несколько секунд, потом встала, тяжело дыша.
Меня буквально трясло от злости. Я подняла трубу, держа ее острым концом вниз. Альварез беспомощно валялся на полу – убийца, который один раз уже пытался убить меня. Быстрый удар между четвертым и пятым ребром… прямо в сердце… Я серьезно подумывала, не сделать ли это. Тут нечем гордиться, но несколько секунд я вполне серьезно размышляла, не убить ли его.
Вместо этого я со всей силы врезала ему каблуком ботинка по правому плечу. Хрустнули кости.
Так-то оно лучше.
У меня не было лишнего времени, но нельзя было позволить этому говнюку снова сбежать. Я затащила его в офис Руди. Потом я обшарила ящики стола и нашла наручники. Я приковала бразильца к рукояти двери убежища и выкинула ключ в коридор. Подарочек для Руди, так сказать.
Потом я проверила время: у меня оставалось тридцать пять минут.
Разумеется, это была очень приблизительная цифра, но я надеялась, что любая поправка сыграет в мою пользу. И все равно, учитывая, что в городе было больше двух тысяч человек, кто-то наверняка должен был умереть раньше назначенного времени.
Я запихнула трубу за пояс, как в ножны. В данный момент Альварез был без сознания, со сломанной рукой, в наручниках и к тому же дышал хлороформом, но я не собиралась больше рисковать. Хватит с меня чертовых засад.
Я побежала к Центру жизнеобеспечения. Дышать было тяжело, и я все сильнее сипела на бегу – горло еще не пришло в себя после попытки удушения. Наверняка нальется жуткий синяк, но времени беспокоиться по этому поводу не было. Главное, что горло не отекло и я могла дышать, остальное не важно.
Меня мутило, к горлу подступила горечь, но отдыхать некогда. Я со всех ног неслась, виляя между лежащими телами. На ходу я посильнее открутила вентиль на кислородном баллоне, чтобы поддержать мои измученные легкие. Большого облегчения это не принесло (разница не столь заметна, когда вся атмосфера состоит из чистого кислорода), но слегка повышенное давление не позволяло насыщенному хлороформом воздуху проникать через швы в самодельной маске. Уже плюс.
Я добежала до дверей Центра и мазнула Рудиным Гизмо по контрольной панели. Дверь открылась.
Кругом без сознания лежали вьетнамцы – работники Центра. Я мельком глянула на контрольные экраны, которыми была увешана вся стена. С точки зрения автоматических систем контроля все было в полном порядке. Давление воздуха нормальное, кислорода полным-полно, очищение воздуха от СО2 идет как положено… а что еще компьютеру надо?
Кресло мистера Доаня под центральным экраном пустовало. Я уселась на его место и осмотрела пульт управления системой подачи воздуха. Надписи были на вьетнамском, но в целом все было понятно. Отчасти потому, что один из экранов показывал полную схему системы со всеми имеющимися трубами и воздухопроводами. Сами понимаете, схема была изрядных размеров.
Я рассмотрела чертеж и сразу же обратила внимание на систему аварийной подачи воздуха, которая была маркирована красным.
– О’кей, где тут у нас основной вентиль? – Я водила пальцем по различным красным линиям на схеме, пока не нашла трубопровод, подсоединенный к Центру жизнеобеспечения. Потом я увидела иконку, напоминающую вентиль. Ага, северо-западный угол…
Комната представляла собой настоящий лабиринт из труб, цистерн и кранов, но я уже поняла, что мне было нужно: третий вентиль слева в северо-западном углу. По пути туда я наткнулась на лежащего на полу Доаня. Судя по положению тела, он попытался добраться туда же, куда и я, но не успел.
Я схватилась за вентиль обеими руками и повернула: глухой рев воздуха под давлением наполнил комнату.
В кармане запищал мой Гизмо. Это было так неожиданно, что я машинально выхватила из-за пояса трубу, приготовившись к защите. Потом убрала оружие на место, тряхнула головой, в раздражении от собственной глупости, и ответила на звонок.
– Джаз! – раздался голос Дейла. – Ты в порядке? Мы тут отключились на минутку.
– Все в порядке, Дейл, – ответила я. – Я сейчас в Центре жизнеобеспечения, открыла клапан аварийной продувки системы. Как вы там?
– Пришли в себя. Правда, ощущение мерзкое. Понятия не имею, почему мы проснулись.
Послышался голос Санчез:
– Наши легкие поглотили весь хлороформ, находившийся в кабине ровера. Как только концентрация упала ниже 2500 единиц, усыпляющее действие прекратилось.
– Я включил громкую связь, – сказал Дейл.
– Санчез, я весьма рада, что с тобой все в порядке, – холодно ответила я.
Она не обратила ни малейшего внимания на мою стервозную интонацию:
– Продувка работает?
Я побежала назад к экранам контрольной системы. Во всех куполах теперь мигали желтые сигналы, которых прежде не было.
– Вроде бы да, – ответила я. – Система включила предупреждающие сигналы по всему городу. Если я правильно понимаю, они указывают на работающие аварийные клапаны. Так что работает.