Сложности в семейной жизни Винсента и Элен начались буквально в день свадьбы. Молодожены и их гости не смогли войти в церковь через главный вход из-за штормового ветра, им пришлось довольствоваться скромной дверью ризницы. Можно было бы усмотреть в этом недобрый знак, но бракосочетание все же состоялось. Скандал грянул сразу после окончания медового месяца. На Винсента подала в суд некая вдова, обвинившая его в том, что он обещал на ней жениться. Чтобы не довести дело до суда, Винсенту пришлось откупиться от женщины, продав часть своего имущества. Надежда на светлое будущее в уважаемом семействе рассыпалась в прах. Опозоренный Винсент был вынужден поселиться вместе с женой в доме ее родителей и навсегда потерял их доверие.
Элен Бердслей вполне могла бы стать эталоном для современных матерей, которые уверены, что ребенка нужно в первую очередь «развивать». Когда маленькое семейство обосновалось в Лондоне, Элен, лишенная привычного безбедного существования, вынуждена была жить с мужем и детьми в съемных квартирах и давать уроки музыки. Она быстро разочаровалась в семейной жизни и каждую свободную минуту стала посвящать детям, решив через них реализовать все свои несбывшиеся мечты и не оправдавшиеся амбиции. Обри и его сестра Мэйбл с самого раннего возраста обучались музыке и рисованию и читали совсем не детскую литературу. Отсюда и пошла легенда (тщательно поддерживаемая Элен) о том, что Обри был одаренным ребенком.
Большую часть времени Мэйбл и Обри были предоставлены сами себе. Они почти не общались со сверстниками и очень рано перестали вести себя по-детски. Мэйбл на всю жизнь осталась для Обри самым близким человеком, они большую часть жизни прожили вдвоем.
Самым счастливым временем в детстве и юношестве Обри стала его учеба в Брайтонской средней школе. Мальчик быстро обзавелся друзьями и завоевал в школе определенный авторитет, несмотря на экстравагантную внешность и немалое самомнение. Тогда же он начал развивать свой художественный талант и увлекся театром. Обри участвовал в большинстве школьных постановок, исполняя ведущие роли. Что же касается рисования, именно тогда в его работах появилось тесное переплетение живописи, литературы и театра. Он искусно разрисовывал поля книг, уделяя особое внимание мелким деталям (что неудивительно, учитывая, что один его дед был хирургом, а второй – ювелиром).
Печатным дебютом Бердслея в качестве художника стала публикация в 1887 году серии картинок под названием «Анализ юбилейного крикетного матча» в журнале «Прошлое и настоящее». В том же году, кстати, был впервые опубликован и его литературный труд – шутливое стихотворение «Два к одному». Школу Обри окончил с триумфом. Незадолго до выпуска он сыграл в школьной постановке «Флейтиста из Гаммельна» и нарисовал все иллюстрации для программки спектакля.
Музыка занимала в жизни Бердслея особое место. Он играл на фортепиано с раннего детства и даже сочинял собственные музыкальные произведения. Этот талант в будущем позволил ему избежать «дедовщины» в школе, где Обри, в первый же день исполнив этюд собственного сочинения и прочитав свои же стихи, смог добиться уважения не только среди одноклассников, но и среди старших мальчиков.
Одним из самых любимых композиторов Бердслея был Рихард Вагнер. Художник нередко обращался к операм композитора в своих работах. Рисунок «Вагнериты» был опубликован в журнале «Желтая книга» в октябре 1894 года.
Рисунок «Вагнериты» изображает зрителей в театре за просмотром оперы «Тристан и Изольда». Зрителю видны только несколько рядов партера и две ложи на заднем плане. Бельэтажа, галерки, да и, собственно, сцены здесь как будто и не существует, действие вагнеровской оперы для Бердслея не имеет значения. Главные действующие лица здесь – женщины в глубоко декольтированных платьях, которые занимают большую часть кресел партера. Именно эти женщины и возмутили критиков, ведь они сидят в зале театра в поздний час в откровенных нарядах и без сопровождения мужчин. По мнению публики, такие женщины могли быть только проститутками. «Вагнеритов», а точнее «вагнериток», даже называли похожими на животных или на пациентов Бедлама.
В феврале 1884 года увидело свет издание скандальной пьесы Оскара Уайльда «Саломея» с иллюстрациями Обри Бердслея. В изложении Уайльда кратко рассказанная библейская история наполнилась страстями и эротическими подробностями. Бердслей же сдобрил книгу удивительными рисунками с обнаженными частями тела, подтекстами и намеками. В викторианской Англии этого было достаточно, чтобы вызвать скандал, а репутация Уайльда этому только способствовала.
Но, по мнению некоторых критиков, иллюстрации отодвинули на задний план сюжет и героев, сделав главным в этой пьесе Обри Бердслея. В «Смерти Артура», которую художник иллюстрировал всего годом ранее, он уделял большое внимание окружающим героев пейзажам и деталям. В «Саломее» же все это было неважным и незначительным: герои Бердслея словно парят в воздухе на белом или черном фоне.
