Во время решающего боя, когда воины Девей-мурзы атаковали гуляй-город кн. Д.И. Хворостинина, и «пришли к гуляю и изымалися у города за стену руками; и тут многих тотар побили и руки пообсекли безчисленно много. И боярин князь Михайло Иванович Воротынской обошол с своим большим полком крымских людей долом, а пушкарем приказал всем из болыпово наряду, ис пушек и изо всех пищалей стрелять по тотаром. И как выстрелили изо всево наряду и князь Михаило Воротынской прилез на крымские полки ззади, а из гуляя города князь Дмитрей Хворостинин с немцы вышол».
Залп из всех имевшихся орудий обрушил на противника множество ядер и дроби, а внезапная атака из гуляй-города и основными силами со стороны дола заставила татар обратиться в бегство. «И на том деле убили царево сына да внука царева колгина сына и многих мурз и тотар живых поймали»[507].
К сожалению, мы не знаем, сколько и каких орудий принимало участие в этом эпичном сражении. Тем не менее полковая артиллерия сыграла в нем весомую роль.
В течение 1540-1570-х гг. легкая и средняя артиллерия не раз выдвигалась на «окский» рубеж для усиления обороны юга. Оруднями на «Большой засечной черте», которую начали строить с 1570-х гг., насыщались укрепленные пункты и города. В составе южных крепостей того времени мы не встретим крупных орудий – для борьбы с татарской конницей нужны были легкие и подвижные стволы. Стандартный «набор» оборонительных укреплений против татар – это сороковые, семипядные и девятипядные пищали, тюфяки.
Сохранившиеся документы 1570-1590-х гг. показывают, насколько слабо были вооружены крепости юга России. Основное вооружение – затинные пищали, фальконеты, семипядные, девятипядные и сороковые пищали. В некоторых случаях встречаются по 1–2 полуторные пищали.
В Белопесоцком монастыре Каширского уезда «стоит наряд, пищаль сороковая да 2 железных семипядных, да 2 пищали затинных, у них припасено 100 ядер свинчатых… пушечка медена, а в ней 2 заряда, длина 5 пядей, ядро 6 гривенок»[508].
В Веневе в 1572 г. было «на городе наряду в башне 2 пищали затинные по шти пядей да пищаль турская скорострельная (очевидно, крымский трофей. – А.Л.), а стреляют из них Меншик Хрящев да Олферко Пахомов», т. е. всего три маленьких орудия [509].
В Епифанском остроге в том же 1572 г. было наряду из 9 небольших стволов: 9-пядная затинная пищаль в ½ фунта, «на 8 граней на собаке (на легком станке. – А.Л.)», 4-пядная медная затинная («ядро у нее 5 ядер из фунта»), «пищаль самопалная 8 пядей, ядро у нее по 9 ядер из фунта», «пищаль затинная грановитая» 8,5 пяди в длину, калибром в ¼ фунта, «на собаке и на вертлюге», пищаль затинная гладкая, 7,5 пяди в длину, калибром в ¼ фунта, «пищаль затинная грановита» 8,5 пяди в длину, калибром в ¼ фунта, «на собаке и на вертлюге», пищаль затинная 8 пядей, «ядро по 10 ядер из фунта», «пищаль затинная» в 7 пядей, ядром «по 6 ядер из фунта», «пищаль скорострельная» 7,5 пяди, «ядро по 6 ядер из фунта»[510]. Самым крупным орудием была пищаль калибром в полфунта (ок. 40 мм).
В Коломне в 1577–1578 гг. на вооружении было 2 сороковых на собаке в ½ ф., пушка «Тофа», каменное ядро в 5 фунтов, 16 затинных медных, 74 железных пищали[511].
В Туле, бывшем центре, столице некогда крупного великого княжества, форпосте, отразившем натиск Девлет-Гирея, в 1586–1589 гг. значилось всего 2 пищали сороковые на собаках ¼ ф.), 2 сороковые на собаке в ¾ ф., 1 сороковая в ½ ф., маленькая пушка «на собаке» с двухфунтовыми каменными ядрами, 3 пищали сороковые в ¾ ядро[512].
В Дедилове в 1588–1589 гг. 2 пищали скорострельных, 5 пищалей сороковых, 7 «волконетов» (фальконетов), 2 пушки полуторные[513].
В Можайске в 1595–1598 гг. всего 2 небольшие пищали (в 1 и ½ фунта), «станки и колеса сгнили», 2 медные пищали «попорчены, станки и колеса изламалися» в ⅔ и 1 фунт калибром, 10 пищалей затинных[514].
На этом фоне даже вооружение Пронска и новопоставленного Ельца в 1590-е гг. можно назвать достаточно крупным: в первой крепости числилось 14 пищалей (полуторные, «фомколеты», семипядные, девятипядные и 21 затинная пищаль[515], а во второй – 12 пищалей (из которых две полуторные) и 50 затинных пищалей[516].
