В связи с подготовкой похода 27 ноября 1555 г. в Новогород дьякам Ф. Еремееву и К. Дубровскому была послана грамота, в которой предписывалось новгородским кузнецам комать 600 ядер по кружалам, «каковы кружала посланы с пушкари»[528].
Через два дня в место сбора русских сил воевод П. Щеняева и Д. Палецкого информировали о посылке к ним 3 полуторных пищалей и 5 девятипядных, 60 пудов пороха для орудий, 3 пуда пороха «ручного» (для ручниц) и других припасов. Для «наряда» были командированы из Москвы 8 пушкарей, вооруженных ручницами, а в «поддатни» (помощники) им приписывались 11 новгородских пушкарей «с ручницами ж», «которые бы стреляти умели и собою резвы»[529]. Как видим, состав артиллерии был небольшой – пищали полуторные, как правило, имели калибр в 6 фунтов, а девятипядные – в 3 фунта. С другой стороны, мы не знаем, какую еще новгородскую артиллерию могли приписать к походу, были ли в ней мортиры и крупные орудия и т. д.
7 февраля стало известно о том, что воеводы перешли рубеж и двинулись к городку Киновепи (Кивинебба). Шведы заблаговременно подожгли и оставили крепость. Передовым русским загонам удалось догнать и потрепать спешно отступавшего противника, а «в городе наряд поймали, сем пушек взяли» [530].
За пять верст до Выборга ертоульный полк, не имевший артиллерии, в свою очередь сильно потрепали шведы, ранив при этом двух воевод – Ф. Пушкина и кн. Н. Приимкова-Ростовского. Подоспевшие подкрепления отбросили шведов, но в преследовании «с версты по гору» нарвались на засевших стрелков – «а тут у них конные и пешие многие с пищалми стоят в каменье, приезд к ним тесен». При атаке в узком дефиле вооруженного огнестрельным оружием противника был ранен вырвавшийся вперед воевода Н.В. Шереметев. Подошедший со служилыми татарами царевич Кайбула обошел укрепления противника перед Выборгом и ударил с тыла. Сражения у стен шведской крепости было выиграно. Далее воеводы подступили к самой крепкой крепости, направив основную часть артиллерии на выборгские ворота: «и стояли под городом три дня, из города вылазити прямо на полкы не дали, побивали из наряду и ис пищалей». По шведским данным, 22 января русские начали артиллерийскую стрельбу по Выборгу, которая, однако, не оказала существенного влияния на мощные стены[531].
В ночь на 24 января шведы со стен замка заметили, что основные силы русских с артиллерией снялись с позиций и отступили. Причиной этого, по свидетельству Тегеля, было то, что, услышав в ночное время громкие скрипы колес в замке, русские ошибочно сделали вывод о прибытии шведских подкреплений. Вылазка под руководством Якоба Багге нанесла арьергарду чувствительные потери.
Заключительный этап войны характеризовался небольшими стычками, крупных столкновений не было. Само применение артиллерии в войне было нечастым – театр боевых действий и погодные условия не позволяли применять значительное артиллерийское вооружение. Артиллерия применялась противниками только в двух осадах – Орешка и Выборга. Ни шведские фальконы, полушланги и фальконеты, стянутые под Орешек, ни 8 русских полуторных и девятипядных пищалей под Выборгом не сыграли существенной роли, так как малый калибр орудий не причинял никакого ущерба каменным укреплениям. Хотя тот же Э. Тегель отмечал, что пушечными ядрами русские убили в замке нескольких кнехтов[532].
Артиллерия в войнах за Ливонию 1558–1583 гг
Артиллерию царь Иван Грозный нередко использовал в качестве демонстрации военной мощи. Так, в период пребывания ливонского посольства пальба из орудий должна была внушить прибывшим в Москву послам воинственные намерения царя в случае неуплаты «юрьевской дани». Член ливонского посольства Т. Хернер отмечал: «Вслед за нами отправился в поле на коне Вел. Князь, сопровождаемый огромной толпой стрельцов; наш же пристав не позволил нам смотреть на Вел(икого) Князя и его толпу, но понуждал (нас) ехать прямо на подворье. После сего через час времени великий князь приказал открыть пальбу из больших и малых орудий, которая продолжалась целый день»[533].
Перед послами нередко демонстрировались возможности русской артиллерии. Секретарь английского посольства писал в 1557 г.: «Его Царское Величество, обыкновенно, приказывает в декабре вывозить в поле за предместье всю артиллерию, которая находится в Москве; там ее устанавливают и направляют на два деревянных дома, набитых землей; против домов ставят 2 белых значка, у которых артиллерия стреляет; делается это, чтоб царь мог видеть, на что способны его пушкари…», «…стреляли на воздух греческим огнем, что представляет великолепное зрелище. Затем начали стрелять из пушек, начиная с самых маленьких и постепенно переходя к большим, и, наконец, из самых больших. Когда выстрелили из всех, пушки снова были заряжены, и стреляли в таком же порядке 3 раза, начиная с самых маленьких и кончая наибольшими. Заметьте, что еще до окончания стрельбы 2 дома, в которые стреляли, были разбиты вдребезги, несмотря на то, что они были прочно сделаны из дерева и набиты землей, имея, по крайней мере, 30 фут. в ширину»[534].
