[553]. Русские пушки заставили замолчать достаточно мощную, но на деле плохо организованную артиллерию противника. 14 июля, в четверг, ядра, пущенные с новых русских батарей, «начали падать на крыши домов».
В ночь на 15 июля подкопных дел мастера подложили под стену у Андреевских ворот 6 бочек пороха. Взрыв обвалил часть стены – остальное доделала артиллерия. Пробитая брешь и подавленные орудия фактически открывали путь для приступа. Воевода кн. Петр Шуйский дал два дня дерптцам на обдумывание условий капитуляции[554]. Епископ Герман не стал испытывать судьбы и согласился открыть ворота.
Трофеями русских стали несколько сотен стволов епископской артиллерии. Лебедевская летопись пишет о 552 орудиях «больших и меньших» – и, самое интересное, вряд ли она преувеличивает. Хронист Реннер вообще говорит о семистах орудиях, захваченных русскими в Дерпте[555]. По рижским данным, «в городе взяты несколько шлангов, несколько картаунов, сто двадцать новых фальконетов», среди всего этого артиллерийского имущества, отмечает рижская хроника, были «лучшие орудия»[556].
После капитуляции крупной ливонской крепости находившиеся в ней артиллерия и боеприпасы были переписаны. Часть своих пушек воеводы оставили в крепости, а самые красивые и крупные орудия были отосланы в Москву.
Осенью 1558 г. последовал контрудар магистра Кеттлера из-под Вольмара в сторону Дерпта[557]. Собрав значительные силы, ливонский магистр попытался забрать обратно то, что было с легкостью потеряно. Но на пути войска стоял небольшой замок Ринген, обороняемый несколькими сотнями воинами Русина Игнатьева. С 4 октября началась осада крепости.
К 22 октября из Динамюнде под Ринген прибыли новейшие картауны, а из Вендена – 2 полукартауны. «А наряду с магистром много…» – сообщали русские источники. Кирпичные стены старого замка, защищаемые всего тремя пищалями, оказались бессильны против ливонских орудий, которые методично выносили укрепления. Замок пал после мужественной обороны гарнизона Русина Игнатьева. Однако долгая оборона Рингена задержала наступательный порыв магистра.
Ноябрьский контрудар 1559 г. магистра и коадъютора под Дерпт закончился неудачей. Для похода ливонцам удалось «наскрести» артиллерию в составе крупных орудий – 2 картаун, 3 полукартаун и 2 мортир. Три фельтшланга и три четвертыпланга, также включенные в поход, имели небольшой калибр[558]. С таким малым количеством стволов нельзя было надеяться на какой-либо успех в пробитии брешей. В то же время перечисленная артиллерия могла иметь некоторый результат в обстреле наспех починенных проломов с первой осады. Почти две недели перестрелки под Дерптом не принесли желаемых результатов, после чего артиллерия с войском отступила к Фалькенау.
После падения Дерпта и провала контрудара участь Восточной Ливонии была фактически решена.
В начале 1559 г. в Ливонию началось вторжение русских войск. Ливонцев интересовали прежде всего сведения о расположении войск, их численности, планах, орудиях, наличии огнестрельной пехоты, поэтому данные оперативно поступали магистру. Уже 25 января к письму венденского корнмейстера из Эрмса Вильгельму Фюрстенбергу были приложены показания двух русских.
Взятый в плен в январе при Зесвегене «слуга» (knecht) сына боярского Федерина (Federin) с пытки поведал, что в Ливонию вторглось 50 000 человек; войскам приказано «овладеть всем краем, а затем идти на Ригу»; русские поделились на семь отрядов, из них самая крупная десятитысячная группировка направилась на Шванебург и Зесвеген. Притом у русских «нет пушек, только 4 небольших орудия наподобие фальконетов (falckenetell)». Под командованием одного из воевод – «Микиты Романовича» – «600 пищальников (hakenschutzenn), некоторые верхом», причем все они были «из этой страны», то есть Ливонии(!) [559].
Показания второго пленного – сына боярского Адриана Кикина (по-видимому, из рязанцев или каширян) – несколько отличаются от свидетельства первого. Цель похода, со слов Кикина, другая – «не осаждая крепостей, быстро пройтись до Двины грабежом и огнем и вернуться обратно». Ратник говорил не о семи, а о четырех отрядах и перечислил воевод: 1. кн. Симон Микулинский; 2. кн. Василий, «главный предводитель»; 3. Юрий Кашин (Kassin) и Шереметев; 4. Микита Романов, находящийся уже в десяти милях от Вендена. Особо интересовало ливонцев наличие огнестрельного оружия: с русскими 1000 пищальников, а возле каждой палатки «стояли по два маленьких полевых орудия» (kleine stucklein feltgeschutz)[560].
