Алжирские женщины (Лувр, Париж), 1834 год
Франсиско Гойя. Похороны сардинки (Королевская академия изящных искусств Сан-Фернандо, Мадрид), 1810-е
Франсиско Гойя. Портрет герцогини Альба (Испанское общество Америки, Нью-Йорк), 1797 год
Уильям Тёрнер. Пожар в здании парламента (Музей изящных искусств, Кливленд), 1835 год
Уильям Тёрнер. Снежная буря (Переход армии Ганнибала через Альпы) (Тейт Британия, Лондон), 1842 год
Василий Тропинин. Устим Кармелюк (Государственная Третьяковская галерея, Москва), 1820-е
Василий Тропинин. Автопортрет на фоне окна с видом на Кремль (Государственная Третьяковская галерея, Москва), 1846 год
Орест Кипренский. Портрет лейб-гусарского полковника Евграфа Васильевича Давыдова (Государственная Третьяковская галерея, Москва), 1809 год
Орест Кипренский. Портрет Пушкина (Государственная Третьяковская галерея, Москва), 1827 год
Василий Тропинин. Портрет Пушкина (Всероссийский музей А. С. Пушкина, СанктПетербург), 1827 год
Гюстав Курбе. Купальщицы (Музей Фабра, Монпелье), 1853 год
Камиль Коро. Порыв ветра (Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина), 1860-е
Жан-Франсуа Милле. Анжелюс (Музей д’Орсе, Париж), 1850-е
Василий Верещагин. Апофеоз войны (Государственная Третьяковская галерея, Москва), 1871 год
Василий Верещагин. Два ястреба. Башибузуки (Национальный музей «Киевская картинная галерея», Киев), 1879 год
Иван Айвазовский. Хаос. Сотворение мира (Музей армянской конгрегации мхитаристов, Венеция), 1841 год
Иван Айвазовский. Феодосия. Закат солнца (Национальная картинная галерея Армении, Ереван), 1865 год
Архип Куинджи. Лунная ночь на Днепре (Государственный Русский музей, Санкт-Петербург), 1880 год
Архип Куинджи. После дождя (Бурятский республиканский художественный музей им. Ц. С. Сампилова, Улан-Удэ), 1879 год
Валентин Серов. Портрет императора Николая II в мундире Королевского шотландского 2-го драгунского полка (Музей Королевского шотландского драгунского гвардейского полка, Эдинбург), 1900 год
Импрессионизм
Художники-импрессионисты были долгожителями – уникальное поколение, дожившее до 70–80 лет и захваченное вихрем больших событий и перемен. Революция, две войны, взрыв новых технологий и просто бытовых приспособлений, которые навсегда меняли мир.
Они родились, когда фотографии еще не было. Чтобы обзавестись портретом любимой жены или детей, нужно было нанимать художника. Чтобы украсить пейзажем или натюрмортом стены трактира или торговой лавки, нужно было нанимать художника. Женщины еще не могли учиться в школе изящных искусств и без ущерба для репутации писать обнаженную натуру.
До середины XIX века в Париже не было канализации, горожане пользовались ночным горшком, а сточные канавы проходили вдоль каждой улицы. И в столице, и в деревне французы жили и работали, как сто или двести лет назад. В 1853 году префектом департамента Сена становится барон Жорж Эжен Осман – тогда-то все и началось. Наполеону III после поездки в Лондон страшно захотелось превратить Париж в такой же просторный, современный и чистый город, ну и расширить улицы тоже хотелось – чтоб на них не так удобно было строить баррикады в случае новой революции.
За несколько лет лабиринты из узких улочек, тупиков, двориков, где горожане растили овощи и зелень, превратились в сеть широких бульваров и проспектов (некоторые достигали 30 метров в ширину). Появились к тому же мощные мосты, железная дорога, городские парки и первый ипподром. Население Парижа увеличилось вдвое за 20 лет. Это были сумасшедшие годы, которые не могли не повлиять на искусство. Художникам хочется все это написать. И новый город, и новых людей, и новые развлечения.
Пять изобретений, без которых не было бы импрессионизма
А пока Камиль Писсарро планировал побег в Париж с маленького антильского острова, а Огюст Ренуар расписывал тарелки, пока Клод Моне рисовал шаржи на своих соседей, а Берта Моризо под присмотром матери копировала в Лувре старых мастеров, старый мир уже трещал по швам. Стремительный научно-технический прогресс готовил для будущего объединения отверженных художников несколько перемен, без которых не было бы никакого импрессионизма.
Зубную пасту, косметические средства, краски и даже еду для космонавтов – сейчас в алюминиевый тюбик пакуют самые разные продукты. Но этому изобретению всего лишь чуть больше 150 лет. Например, Клод Моне и Огюст Ренуар родились в 1840 году, а только в 1841 американец Джон Ренд запатентовал свое изобретение – оловянную тубу, завернутую с одного края и закручивающуюся колпачком – с другого. Поначалу эта туба была сказочно дорогой, потом ее начали изготавливать из свинца – и она стала фантастически вредной. До первого алюминиевого тюбика пройдет еще не одно десятилетие, но художников ни цена, ни токсичность совершенно не волнуют – в их руках оказалось настоящее сокровище.