К 1558 г. Русское царство вступило в серию длительных конфликтов, получивших в историографии общее название «Ливонская война». Не будем вдаваться в дипломатические перипетии начавшихся военных действий против Ливонии[535], а сосредоточимся на боевом применении «государева огнестрельного наряда».
Русская артиллерия впервые пересекла границу Ливонского ордена в конце 1557 г., с ратью кн. М.В. Глинского. Правда, назвать ее полноценной достаточно сложно – в составе армии, направляемой в набег, не было ни крупных, ни «середних» орудий. Из Феллина тревожно сообщали, что, помимо многих тысяч воинов, у русских насчиталось всего 30 легких стволов – фальконетов и гаковниц[536]. Впрочем, отсутствие другой артиллерии объяснимо: в задачу воевод входило опустошение окрестностей до Дерптского епископства, а для ее выполнения тяжелые орудия были бы обузой.
В самом начале 1558 г. окольничий князь Д. Шестунов от Ивангорода повоевал ливонские места, в том числе и окрестности Нарвы. В ответ нарвская цитадель обстреляла Ивангород – ядра с легкостью перелетели реку Нарову и произвели некоторое опустошение деревянных строений посада. Не иначе как из-за недостатка пушек нарвские ратманы 25 февраля обратились к Ревелю за помощью подсобить артиллерией, на что получили одобрение ревельского совета[537]. Не пройдет и нескольких месяцев, как очередная артиллерийская перестрелка между Нарвой и Ивангородом перейдет в активную фазу Ливонской войны, и в 1560-1580-е гг. на всем протяжении от Ревеля до Вендена и от Нарвы до Дерпта клубы порохового дыма от залпов орудий будут не таким уж и редким явлением.
В серии небольших столкновений отрядов ливонцев с русскими в феврале 1558 г. под мызой Энгес, Борхольмом, Везенбергом, Розиттеном артиллерия не была задействована. Только в стычке под Эйссеном у хрониста Реннера отмечено, что дворяне и горожане Розиттена и Динабурга под командованием фон Халве уничтожили 120 русских и захватили 40 «haken» – возможно, речь шла о ручных пищалях [538].
С началом войны за Ливонией первой крепостью северных крестоносцев, ощутившей на себе действия русских огнестрельных орудий, была Нарва. Прекрасно осознавая, что у «московитов» имеется в достаточном количестве современная артиллерия (ливонцы знали о ней от агентов, послов, купцов – и, надо сказать, что вести о наличии у Московита больших орудий всегда были объектом особого внимания магистра, комтуров и фогтов), нарвские власти запросили помощи у Ревеля. Но помощь от ревельцев, которую вез по зимней дороге В. фон Штрассбург[539], не подоспела – русские уже принялись обстреливать Нарву со стороны Ивангорода и трех шанцев, которые они вырыли на глазах осажденных, и в течение девяти дней забрасывали в город каменные ядра, разрушая дома. 17 марта нарвские ратманы запросили перемирия у ивангородских воевод, которые согласились, с согласия царя, на две недели объявить перемирие.
Время затишья жители Нарвы зря не теряли. В Ревель вновь была послана просьба о помощи, а жители начали готовиться к обороне. Впрочем, и со стороны русских, как докладывали бургомистру Иоахиму Крумгаузену, подвозили боеприпасы и артиллерию.
Артиллерия из Ревеля так и не подоспела в Нарву – орудия вместе с обозом были перехвачены русскими загонами. Об этом мы узнаем из писем ревельцев – позже, уже после падения Нарвы, 26 мая 1558 г. они жаловались магистру, что «потеряли 12 орудий, порох и провиант, направленные на помощь Нарве»[540].
С 1 апреля русские орудия вновь открыли огонь, «и стреляли неделю». На нарвской стороне Ивангорода была сосредоточена вся артиллерия «Русской Нарвы», а также подвезенные из Пскова стволы. Пушкари бомбардировали «изо всего наряду» – как батарей около Нарвы, так и с верхних площадок стен Ивангорода («ис прямого бою из верхнево каменными ядры и вогнеными»)[541]. Каждый день в течение недели в Нарву прилетало до 300 каменных и железных ядер, некоторые из них, по одним сведениям, весили 13 лисфунтов (260 фунтов), а по другим – 50 фунтов. Русские стреляли, согласно письму нарвских ратманов магистру, «из орудий, больших и малых, таких как полушланги, фальконеты и серпентины, и некоторых мортир и из многого другого оружия»