Отдельного внимания заслуживает сама Саломея, танцующая с обнаженной грудью под аккомпанемент странного существа, похожего на маленького демона. Что же касается «Кульминации», то и здесь есть некоторая «чертовщина». Коварную Иродиаду Бердслей изобразил в образе чуть ли не ангела смерти: узор за ее спиной напоминает темные крылья, а развевающиеся волосы похожи на рога. При этом изображение головы Иоанна Крестителя отсылает нас к мифу о Горгоне, его прическа выглядит, как клубок змей. Кроме того, все иллюстрации к «Саломее» очень похожи на японские гравюры XIX века, которыми Бердслей в то время серьезно увлекался.
В 1895 году Обри Бердслей уже был весьма известной личностью и в Лондоне, и далеко за его пределами. За его плечами было оформление сборника рыцарских сказаний «Смерть Артура» Томаса Мэлори. Несмотря на прохладную реакцию критиков, именно издание с изящными и детализированными иллюстрациями Бердслея популярно в Британии до сих пор. Пиком его творчества стали иллюстрации к «Саломее». Художник купался в лучах славы и мог только радоваться жизни. Но в 1985 году грянул гром.
Весной этого года Оскар Уайльд отправился в тюрьму на два года по обвинению в гомосексуализме. Из-за этого скандального процесса пострадали многие, и те, у кого действительно были любовные связи с писателем, и те, кто просто имел несчастье с ним дружить. Бердслей же совсем недавно прославился благодаря работе над «Саломеей». Даже близкие знакомые стали усматривать в этом связь с сексуальными пристрастиями Уайльда. А дальше дело решил дурацкий случай. Отправляясь в заключение, писатель взял с собой роман Пьера Луиса в желтой обложке. В прессе ее назвали просто «желтой книгой».
По иронии судьбы Обри Бердслей на тот момент был художественным редактором журнала «Желтая книга». Во многих его работах тут же начали замечать «неприличный» подтекст, и, в конце концов, художника уволили. Бердслей был очень расстроен, в частности из-за того, что это увольнение косвенно подтвердило несуществующую связь с Уайльдом.
В этот период поддержкой художнику послужил новый друг – поэт и журналист Андре Раффалович. Он, к слову, будет помогать Бердслею (в том числе и материально) до конца его дней. Художник тем временем сосредотачивается на собственном литературном труде «История о Венере и Тангейзере», которая позже получила название «Под холмом», и параллельно создает для него иллюстрации. В это же время он знакомится с издателем Леонардом Смитерсом, который не только предоставлял Бердслею работу, но и стал его близким другом.
Когда Бердслей остался без работы, самым обидным для него стало то, что ему даже не дали защитить себя и опровергнуть это решение. Издатель Джон Лейн уволил художника, пока тот находился во Франции, и заменил его рисунок на обложке нового номера журнала. В изначальной обложке авторства Бердслея – невинном в общем-то изображении девушки, сидящей на берегу водоема и слушающей, как фавн читает ей книгу, усмотрели едва ли не порнографию. По мнению недоброжелателей, в шерсти на бедрах сатира художник искусно спрятал огромный детородный орган.
В то время на помощь Бердслею пришел Леонард Смитерс. Он помог художнику с работой и предложил ему открыть собственный журнал, который было решено назвать «Савой» (в честь гостиницы в Лондоне). Обложки для него рисовал, конечно же, сам Бердслей. На рисунке для первого номера он изобразил женщину в костюме для верховой езды в саду с буйной растительностью. Но художник не был бы собой, если бы не поддался извечному искушению шокировать и эпатировать публику. К величественной даме он пририсовал милого херувима в нижней части рисунка, который мочился на экземпляр «Желтой книги», таким образом как бы поставив окончательную точку в той скандальной истории.
Обри Бердслей знал о том, что серьезно болен, с семи лет. Тогда у мальчика начались приступы кашля. Доктору было достаточно услышать шумы в легких Обри, чтобы поставить ему диагноз «туберкулез».
Художник понимал, что его болезнь не позволит ему прожить долгую и счастливую жизнь, но долгое время он как бы не принимал ее всерьез. Пока не начались кровотечения, которые всерьез его испугали. Обострение болезни чаще всего происходило зимой и существенно омрачало Бердслею и его родным праздники.
Здоровье Бердслея ухудшалось с каждым годом. Но он продолжал работать: создал несколько довольно откровенных иллюстраций к «Лисистрате» и одну из самых сильных (по его мнению) работ – рисунок «Вольпоне, поклоняющийся своему богатству». Но художник вынужден был ограничивать время работы, потому что она только ухудшала его самочувствие.
Последние месяцы жизни Бердслей провел на юге Франции. За год до конца, когда стало понятно, что благополучного исхода не предвидится, художник принял католичество. И перед самой смертью попросил Леонарда Смитерса уничтожить все его «неприличные» рисунки, в том числе и иллюстрации к «Лисистрате». Смитерс обманул его, уверив, что исполнил его волю. 6 марта 1898 года у Бердслея открылось сильное кровотечение, разрушив все надежды на возможное выздоровление. Художник прожил еще 10 дней. Он умер ранним утром 16 марта в возрасте 25 лет.