А в 1884 году Ермолова сыграла Жанну д’Арк в спектакле «Орлеанская дева» по пьесе Фридриха Шиллера. Огненный темперамент Ермоловой чрезвычайно подходил для исполнения ролей таких бунтарок, как Лауренсия и Жанна. В «Орлеанской деве» она играла ещё целых восемнадцать лет и говорила, что именно эта роль стала её главной заслугой перед русским театром.
«Понемногу, постепенно надо вырабатывать в себе волю – иначе пропадёшь; человек без воли никуда не годится, он и сам погибнет, и других погубит».
Ермолова много играла и в пьесах великого драматурга Александра Островского, в спектаклях по произведениям Шекспира, Ибсена, Гюго… Всего за свою театральную карьеру великая актриса сыграла более двухсот ролей – это огромная работа, титанический труд.
В 1907 году Мария Ермолова решила временно уйти со сцены для небольшого отдыха. Дирекция театра, опасаясь беспорядков, даже пригласила полицию, но зрители всё равно устроили для неё торжественное прощание.
Через год Ермолова вернулась на сцену и продолжила радовать публику своей блистательной игрой. С годами её репертуар изменился, она стала играть более возрастные роли. Жизненный опыт придал новый блеск граням её таланта, и театральные критики писали восторженные отзывы про её спектакли. Но она не зазналась, а продолжала много работать, чтобы играть ещё лучше.
«Вместо того, чтобы кричать о пороках, о недостатках других людей, – заглянем прежде в себя. А мы все безгрешны и праведны?»
После революции Мария Ермолова не уехала за границу, как это сделали многие деятели искусства, но играть на сцене ей стало уже не так интересно, ей не нравилась новая публика, живущая другими идеями, и даже визит руководителя Советского государства Владимира Ленина на её творческий вечер не особенно порадовал великую актрису. Вскоре она навсегда покинула сцену.
Актриса Мария Ермолова вошла в историю как выдающийся мастер сценической игры. Сейчас её имя носит Московский драматический театр, в котором, сохраняя заложенные Ермоловой традиции, служат искусству многие замечательные актёры.
В честь великой актрисы названы астероид и кратер на Венере.
«Не занимайся исключительно собой, а больше занимайся другими, и все твои несчастья постепенно растают».
Владимир Иванович Немирович-Данченко
Известный театральный деятель, режиссёр, народный артист СССР, один из создателей Московского Художественного театра
1858–1943 гг.
Володя Немирович-Данченко увлекался театром с ранних лет. На подоконнике своей комнаты мальчик увлечённо играл в театр, двигая по игрушечной сцене сделанных из бумаги героев всевозможных пьес. Он хорошо учился в гимназии, помогал родителям, занимался репетиторством, но уже в четвёртом классе начал писать пьесы и относил их в летний театр, который находился неподалёку от их дома.
– Театр – это очень хорошо, очень интересно, – говорил Володе его папа офицер, подполковник. – Но одним театром сыт не будешь, надо непременно получить образование.
– Надо, – соглашался Володя. – Получу образование, а потом уже театр.
Так пообещал будущий великий режиссёр и обещание своё выполнил. Или почти выполнил… Он окончил гимназию с серебряной медалью, поступил в Московский университет, где учился сначала на физмате, а потом на юридическом факультете, но через три года всё же оставил обучение. С тех пор в его жизни был только театр и ничего кроме театра.
Поначалу он пробовал играть в любительском театре. Но будучи человеком неглупым, быстро сообразил, что большого актёрского таланта у него нет. Тогда он придумал ходить на спектакли и увиденное описывать в статьях, которые отдавал в столичные газеты. Дальше – больше. Не забыл Владимир Иванович своё детское увлечение, снова начал пьесы писать. Да так удачно, что скоро на литературном конкурсе обошёл самого Антона Павловича Чехова! Но Немирович-Данченко всегда очень требовательно относился к себе, к своему творчеству. Когда ему хотели вручить премию за лучшую пьесу, он сказал:
– Нет, это несправедливо, Антон Павлович пишет пьесы лучше меня, это ошибка, – и отказался от премии.
«Хорошее воспитание – это когда другим хорошо».
А вскоре произошло важнейшее событие в истории русского театра: Владимир Иванович Немирович-Данченко встретился с Константином Сергеевичем Станиславским. Оба они были молоды, оба талантливы и оба хотели сделать русский театр лучшим в мире!
– Что нам для этого надо? – спросил Константин Сергеевич.
– Надо разработать систему подготовки актёров, – ответил Владимир Иванович. – Придумать, как им помочь лучше вживаться в роль.
– Хорошо, систему придумаю, – сказал Станиславский. – А ты тогда, Владимир Иванович, подыщи помещение, и мы в нём новый театр откроем.