Даже в такой мощной крепости, как Смоленск, вся артиллерия была мелко- и среднекалиберная в составе 159 стволов, из которых было 88 затинных, 29 сороковых, а самой крупной была 12-фунтовая «ругодивская пищаль» – трофей Нарвы 1558 г.[517].
Почти все орудия указанных крепостей были сосредоточены в башнях – в верхних, средних и подошвенных амбразурах («боях»).
Таким образом, можно констатировать, что крупные орудия на вооружении городов XVI в. – это скорее исключение из правил. От 3 до 10 мелких и средних пищалей и несколько десятков затинных пищалей имелось на вооружении крупного города.
Артиллерия в Русско-шведской войне 1554–1556 гг
К 1554 г. пограничные набеги на русско-шведской границе в конечном счете вылились в полноценный военный конфликт. Так, в ответ на набег русских адмирал Якоб Багге предпринял более крупную экспедицию, после чего война с 1555 г. стала набирать обороты.
Сама война 1554–1556 гг. в историографии изучена очень слабо[518]. Как писал Б. Форстен: «Ход самой войны 1555–1557 годов не представляет для нас ничего интересного; победа оставалась почти непрерывно на стороне русских, превосходивших шведов численностью своих сил» [519]. Отсутствие интереса у историков усугубляется еще и небольшой сохранившейся Источниковой базой[520].
К концу лета 1555 г. шведский адмирал Якоб Багге (в русских летописях – Яков Баге) с флотом и десантом выдвинулся от выборгской стороны в сторону устья Невы.
В инструкции Якобу Багге от короля Густава от 20 августа 1555 г. адмиралу предписывалось прежде всего с конницей и кнехтами наступать на Нотебург, причем большая часть войска должна быть переправлена на кораблях[521]. Упоминается и артиллерия в составе фальконов, полушлангов и фальконетов («Falkuner, half fueslanger, och Falckeneter»), которые также должны были быть погружены на корабли. Те же сведения подтверждают и русские источники – шведы действовали двумя отрядами: водным путем корабли доставляли орудия, провиант и часть войск, а второй отряд должен был дойти «сухим путем на конех и пешие» от Выборга.
Багге имел приказ взять Ноте бург – русский Орешек[522]. 14 августа новгородский наместник князь Д.Ф. Палецкий получил информацию о сборе войск противников «в Выборе» (Выборге), однако конкретные цели планируемого похода узнать не удалось – было только известно, что шведы «хотят бытина царевы и великого князя украины».
Уже после выступления шведов русским воеводам стала наконец известна цель похода. На помощь Орешку выдвинулся отряд П.П. Головина («Петра Петрова»). Сводные отряды были также отправлены в Корелу (рать З.И. Очина-Плещеева) и Кипенский погост (новгородская рать Д.Ф. Палецкого).
К началу сентября 1555 г. шведы подступили к Орешку. Сохранилось ультимативное послание от командующих шведскими силами Якоба Багге, Нильса Бойе, Хенрика Клаесона и Клауса Кристерсона русским воеводам[523]. Последние ультиматум отвергли. Особенность крепости, расположенной на острове, предполагала активное действие шведских кораблей, в случае штурма оперативно высаживать десанты.
Осада Орешка длилась три недели. За это время шведы «по городу из наряду били»[524]. Русские отряды в тылу атаковали войска адмирала Багге, во время одной удачной вылазки удалось захватить один корабль: «в загонех у них людей побивали да взяли у них бусу одну, – на ней было полтораста человек да четыре пушки, – и людей всех побили и поймали, а не утек у них нихто ис той бусы»[525]. В другую вылазку отряд П.П. Головина «убил у них княжедворцев человек с дватцать».
Почти одновременно Сторожевой полк С.В. Шереметева, защищавший «ноугородскую сторону» Невы, отразил вторжение шведского отряда, «и у тех языки поймал».
Якобу Багге стало очевидным, что взять крепкий Орешек, имея в тылу крупные силы русских, невозможно. Отступление шведов сопровождалось соединением воевод и атакой отходящего противника: «И приходили на немцы, и немцы ис пищалей и из пушек на полкы учали стрелять, и передовой полк дрогнул, и все отъехали: не в меру были им люди (т. е. противника оказалось больше. – А.Л.); а не убили тут немцы никово»[526]. Затем последовала вялая перестрелка русских и шведов («на обе стороны мертвых от стрел и от пищалей человек по пяти, по шти»), и противники разошлись.
После отступления шведов на военном совете царь с боярами начали планировать «ответный ход» с участием тех войск, которые были сосредоточены в Новгородском уезде.
«Тово же году ноября в 9 день, – записано в Разрядной книге, – царь и великий князь послал на свийские немцы к Выбору воевод своих боярина князя Петра Михайловича Щенятева да боярина и намесника из Великого Новагорода князь Дмитрея Федоровича Палецкого и иных бояр и воевод. А збирались воеводы с людьми в Великом Новегороде, а иные в Ореховском уезце, в Кипенском погосте. А пошли воеводы из Новагорода декабря в 26 день»