В 1851 году молодой священник Теодор Ван Гог, назначенный служить в небольшой голландский городок Грот-Зюндерт, женился на Анне Корнелии Карбентус. Их первенец появился на свет – как по учебнику – спустя почти ровно девять месяцев. Мальчика счастливые родители решили назвать Винсентом – в честь деда, тоже священника, и в честь дяди, живущего в Гааге. Но радость была недолгой, малыш прожил всего шесть недель. Анна Корнелия была безутешна, справиться с потерей ребенка ей помогла только вторая беременность. И в том, что второй мальчик родился год спустя после первого – день в день, 30 марта 1853 года – и молодая мать, и ее религиозный супруг, вероятнее всего, усмотрели некий знак свыше. Ребенка окрестили… Винсентом. Винсентом Виллемом Ван Гогом. Сделав его лекарством от скорби, «пластырем», прикрывающим безобразный шрам от утраты.
В психологии для обозначения подобных ситуаций используется термин «замещенная фигура». Вот только не могли раздавленные горем родители знать, как часто это губительно сказывается на психике человека, вынужденного всю жизнь быть заменой кого-то другого. Не потому ли Винсент так спешил жить, постоянно разрываясь между противоречивыми чувствами? Не потому ли страдал от изматывающего душевного недуга? Не потому ли Ван Гог никак не мог найти своего места в жизни, что проживал не свою судьбу?
В 1873 году Винсент был переведен из Гааги в лондонский филиал компании «Гупиль и Ко». Он с удовольствием окунулся в культурную жизнь Лондона, хорошо зарабатывал и снимал жилье в доме Урсулы Лойер. Но самое главное – он был влюблен в дочь миссис Лойер Евгению. Целый год Ван Гог не решался признаться девушке в своих чувствах. А когда встретил отказ, впал в отчаяние. Тогда-то ему на помощь пришла Библия.
Ван Гог погрузился в религию со всей свойственной ему страстью, порой доходившей до одержимости. В итоге он лишился работы у Гупиля и полностью посвятил себя спасению душ. Миссионерская деятельность, с которой Винсент в 1879 году приехал в бельгийский шахтерский поселок Боринаж, не увенчалась успехом. Молодой проповедник принял слишком близко к сердцу тяготы жизни шахтеров, стал отдавать им одежду и еду, подрывая собственное здоровье, и перестал мыться, чтобы походить на черных от угольной пыли жителей поселка. В конце концов Винсента отстранили от работы в Боринаже, посчитав, что он подает плохой пример своей пастве.
Спустя всего несколько недель после переезда в Лондон Ван Гог уже читал книги английских авторов в оригинале. С такой же легкостью он освоил еще как минимум два европейских языка. После увольнения Винсент устроился на работу в лондонскую школу для мальчиков, где в его обязанности входило обучать своих воспитанников письму и арифметике, а также французскому и немецкому.
В недолгий период религиозности Ван Гог успел поработать помощником священника. Его первая проповедь, сохранившаяся до наших дней, была написана и прочитана на идеальном английском. Кроме того, в 1877 году мечтавший о миссионерской деятельности, но вынужденный работать в книжной лавке в Дордрехте, Ван Гог развлекался синхронным переводом Библии сразу на четыре языка – голландский, немецкий, французский и английский. Не дались будущему художнику только греческий и латынь, которыми ему нужно было овладеть для поступления на факультет теологии Амстердамского университета.
Любимым английским писателем Ван Гога был Чарльз Диккенс, который ушел из жизни незадолго до переезда будущего художника в Лондон. Однажды Винсенту попалась на глаза гравюра Люка Филдеса, созданная вскоре после смерти великого писателя. На ней было изображено сиротливо опустевшее рабочее место Диккенса – стол и отодвинутое от него кресло. Ван Гог купил эту гравюру и очень дорожил ею. Его поразило то, как с помощью такой простой вещи, как стул, можно показать тоску по ушедшему безвозвратно человеку. Позже, в Арле, Винсент снова и снова рисует свою комнату с пустыми стульями, на которых было не суждено сидеть никому, кроме него самого. В декабре 1888 года, незадолго до той трагической рождественской ночи, когда Ван Гог отрезал себе часть уха, он рисует пустое кресло Гогена (который к тому моменту уже твердо решил уехать) и свой собственный стул с одиноко лежащей на нем курительной трубкой.
На протяжении всей своей жизни Винсент много ходил пешком. Живя в Лондоне, он каждый день совершал 45-минутную прогулку до работы и обратно. Позже, в период своей религиозной горячки, воображая себя паломником, идущим на богомолье, Ван Гог три дня шел пешком в Айлворт, куда нанялся школьным учителем. Спустя три года, после оглушительного провала в качестве миссионера, он совершает еще более длительное (и, по сути, совершенно бессмысленное) пешее путешествие – из Боринажа в Брюссель. Конечно, по большей части Винсент делал это в целях экономии, но создается впечатление, что так он словно наказывал себя за неудачи. Свою первую картину со старыми, стоптанными и потертыми башмаками Ван Гог пишет уже в Париже, купив пару на блошином рынке. Позже из этого полотна родилась целая серия, ставшая символом непростого жизненного пути художника.