До изобретения тюбика художники упаковывали готовые смешанные краски в свиные мочевые пузыри и завязывали их узелком. Потом протыкали пузырь иглой, чтобы немного краски выдавить на палитру, а образовавшееся отверстие затыкали гвоздем. В пузыре краска тоже сама собой не появлялась. Чтобы получить ее, минеральный пигмент растирали камнем на каменной плите, нанимали для этого подмастерьев или совсем уж в цивилизованных местах планеты – покупали готовый порошок в художественных лавках. При этом художник точно знал, кто и как долго трудился, чтобы растереть для него этот порошок.
Тюбик не только избавил живописца от тяжелого физического труда, но и позволил таскать краски за собой куда вздумается. Тюбик с краской сделал возможным пленэр.
Кто первым придумал носить с собой по полям и лесам еще и мольберт, доподлинно не известно. Но это изобретение, скорее всего, подтянулось за мобильными красками как самое насущное. До того как художников потянуло взобраться на скалу над морем или в лютый мороз писать ледоход на реке, их предшественники предпочитали теплую мастерскую – и необходимости таскать мольберт с места на место у них в общем-то не было.
А если бы эта безумная мысль кому-то и пришла в голову, пришлось бы привлечь к этому нескольких сильных помощников – в одиночку сдвинуть студийный мольберт с места, а уж тем более вынести на улицу в поисках нужного мотива было совершенно нереально. Новый мольберт складывался в небольшой чемоданчик и в качестве ручной клади перевозился на поезде, в лодке или в крайнем случае в тележке – до ближайшего поля или озера.
Клод Моне придумал и построил плавучую лодку-мастерскую, а на суше пользовался тележкой для перевозки своего художнического снаряжения, но такой нехитрый транспорт был нужен ему скорее для перевозки холстов. Краски же помещались в небольшой складной чемоданчик. А вот холстов на каждый пленэр Моне возил по несколько десятков – для каждого времени дня отдельный. Стоило освещению немного измениться, он рылся в набросках, начатых день или неделю назад, чтобы найти соответствующий.
Когда новые материалы рождают новые техники, рано или поздно за этим последуют совершенно новые образы и идеи. В середине XIX века художников буквально засыпало новинками и прогрессивными разработками: краски, мольберты, ну и, конечно, кисти.
Собольи кисти – мягкие и упругие – позволяли старым мастерам создавать гладкую и блестящую поверхность на полотне. Рассмотреть переход одной краски в другую на многих старых картинах просто невозможно. Когда в XIX веке для кисти начали использовать жесткую свиную щетину, художникам захотелось оставить на полотне ощутимый след от этого смелого инструмента, разделять мазки, класть их щедро и дерзко, подчеркивать траекторию движения руки и даже давать ей участвовать в общей динамике произведения.
Кроме этого в середине XIX века кисти подверглись еще одному чудесному апгрейду. На кисти появилась металлическая обойма – вместо нитки! А это значит, что впервые в руках художника оказалась плоская кисть. Не соболья круглая, а плоская и из свиной щетины. Мазки теперь были гораздо выразительнее – и стали новым способом изображения непостоянства, движения, сиюминутного впечатления: с их помощью было легко и убедительно передавать рябь на воде, мерцающий в листьях солнечный свет или растворенный в тумане городской силуэт. Работать плоской кистью с непривычки сложно, но очень быстро. Невероятное преимущество для художника, который старается поймать неуловимое.
В 1839 году Луи Дагеру удалось получить первое фотоизображение человека, а уже в 1874 году состоялась первая выставка импрессионистов – и прошла она в фотоателье парижского фотографа Надара. Фотография стремительно становится новым модным искусством, которое навсегда меняет статус живописи.
Однако импрессионистов захватывает в этом искусстве одна способность: запечатлевать сиюминутность жизни и движения.
Фотографичность композиции больше всех других очаровала Эдгара Дега. Он смело обрезает крайние фигуры, позволяет влезть в пространство картины только кусочку платья невидимой балерины или крупу лошади. Его балерины чешутся, завязывают пуанты или просто скучают – как будто они случайно попали в кадр.
Эдгар Дега купил книгу американского фотографа Эдварда Майбриджа «Движение животных» сразу же, когда ее издали во Франции. Ради этого исследования Майбридж построил целый «фотодром»: лошадь скакала, задевая натянутые через дорожку нити, после чего срабатывал затвор фотокамеры. Камер было 24, снимков – 24. Эти снимки, превращающие движение самого грациозного животного в ряд неуклюжих поз, завораживали Дега. Благодаря этим снимкам он раскрывает секрет изображения человека в движении. Именно так будут двигаться его балерины и купающиеся женщины – естественно до неестественности. Как на случайном фото.