С одной стороны это значительно облегчило ему жизнь. Васины руки, умеющие выводить красивые буквы каллиграфическим почерком и рисовать плакаты о великой роли армии в жизни человека, ценились на вес золота. А соответственно, за сохранностью этих рук и самого Васи следили очень внимательно. Все. Начиная от майора Золотнюка и заканчивая командиром части, полковником Лютым. Про полковника тоже отдельная история, пока речь не о нем.
Лично по мне, Вася Предыбайлов имел не только несомненный талант в изобразительном искусстве, но и тонкое чувство юмора. Причем юмора, свойственного одному весьма интересному народу, который в свое время сорок лет ходил по пустыне. Откуда у него взялась исконно русская фамилия, не знаю. Но, возможно, именно сочетание хитрости того самого народа и русской смекалки позволили Васе говорить и делать вещи, за которые любой другой уже отхватил бы по полной.
А вообще, я понял, что армии любому таланту найдётся достойное применение. К примеру если художник — добро пожаловать красить заборы. Музыкант с абсолютным слухом? Постой на шухере. Если никаких совсем талантов нету, то их в тебе непременно откроют, разовьют, и используют по назначению.
Вот Вася, среди прочих своих безусловных талантов, исключительно владел плакатным пером. В современный век принтеров и плоттеров, сложно представить, насколько востребованным в 80-м году было умение провести прямую линию на листе ватмана черной тушью. Я не просто это представил, увидел своими глазами.
— Предыбайлов! — Обрадовался замполит, заметив, как Вася усердно трясет вместе со мной очередной матрас. — «Боевой листок» готов?
— Ой, товарищ майор, — ответил Вася, который, судя по всему, имея натуру творческую, склонную к экспериментам, удолбался писать лозунги с армейско-партийным смыслом. — Не успел. Забыл. Сейчас сделаю.
— Ты чего, солдат, охренел от беззаботности? — Лицо замполита в одну секунду налилось краской. — Я тебе, мляха, ёканый бабай… У нас присяга на носу. Торжественные мероприятия. А ты забыл?! Ты чего, мля, дирижабль гнусный, совсем потерялся!
— Товарищ, майор… — Вася тяжело вздохнул, — это, в конце концов, неинтеллигентно, так обзывать живого человека.
Замполит тем временем краснел все сильнее и дышал все чаще.
— Ты, сука, совсем нюх потерял? Я тебе, млять, покажу неинтеллигентно! Я тебя, на хер, сгною своей интеллигентностью! В Ленинскую комнату по завершению дня ПХД, бегом! И чтоб утром у меня висел лучший «боевой листок»!
Это не было бы смешно, если бы не тот факт, что майор Золотнюк тщательно старался придерживаться в своем поведении роли «отца родного». То есть пытался говорить спокойно, со значением. Делал все, чтоб вызвать у солдат доверие, влезть под кожу. У замполита прямо мания какая-то имелась, чтоб ему обязательно все и на всех стучали. А тут такой всплеск. Это выглядело, как преображение Халка. Вот только что был майор Золотнюк, который вкрадчивым голосом интересуется, все ли хорошо у нас со службой, а вот уже стоит огромное, рычащее зеленое существо.
Я издал какой-то звук, наверное, из-за того, что пытался сдержать смех. Внимание замполита тут же переключилось на меня.
— Соколов! Песня готова? Песня где, спрашиваю?
— Пишется, товарищ майор! Репетируется. Все будет вовремя. — Я, уже по привычке, вытянулся в струну и придал лицу дебиловатое выражение.
— Смотри мне… — Замполит бросил последний взгляд на Васю Предыбайлова и, заложив руки за спину, отчего немаленький живот майора стал похож на огромный могильный курган, удалился.
— Достали… — С тоской высказался наш художник и тряхнул матрас так, что второй конец вылетел из моих рук. А трясли мы его, само собой, вместе. — На хрен я признался, что учился в «художке»? Сил нет уже никаких. Мне кажется, состарюсь в этой части, рисуя плакаты и «боевой листок». На свободу вырваться не получится. А что за песня-то? О чем он говорил?
— Да так… — Я неопределенно пожал плечами.
Мое внимание в этот момент снова привлёк тот самый пацан, который ночью появился в туалете. Исаев Олег. Он вышел из казармы и протопал мимо нас, бросив в мою сторону быстрый взгляд.
Все дни я пытался усердно понять, откуда мне знаком данный индивид. Даже умудрился расспросить его самого. Естественно, не о том, где мы могли с ним видится в 2023 году. Такое вслух не скажешь. Просто поинтересовался, откуда он сам и кто такой.
Ничего интересного не узнал. Родился, учился, забрали в армию, когда пришло время. Мог, кстати, не ходить. Там какие-то проблемы со здоровьем имелись. Но решил, долг Родине отдать обязан. Семья обычная. Парень вообще был, если говорить честно, будто не от мира сего. Таких называют «блаженные». Он совершенно не понимал, в каком месте находится, и продолжал думать, будто вокруг — хорошие люди. Более того, выяснилось, что дежурного той ночью позвал именно Исаев. Понял, мне сейчас прилетит нормальное количество мандюлей, и кинулся на помощь. Так как, сам сделать ничего в этой ситуации не мог, то сообщил о возможном беспределе тому, кто имел бо́льшие возможности. Помог, как умел. Что уж тут. Я ему, наверное, благодарен. При этом лично себе Исаев нажил непримиримого врага в лице сержанта.
