11 854 гранат ручных массой в 2–6 фунтов[246].
Таким образов, в первый Азовский поход снаряжено 50 пищалей калибром от 30 до 6 фунтов, 96 мортир ядром от 8 до 1 пуда, 10 дробовиков. Однако это еще не вся артиллерия.
В села Преображенское и Семеновское под Москвой было тогда же отпущено для похода «полковых пищалей и всяких припасов»:
– 6 двухфунтовых пищалей (с длиной ствола в 3 аршина 8 вершков: «Единорог», «Единорог», «Соловей», «Гамаюн», «Сирин», «Соловей»)[247]. Общая масса орудий составила 155 пудов 37 гривенок.
В генеральском полку Лефорта по описи орудия не указаны. Однако точно известно, что пушки у него были – 12 пушек и 25 мортир[248].
В тот же поход с полком генерала П. И. Гордона и в стрелецкие полки с Москвы были направлены гранатчики с мортирами:
– 4 гранатных мастера, 6 гранатных учеников;
– 10 мортир калибром в 0,5 пуда (массой от 2 пудов 30 фунтов 3 пудов 10 фунтов) с 500 бомбами. Общий тоннаж составил 330 пудов 34 гривенки.[249]
Всего в «низовой Азовской поход и в село Преображенское и в Семеновское и в генеральские и в стрелецкие полки» были командированы 13 гранатных мастеров, 78 гранатных учеников, 2 зелейных
(пороховых) мастера, 4 зелейных учеников, 192 пушкаря, токарных мастера, 4 токарных учеников, 3 пильника, 15 кузнецов, 2 оружейных мастера, 20 плотников, 2 паяльщика, 1 колодезник, 2 бочара. Пушкарского чина набралось 340 чел.[250]
Далее в росписи идут итоговые данные по артиллерии – подзаголовок именуется «Галанского и полкового наряду»:
8 пищалей ядром в 30 фунтов
9 пищалей ядром в 26 фунтов
3 пищали ядром в 20 фунтов
14 пищалей ядром в 15 фунтов
16 пищалей ядром в 6 фунтов
6 пищалей ядром в 2 фунта
Всего 56 пищалей.
Далее в росписи идут мортиры:
2 мортиры ядром по 8 пудов
1 мортира ядром по 6 пудов
4 мортиры ядром по 4 пуда
26 мортир ядром по 3 пуда
4 мортиры ядром по 2,5 пуда
33 мортиры ядром по 2 пуда
4 мортиры ядром по 1,5 пуда
12 мортир ядром по 1 пуду
20 мортир ядром по 0,5 пуда
Всего 106 мортир
К артиллерии были приданы, как уже отмечалось, 3 петарды и 10 дробовиков.
А что же осталось в Московском арсенале? Роспись «в остатке на Москве Болшого и полкового медного и железного наряду, и мозжеров, и ядер, и бомбов»[251] позволяет определить количество оставленной в столице артиллерии.
В Китай-городе у Лобного места упомянута «пушка Царева, ядро каменное весом 52 пуда» – это знаменитая Царь-пушка. Рядом с ней лежал «Павлин» весом в 1020 пудов (бомбарда Степана Петрова 1555 г.). У Земского двора находился еще один гигант – «Кашпирова пушка» весом 1200 пудов, самая крупная бомбарда времен Ивана Грозного.
На Пресне в селе Воскресенском упомянута бомбарда «Ехидна» калибром в 9 пудов. Эта большая пушка, как отмечено ранее, постоянно участвовала в «потешных» стрельбах. Там же находилось и самое крупное орудие времен царя Алексея Михайловича – 70-фунтовая осадная пищаль «Единорог», а также 60-фунтовый «Кречет» (мастера X. Иванова), 55-фунтовая голландская пищаль (5 аршин в длину, вес 215 пудов), 50-фунтовая пищаль «Новый Троил», 50-фунтовая пищаль «Троил» старого литья (1634 г.), 50-фунтовая голландская пищаль (4 аршина 9 вершков, весом 205 пудов), 47-фунтовая голландская пищаль (4 аршина 10 вершков, весом 215 пудов), 40-фунтовая пищаль «Орел» (4 аршина, весом 220 пудов, 1692 г.), 40-фунтовая пищаль «Перс Витой» (7 аршинов без 3 вершков, весом 353 пуда, 1686 г.), гигантская мортира «гранатом 24 пуда, весом 476 пудов («а которого году литья, не писано»)[252].
Несколько пушек осталось на Пушечном дворе. Ввиду длинного перечня приведем эту опись в формате таблицы:
Пушек и пищалей на Пушечном дворе
Это был весь наряд, который остался на тот момент в Москве.
Интересно сравнить эту опись с фрагментами более ранних описей 1694–1695 гг., сохранившихся в копиях академика И.Х. Гамеля (фонд 174 СПбИИ РАН). В них упомянуты несколько старых орудий, которые к 1695 г. были пущены на переплавку. Среди них – «Змей Юрьевский» 1553 г. мастера Курта Гартмана (массой 111 пудов, ядром 6 фунтов, трофей Ливонской войны или войны 1656–1658 гг.)[253], присланный из Севска, тюфяк мастера Игнатия 1500 г. из Мурома (массой 6 пудов 20 фунтов, длиной аршин 5 вершков, очевидно, присланный во исполнение указа 1695 г. о сборе старых тюфяков)[254], иностранная пушка 1579 г. Матиаса Белика (ядро 3 фунта, длиной 4,5 аршина, массой 49 пудов 10 футов) и т. д. Фрагменты описи 1694–1695 гг. более подробны, так как описывают надписи, конструктивные особенности орудий, а также их месторасположение в Москве.