Ван Гог ненавидел художественные школы и академии. У него была собственная учебная программа и любимые модели. В одном из писем к брату Тео Винсент Ван Гог писал: «В академиях плохо то, что тебя учат рисовать Луи XV или арабов, а не ткачей, крестьян или портных». Можно сказать, что Винсент поступил в академию Антверпена из меркантильных соображений: здесь не было недостатка в натурщицах. Винсент всегда носил традиционную синюю блузу с меховой шапкой и часто спорил с преподавателями. Один из сокурсников вспоминал, как однажды, рисуя с натуры фигуру Венеры Милосской, Ван Гог изобразил ее с «неправильными» пышными бедрами. Профессор в ужасе выхватил у него рисунок и начал исправлять этот возмутительный плод фантазии. Винсент обратился к преподавателю с гневной речью: «Вы определенно не знаете, как выглядит молодая женщина! У нее должны быть бедра и зад, иначе она не сможет выносить ребенка!»
В академии Ван Гог проучился меньше двух месяцев, а затем, никого не поставив в известность, уехал в Париж, навсегда оставшись талантливым самоучкой.
Японское изобразительное искусство стало страстным увлечением Винсента, когда он жил в Париже вместе с Тео. Зиму 1887 года Ван Гог провел по большей части за маниакальным копированием японских гравюр. Этот процесс состоял из двух частей. Сначала художник чертил на листе бумаги сетку из квадратов и поверх нее перерисовывал изображение с гравюры. Затем такой же сеткой он расчерчивал холст большего размера и по квадратам переносил на него контуры рисунка. А дальше в дело вступали цвета. Ван Гог заполнял плоскости между контурами яркими красками, которые часто наносил на холст прямо из тюбиков. Он окружал пространство такими же яркими рамками, расписывая их иероглифами.
Новая идеология Ван Гога накладывала отпечаток на все его картины. К примеру, той же зимой он пишет портрет Папаши Танги, лишенный глубины и теней, поместив похожего на Будду торговца красками на пестрый фон из японских гравюр. Несколькими месяцами позже Ван Гог напишет автопортрет в образе японского монаха.
Отправляясь в Арль, Винсент писал брату Тео и Полю Гогену, что едет в Японию. Даже его мечта о коммуне художников была отчасти продиктована этой фантазией. В Арле Ван Гог надеялся создать нечто похожее на сообщество буддийских монахов, живших обособленными группами. Всю свою коллекцию он оставил в Париже у Тео, утверждая, что теперь смотрит на мир «японскими глазами» и гравюры ему больше не нужны.
В Арле Ван Гог ненадолго отвлекся от ярких плоскостей, рисуя все новые и новые цветущие деревья. Позже он снова возвращается к чистым оттенкам и уплощенному изображению (одной из самых «японских» его работ в этом отношении можно назвать первый вариант «Спальни в Арле»).
К сожалению, мечта об «искусстве будущего» оказалась слишком амбициозной. После отъезда из Арля Винсент все реже упоминает о Японии в письмах. Однако в его поздних картинах все так же появляются четкие темные контуры и плоскости ярких цветов. Видимо, взгляд на мир «японскими глазами» остался с художником до конца его дней.
Каждый год множество поклонников творчества Ван Гога приезжают в Арль в надежде погрузиться в ту волшебную атмосферу, которую обещают самые солнечные, яркие и безмятежные картины Ван Гога. Тех, кто никогда здесь не бывал, может ожидать жестокое разочарование: от Арля тех времен почти ничего не осталось.
Однако даже в то время, когда здесь жил и творил Винсент Ван Гог, этот город был совсем не похож на идиллический уголок с самых знаменитых его полотен. Арль был промышленным центром Франции: здесь производили железнодорожные составы и вагоны. В письмах Тео Винсент жаловался на царящую повсюду грязь. Если внимательно присмотреться к картинам арлезианского периода, на заднем плане часто можно заметить дымящие трубы заводов. В остальном же Ван Гог рисовал скорее тот Арль, который жил в его воображении.
Ранним утром в канун Рождества 1888 года в госпиталь Арля был доставлен тяжело раненный мужчина. В тот день на дежурстве оказался 23-летний интерн Феликс Рей, он и принял окровавленного пациента. Этим пациентом был Винсент Ван Гог, который после ссоры с Полем Гогеном от отчаяния серьезно себя травмировал. Когда художника доставили в госпиталь, он страдал не только от серьезной кровопотери, но и от галлюцинаций. Доктор Рей ухаживал за Винсентом на протяжении 15 дней в больнице и после выписки навещал его в «желтом доме».
Вскоре после того как Винсент покинул госпиталь, он решил отблагодарить своего спасителя и написал его портрет. Позже Рей рассказывал: «Когда я увидел, что он очертил мою голову зеленым цветом (у него было только два основных цвета – зеленый и красный), а волосы и усы нарисовал красными, и все это на ядовито-зеленом фоне, я был просто в ужасе». Картину ждала незавидная судьба. Сначала она долгое время хранилась на чердаке, а затем мать Рея прикрывала полотном дыру в курятнике.