– Я тогда в нём директором буду, – сказал Немирович-Данченко.
– А я главным режиссёром, – согласился Станиславский.
На том и порешили. Эти переговоры между Немировичем-Данченко и Станиславским, в результате которых был создан новый, впоследствии всемирно прославившийся театр, длились 18 часов.
Новый театр назвали МХТ – Московский Художественный театр. Играли в нём блистательные актёры: используя систему Станиславского, они так вживались в роль, что публика была в восторге.
«Всякий спектакль должен быть радостью для самих актёров, тогда он будет настоящей радостью и для публики».
Но Владимир Иванович никогда не останавливался на достигнутом. Он много преподавал, готовил новых актёров. Не забывал писать критические статьи. Ставил спектакли. Увлёкся музыкальным театром и организовал при МХТ Музыкальную студию, с которой гастролировал по Америке.
Американцы так восторгались выступлениями труппы Немировича-Данченко, что даже пригласили его в Голливуд! Но репетиции с американскими актёрами не устраивали его, ничего им совместно поставить не удалось, и режиссёр вернулся на родину.
В то время у Станиславского начались проблемы со здоровьем, и пришлось Владимиру Ивановичу взять на себя огромную работу по сохранению Художественного театра. Он не только сохранил, но и приумножил! Вскоре в состав МХТ вошел коллектив Московского художественного балета, и при театре была создана Школа-студия, в которой по сей день талантливая молодёжь овладевает актёрским ремеслом.
«Театр, как и большой художник, должен отзываться на благороднейшие течения современной жизни. Иначе он станет мёртвым учреждением».
Владимир Иванович Немирович-Данченко навсегда вошёл в историю русского театра. Необычайно талантливый человек, прекрасный организатор, многолетний вдохновитель целой плеяды актёров, он со своим другом Станиславским стал символом нашего сценического искусства. В Москве установлен памятник им обоим.
«Исключительное счастье человека – быть при своём постоянном любимом деле».
Константин Сергеевич Станиславский
Реформатор театра, первый народный артист СССР, создатель «актёрской системы Станиславского»
1863–1938 гг.
Костя Алексеев родился и вырос в купеческой семье, где все увлекались театром. Бабушка его и вовсе была знаменитая французская актриса Мари Варлей. Поэтому и мальчик всегда тянулся к сцене, с удовольствием играл в домашних спектаклях. У него было много братьев и сестёр, и все они часто разыгрывали семейные представления, не забывая при этом много и усердно учиться.
У Кости было слабое здоровье, он часто болел, да ещё и картавил.
– Не сможешь ты на сцене играть, больно слабенький, – говорила ему матушка и наливала в чашку крепкий бульон. – Актёрская работа много сил требует.
– Не хочу бульон, – капризничал Костя.
– Тогда так с рахитом и останешься!
И тогда Костя пил бульон, занимался физкультурой, ходил к логопеду и скоро окреп и все буквы научился выговаривать правильно.
Будучи уже взрослым человеком, Константин Сергеевич трудился на семейном предприятии, но продолжал играть на сцене любительского театра, репетировал и много размышлял о том, как улучшить вообще всё театральное искусство, как сделать спектакли более привлекательными для публики, а игру актёров более живой, такой, чтобы у зрителей дух захватывало.
«Каждый день, в который вы не пополнили своего образования хотя бы маленьким, но новым для вас куском знания, считайте бесплодно и невозвратно для себя погибшим».
Тут как раз он и повстречался с Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко, который также много думал, как сделать русский театр лучшим в мире. Они подружились и стали работать вместе, открыли новый театр. Константин Сергеевич взял себе творческий псевдоним и стал представляться уже не Алексеевым, а Станиславским.
В новом Московском Художественном театре Станиславский учил актёров играть по разработанной им системе, которая теперь известна во всем мире и так и называется: система Станиславского. Вся система заключается в том, чтобы с помощью специальных приёмов, придуманных Константином Сергеевичем, актёр до такой степени вживался в свой сценический образ, до такой степени перевоплощался в своего персонажа, что у зрителей не оставалось сомнений: вот на сцене перед ними стоит самый настоящий Гамлет – живой, а не придуманный.
«Русский человек, как никто другой, заражён страстью к зрелищам. И чем более оно волнует и захватывает душу, тем оно для него привлекательнее».
А если у актёров во время репетиций не получалось достоверного перевоплощения, то Станиславский сердито на них кричал:
– Не верю!
Очень строгим он был режиссёром, никому спуску не давал, но и сам не лентяйничал: всё время улучшал свою систему, проводил репетиции, готовил новый репертуар и при этом сам прекрасно играл на сцене. «Режиссер обязательно должен быть актёром!» – любил повторять Константин Сергеевич.