– Ладно. Верю. Зачем нужен «Арторикс»?
– Чтобы… Чтобы выманить сюда некоторое число ваших лиц… определенных… и заменить их тут на двойников.
– Определенных – это как?
– Ну, вас, Дройта и других… демократов… Чтоб не мешали. Ясно вам?
– Ясно. Какое коварство! А вы, Вайпер, часом не рахиминист? У вас трусы не кожаные? Нет? Ладно, ладно, шучу. Кто такой И Пэн?
Вайпер побледнел и задергался. Глаза его забегали:
– Этого я не знаю…
Я вздохнул и снова взялся за нож.
– Нет, оставьте мне уши, я без них не могу! Что я буду делать без ушей?! В конце концов, я лишь маленький винтик в этом механизме!..
– Так кто же это?
– Я… я не могу сказать… – Вайпер забился в объятиях кресла.
– Не бойтесь, мы возьмем вас под защиту.
– Что вы! Что вы! Вы не сможете, они всюду, весь Тумпстаун будет вскоре просто сметен… С этим нельзя бороться. На что вы надеетесь? – У Вайпера началось что-то вроде истерики. – Вам не уйти отсюда! То, что мы сейчас говорим, пишется на пленку! Вы не выберетесь отсюда, потому что за вами следят…
– Где микрофон?
– … вам не справиться! Они ведь теперь делают людей!..
– Где микрофон?
– В моей голо… – Тут Вайпер дико выгнулся, захрипел, глаза его вылезли из орбит, мгновенно налились кровью – и он стал коченеть в такой неудобной позе.
– Умер, – ошеломленно констатировал я. – А мне так хотелось спросить про Лиззи…
14
Убедившись, что Вайпер скончался, я обыскал его, ничего интересного на нашел, но на всякий случай содержимое его карманов (бумажник, записную книжку, какие-то кредитные карточки, ручки) свалил в особый непроницаемый экранирующий контейнер и бросил контейнер в сумку. Затем достал миниатюрный штатный волновой щуп и тщательно изучил стены. Нигде я не обнаружил микрофонов или подобных им устройства. Зато увидел на потолке блестящий металлический круг, диаметром метра в два, с кнопкой посередине. Кнопка была красная, сразу бросалась в глаза, а рука так и тянулась нажать на нее. Щуп показывал за кругом пустоту. Приготовив «слона», я привстал на носки и нажал на кнопку.
В это время в дверь решительно забарабанили, потом послышался звук заработавшего газового резака. «Сообразительные!» – подумал я, глядя, как из потолка опускается цилиндр – своеобразный, как я убедился позже, лифт с овальной дверью, мягким светом, зеркалом, кнопками и даже телефоном. В лифте при большом желании могло поместиться человека четыре.
Дверь уже задымилась, и выбора, таким образом, не осталось. Я подхватил сумку, шагнул в лифт и нажал кнопку с надписью «вверх». За спиной мягко закрылась стальная дверь, раздался мелодичный звонок, и кабина с ошеломляющей скоростью рванулась вперед. Уши мгновенно заложило. Через несколько мгновений скорость снизилась, затем движение и вовсе прекратилось. Зазвенел телефон, но я не обратил на него внимания.
Стальная дверь отъехала в сторону и я вышел в какой-то туалет. Судьба, видно! (Я имею в виду туалеты.)
Обернувшись, я увидел гладкую кафельную стену. Без малейших признаков двери лифта. Правда, через минуту у самого пола я нашел в крохотной нише маленькую кнопочку вызова. Но нашел только благодаря некоторому опыту и убежденности в том, что кнопочка где-то непременно должна быть. Хорошо, не в унитазе. И на том спасибо.
Из предосторожности я заглянул в кабинки, и в одной обрел невинной белизны пустой унитаз, а в другой – брюнета приятной внешности с усами, спущенными штанами и с ножом в груди. Никому не пожелаю такой смерти: на унитазе, в момент единения с природой, когда, по признанию древних, в голову приходят самые оригинальные мысли. Вообще, если хотите знать, это просто кощунство – убивать людей, справляющих нужду. Только самый законченный варвар с полностью атрофированным чувством прекрасного решится на такое.
Покинув сортир, я оказался в коротком темном коридоре, который вывел меня обратно в бар «Паноптикум». Стараясь не издавать звуков и не подставлять больше затылок под удар, я подошел к выходу и осторожно выглянул на улицу.
Тихо и пустынно.
«Ладно,» – решил я, вынул суперревольвер и засел у холодильника, по-прежнему набитого пивом.
Вскоре в сортирном коридорчике раздался шорох, и я выпалил туда пару раз, а потом, когда снова раздались звуки – еще. Выждав, я сходил посмотреть, кого подстрелил. Оказалось – того самого военного, что таскал Вайперу бифштексы, как и ожидалось, насквозь металлического. Одним выстрелом ему оторвало руку, а другим – разворотило голову. Третья пуля проделала громаднейшую дыру в стене. Странно, что он был всего один…
Итак, я остался в гордом одиночестве и без средств связи, что, конечно, радовало мало. Утратив Лиззи и столкнувшись с некоторыми неудобствами в подземелье Вайпера, я терзался, мучился и всячески переживал. Все пошло наперекосяк. Надо было Дройта слушаться и сразу двигать на вокзал. А я…
Город погрузился в странную, пугающую тишину. Неужели все-все тумпстаунцы покинули его так стремительно? Хотя… Я уже не знал, чего ждать. Они делают роботов, они делают людей…
Так или иначе, но я стал вдруг очень ценен, ибо получил потрясающую по своему значению информацию, быть может, способствующую очередному спасению отечества. Необходимо ее сохранить и донести до шерифа, а он уж пусть делает, что хочет и что может.