Информация о поступке этого странного парня стала известна именно с подачи Злыднева. Как он узнал, не в курсе. Кто-то донес. Просто буквально через несколько дней сержант подошел к Исаеву и тихим, злым, свистящим шепотом пообещал устроить ему адский ад.
Пока все было тихо, но, я так понимаю, Злыднев просто выжидал удобного момента. И в отношении меня, и в отношении Исаева. Так что новых карательных пер со стороны сержанта я все равно ждал.
Глава 12
Приближался день Присяги. А в моей голове, кроме подозрения, что с Исаевым мы как-то связаны, больше не имелось ни одной здравой мысли. Я наблюдал за ним со стороны, прикидывал и так, и этак, пытаясь сообразить, в чем дело. Но пока ни черта не получалось.
В итоге, я наблюдал за Исаевым, сержант Злыднев наблюдал за нами обоими, замполит наблюдал вообще за всеми.
Он усиленно готовил торжественно-праздничную часть великого дня. Поэтому был немного нервный. Даже не так. Он превратился в маньяка-психа, одержимого определенной идеей. К тому же, нам сообщили, что в часть приедет какой-то серьёзный проверяющий. В общем, чем ближе был момент принятия нами Присяги, тем более раздражительным становился майор.
Он начал чаще появляться на занятиях по политинформации и проводить их сам, лично.
— На повестке дня две темы, — объявил замполит в один из дней, как только вошел в помещение, где обычно мы писали конспекты на волнительную тему. Волнительную для него. Я лично вообще не волновался, потому что вся это идейная теория была от меня далека. — Начну с плохой, чтоб закончить хорошей. Несколько солдат, к счастью, не нашей военной части, потравились, напившись антифризу. Это — скандал. Мудаков откачали. Вопрос. Вам что, пить нечего? Компота в столовой мало? Если какая дурная голова, служащая на территории нашей части, захочет по примеру этих дебилов антифриза хлебнуть, предупреждаю: откачивать не будем. Особенно в преддверии события, которое нам и вам предстоит. Армии не нужны солдаты, которые суют себе в рот всякое дерьмо. Пока они это дерьмо лакают, враг пять раз нападёт на наши границы. Теперь вторая новость, хорошая. На торжественном мероприятии, посвященном принятию Присяги, а вы должны понимать, это лучший день в вашей жизни, будут присутствовать очень высокие люди.
Замполит закатил глаза вверх. Наверное, так он хотел показать нам высоту упомянутых людей.
— Поэтому, записываем каждое слово. Учим каждую букву. Чтоб ответы на элементарные вопросы знали от зубов! Голова у солдата, чтоб думать, а мозги, чтобы соображать! Не забываем об этом. Например…
Замполит обвел пристальным взглядом помещение, выбирая жертву. Жертвой стал все тот же Кирзачев. Видимо, майор Золотнюк решил проверить самое слабое звено. К тому же, объект внимания замполита сидел с грустным лицом и периодически клевал носом.
— Кирзачев! — громко выкрикнул майор, а потом уже более спокойно поинтересовался. — Какие страны входят в агрессивный блок НАТО?
Кирзачев резко вскинул голову, пытаясь словиться с мыслями.
— Америка? — Промямлил он с вопросительной интонацией. Но заметив, что замполит не впадает в бешенство, стоит спокойно, слушает его внимательно, добавил. — Англия…
— Правильно, — майор Золотнюк удовлетворённо кивнул. Он не ожидал от Кирзачева столь глубоких познаний. — Только надо говорить не Америка и Англия, а США и Великобритания.
— Как? — удивился Кирзачев. — И эти тоже?
В помещении повисла тяжёлая пауза. Раздавалось только тяжёлое сопение замполита и сдавленное фырканье солдат, пытающихся не заржать в голос.
— Вы… — Замполит стал бордового цвета. — Не нравятся эти занятия, так я вам устрою гораздо более другие… но это вам будет чревато плохо. Что вы тут делаете? А? В армии? Если вы попадете в плен врагу, вас будут долго бить, а вы даже ничего сказать не сможете. И не потому, что вы такие стойкие, вы же ни хрена не знаете!
В общем, на такой ноте прошло все занятие. Из «дебилов» и «придурков» мы вообще хрен вылазили.
По окончанию, я хотел исчезнуть под шумок вместе с остальными, потому что заметил внимательный взгляд замполита, направленный на меня. Но не успел.
— Соколов! — Пресек все мои попытки бегства майор Золотнюк. — Что с песней?
Я постарался ответить уверенно.
— С песней все хорошо, товарищ майор!
— Отлично. Пой. — Велел замполит.
— Когда? Сейчас? — Я немного оторопел.
— Нет, млятский паразит, завтра. А еще лучше через год. У нас через несколько дней принятие Присяги! Не готов? — Его взгляд не сулил мне ничего хорошего.
А я, если честно, вспоминал про эту песню, только когда видел лицо Золотнюка. Как только это лицо из поля видимости исчезало, я моментально забывал.
— Товарищ, майор…
— Ты выиграл три городских конкурса. Стал лауреатом областного смотра самодеятельности и талантов. Что, «товарищ майор»? Хочешь сказать, честь военной части, принявшей вас, новобранцев, как родных сыновей, тебя не волнует?