В полевых сражениях небольшие пищали, перетаскиваемые на санях, практические не принимали участия в молниеносных стычках и сражениях. По крайней мере свидетельств их применения нет. Напротив, ливонцы использовали крупный огнестрел достаточно часто. Так, еще в ту пору, когда Нарва и Ивангород перестреливались со стен друг в друга, князя Григория Темкина с товарищами после набега на Влех, Резицу, Лужу и Чествин «встретили… немцы конные нарядны и пешие с нарядом, и… воеводы их всех побили на голову и наряд поймали, взяли четыре пушки и з зелием и с ядры» [561].
К сожалению, не сохранилось ни одной росписи «наряда», использовавшегося для взятия ливонских крепостей.
«Вильянское взятие» в 1560 г
Новый, 1560-й, год начался с новых походов на те ливонские крепости, которых еще не затронул грохот русских орудий. «Изо Пскова с нарядом», которым командовали М.Я. Морозов и 10 голов (что свидетельствует о значительном артиллерийском парке), под города Алыст (Мариенбург) и Резицу (Резекне) была отправлена рать кн. И.Ф. Мстиславского и кн. В.С. Серебряного[562]. В летописи даже киноварью выделен абзац: «Отпуск в Немцы болшой наряд»[563].
«Большой наряд» по зимнему пути везли почти месяц (зима выдалась на редкость бесснежная), и к началу февраля русская артиллерия была под Алыстом. Под крепость было переброшено, по словам И. Реннера, с 20-тысячной армией 7 картаун, 5 полукартаун, 2 шарфметцы, 4 шланги, 6 огненных мортир и 5 камнеметательных бомбард[564].
Основная проблема взятия Мариенбурга заключалась в том, что крепость стояла «на острову середи великого озера», а стрелять через озеро по стенам было малоэффективно. Поэтому М.Я. Морозову предстояло решить сложную логистическую проблему – перевезти артиллерию через водную преграду и установить на небольших клочках суши у самой крепости батареи. Всю эту операцию начальник царской артиллерии проделал за несколько дней: «А боярин Михайло Яковлевичь наряд на озеро перевез в то же место, где город стоит… и туры поделав, наряд прикатя, и учали бити с утра до обеда и стену до основания розбили»[565]. Очевидно, на том участке стены, по которому стреляли русские пушки, не было организовано сколь-нибудь активного противодействия, и бомбардировка почти в упор в течение полудня сделала свое дело: обвалился участок стены, после чего русские начали готовиться к штурму. Однако этого не потребовалось: Мариенбург капитулировал.
Одна из последних попыток контрудара со стороны ливонцев закончилась в декабре 1559 г. провалом: «приходил маистр к Лаюсу со многими людми немецкими и с нарядом со многим, и, поставя туры, бил по городу из наряду, и розбил город до основания на пятнатцати саженях». Но контрбатарейная стрельба с баешь русских пушкарей была достаточно успешной – «… из города из наряду у маистра две пушки розбили»[566].
Между тем во Пскове шли значительные приготовления к последнему походу против гибнущего Ливонского ордена.
В мае 1560 г. «посылал царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии бояр и воевод своих в Ливонскую землю немец воевать. А были воеводы в Немецкой земле з большим нарядом под городом под Вильяном по полком». Возглавляли рать кн. И.Ф. Мстиславский, М.Я. Морозов, А.Ф. Адашев, Ф.И. Троекуров. Огнестрельный наряд возглавляли окольничий и воевода Д.Ф. Адашев и Д. Федоров сын Пушкин Шефериков, «у наряду» были головы: «Семен Ондреев сын Овцын, Василей Яковлев сын Пыжов Отяев, Микифор Васильев сын Мижуев, Потап Угримов сын Векентьев, Микифор Федоров сын Вышеславцов, Иван да Федор Борисовы дети Еремеева, Григорей Онисмов»[567].
Вперед для блокирования города («городу к Вильяну посылано город осадити») был послан легкий отряд кн. В.И. Барбашина, Д.Г. Плещеева, В.Б. Сабурова, а затем подошла и вся армия в составе 17 воевод и 86 сотенных голов[568].
Таблица 8
Соотношение воевод и голов в походе на Феллин 7068 г.[569]
Феллин[570]
4/13(+1[571])
2/13(+1[572])
Таким образом, количество сотенных голов, командиров сотен, насчитывало до 86. Следовательно, в походе могло принимать участие до 9000 дворян и детей боярских, а с учетом послужильцев, стрельцов и казаков – до 17 000 человек. Столь крупный поход, конечно же, сопровождался достаточным количеством артиллерии.
Кн. А. Курбский отметил в наряде 40 «дел великих» и полсотни других орудий. Реннер говорит о таком же количестве – и ценность его сведений в том, что в них перечисляется состав: 15 огненных мортир, 24 крупных картаун и нотшлангов, а также других полевых орудий