Однако, следовало озаботиться безопасностью: я укрепил у верхней притолоки двери сортирного коридорчика стул, к стулу привязал веревочку и натянул ее в пятнадцати сантиметрах от пола, после чего забрался за стойку и сварил себе кофе с кардамоном. Выпив три чашки, я снова выглянул на улицу, прислушался и убедился, что обстановка не изменилась. Леклер куда-то делся, не едет, тумпстаунские десантники с неба не сыплются. Было от чего взгрустнуть и задуматься. Ладно, Леклер, несомненно, занят истреблением ворогов, а вот почему наших до сих пор нет? Ей Богу, просто необходимо раздобыть какое-нибудь передающее устройство и выйти на связь. Невзирая на возможную прослушку.
Ну что ж, магазин всяких электротоваров находится как раз напротив…
Перебежав через дорогу, я вступил на территорию магазина и убедился, что он тоже всеми покинут. На полках стояло много различной аппаратуры, и я некоторое время с удовольствием ее разглядывал, в особенности клеймо «И Пэн» на соответствующей части задней стенки. Выбрав себе шикарную рацию и убедившись в наличии клейма, я пришел к выводу, что скорее всего во всех механизмах, помеченных этим клеймом, кроются подслушивающие устройства, и нити ото всех этих устройств сходятся где-то неподалеку – и может, в том самом городе под землей, где я так увлекательно общался с покойным Вайпером. Хотя – кто знает.
Тем временем стремительно опустилась ночь. Сработали фотоэлементы, автоматически включились фонари и световая реклама. Представьте: немая узкая улица, черное небо вверху, и бегающие буквы рекламы, всякие там «Пепси», «Гуки», «Кэмэлы», девочки без трусов. Цветное изображение искрится и мигает. В полной тишине. Жуткий город.
Самым непонятным для меня оставалось то, что ниоткуда не доносились звуки боевых действий. Ничто нигде не взрывалось и не стреляло очередями: ни длинными, ни короткими.
Я включил рацию, стал крутить настройку, бубня «одинокий волк, одинокий волк…», и неожиданно быстро попал прямо на г. шерифа, который произнес:
– Да! У аппарата.
– Да! – ответил я и перешел на древневарварский.
– Кто это? Дэдлиб, ты, что ли? – спросил Дройт.
Я удивился, но все равно продолжал свистеть и хрюкать.
– Дэдлиб, это ты? – снова игнорируя наши кодовые позывные, спросил Дройт, уже с раздражением в голосе. – Какого черта? Ты где?
Почувствовав, что обложили меня на сей раз со всех сторон, я включил ближайший паяльник, в сердцах искорежил им рацию и очень сильно навонял ее проводками. Потом, осмотрев магазин, поднялся на второй этаж и увидел, что здесь мне будет значительно лучше: окна давали возможность для разнообразного стрелкового маневра по всей улице.
Полчаса я потратил на изучение комнаты, а также мебели и нашел три микрофона. Уничтожив их, я перенес все свое снаряжение наверх, а внизу, у лестницы, устроил хитрость из двух громадных акайских колонок и тоненькой веревочки. Задеваешь за веревку, тебе играют марш Мендельсона, а потом две здоровые, тяжелые деревянные коробки с динамиками по башке – тяп! Выживешь или нет – неважно, в любом случае грохота – более чем достаточно.
Усевшись у окна, я обнял найденный автомат Калашникова, положил на табуретку рядом «слон», «беретту» и замер, чутко прислушиваясь. Было настолько тихо, что я не заметил, как задремал.
Очнулся я от того, что услышал равномерный топот и лязг. «Наконец-то!» – чуть было не заорал я, но вовремя сдержался и осторожно выглянул в окно. Одинокий таракан, вышедший на предмет ночного моциона на подоконник, помахал мне усами и неторопливо удалился в щель.
По улице в сторону вокзала быстро двигалась колонна людей в форме – человек пятьдесят, и три танка. Оттуда стали доноситься отдаленные выстрелы. Но вот колонна прошла, и снова улица опустела…
Да нет! Вон кто-то крадется вдоль стенки.
Я отчетливо разглядел силуэт: приседая и поминутно замирая, некто приближался ко входу в магазин.
Через пару секунд я был уже внизу.
Незнакомка – теперь я ясно видел, что это женщина – нерешительно застыла в дверях, а я терялся в догадках, что делать: предупреждать ее о самопадающих деревянных ящиках или нет. Вдруг она – очередная модель «би»? Положение у меня было трудное. Наконец, я решил не убивать ее колонками, тихонько перерезал веревку, и вовремя, ибо неизвестная, тоже решившись, направилась внутрь магазина. Затем я вызывающе щелкнул курком «слона» и сказал тихо, но отчетливо:
– Ку-ку.
Девица дико взвизгнула.
– Еще один звук, и я стреляю, – доброжелательно сообщил я. Она послушно замолчала. Зато стала дышать так, будто ее кто-то кусает и мешает при этом кричать.