Описи 1694–1695 гг., как уже было сказано, – уникальный источник по реконструкции «огнестрельного наряда» XV–XVII вв.
Дивизия П. Гордона, первая приближавшаяся к Азову, должна была обеспечить пристань для приема осадной артиллерии. Ее построили в 16 км от Азова при впадении в Дон реки Койсуги[255]. 4 июля тяжелые пушки вместе с основными частями русской армии прибыли под Азов – ив этот же день были обустроены позиции первой батареи из 4 проломных пищалей и одной мортиры.
Орудия из дивизии А. М. Головина занимали правый фланг, в центре – П. Гордон, а на левом фланге встал Ф. Лефорт. На позициях установлены 53 пищали и 42 мортиры[256], остальные орудия оставались в резерве у Л. Хабарова.
Первые дни бомбардировки обрушили на город сотни бомб и ядер. На отдельных участках голландские пищали сбили весь «верхний бой» с позициями турецких орудий, мортирная стрельба создала в городе несколько очагов пожаров. Причем на одной из батарей сам царь-бомбардир лично наводил орудия и стрелял.
Приступом были взяты две башни-каланчи, а в них – 32 турецких медных пушки с боеприпасами, разрушена караульная башня. На правом берегу Дона новая установленная батарея князя Я. Ф. Долгорукова из 4 пищалей и 4 мортир стала успешно обстреливать внутреннюю часть крепости, которая была видна с возвышенности[257]. Казалось, Азов был обречен.
Но, как известно, с моря город постоянно получал подкрепления. Двадцать турецких галер смогли подвести припасы и войска, что значительно усилило турецкий гарнизон. 15 июля в результате неожиданной вылазки гарнизона было испорчено несколько орудий. Несмотря на интенсивный обстрел, не были подавлены все турецкие батареи – и два штурма Азова оказались неудачными. В результате русская армия отступила от Азова.
План осады Азова в 1695 г. Рисунок Ф. Ф. Ласковского
Ю. Е. Манойленко в числе причин неудачной осады определяет недостаточно эффективный огонь русской артиллерии. Он также отмечает, что «не были перекрыты артогнем подходы к крепости с моря, что позволяло туркам беспрепятственно снабжать осажденный гарнизон»[258]. Впрочем, по поводу последнего замечания следует сказать, что подходы к крепости со стороны моря артиллерия не могла перекрыть никак – таких дальнобойных пушек в XVII в. не было ни у кого. Подходы с Азовского моря должен был перекрыть флот, которого в России на тот момент не было.
Нельзя также согласиться с мнением о том, что артиллерия фактически оказалась направлена на выжигание внутренней части крепости навесным огнем из мортир вместо подавления крепостной артиллерии[259]. Часть батарей проломных (в том числе голландских) пушек была сосредоточена против стен и башен – количество установленных на позициях пушек в первые фазы осады превышало количество мортир (53 против 42).
Еще одна из причин, никак не замеченная в отечественной историографии, – осадная артиллерия стала приходить в негодность.
У новых «облегченных» мортир и пушек портились запальные отверстия, у некоторых стволов разрушались жерла.
По результатам первого Азовского похода Петра удивляешься количеству испорченных орудий – процент негодных в результате стрельбы пушек был значительно выше, чем в осадах времен Алексея Михайловича (почти на порядок). С чем, возможно, это было связано? Мне кажется, по трем причинам: 1) использование «остродолгих» бомб, требовавших заряда «сверх меры»; 2) вообще увлечение зарядами «сверх меры»; 3) плохим качеством новых «облегченных» мортир (они были почти до 20 % полегче своих предшественниц 1660-х, отсюда и малая прочность стволов).
Итак, по результатам первого Азовского похода к артиллерии были командированы из Москвы пушечные мастера, которые должны были осмотреть орудия на предмет годности к эксплуатации: «по осмотру и по скаске пушечного мастера Евсевия Данилова, литцов Логина Жихарева, Никиты Пантелеева пушки и мозжеры, которые к стрельбе годятца и не годятца совершенно, велел описать, которого они кружала ядром и что в них вес». В результате было определено, что:
– из 56 осадных орудий 48 принимали участие в обстреле, из них в итоге 7 рваных (14,6 %);
– из 106 мортир 88 участвовало в обстреле, из них – 17 рваных (19,3 %), но по результатам осмотра 5 мортир к стрельбе еще были более-менее годны. В этот расчет не вошли пушки, испорченные во время вылазки турецкого гарнизона 15 июля. Каждая седьмая пушка и каждая пятая мортира оказались негодными.
К 8 декабря 1695 г. подьячий Пушкарского приказа Никифор Кренев закончил составление книги «остаточным полковым и пушечным всяким запасом, что осталось каких припасов от Низового походу в Сергиевском и в Черкаском городе»