Для Петроградских знакомых Рейли был «господин Массино», ливорнский купец. Остановились у Елены Михайловны. Выявив связи Рейли, Берзин, сославшись, что он выполнил все поручения, уехал в столицу. Рейли остался в Петрограде. Ему надо было встретиться с капитаном Френсисом Кроми, постоянным английским резидентом. Рано утром позвонил Грамматикову, с тем чтобы узнать обстановку.
Услышал дрожащий, напуганный голос:
— Преждевременно произведена операция. Положение больного в высшей степени серьезно.
Рейли охватил страх. Но он не был бы разведчиком, если бы поддался панике. Быстрый ум сразу же оценил: надо немедленно ехать к Грамматикову и узнать все подробности, чтобы не действовать вслепую.
Рейли благополучно добрался до квартиры Грамматикова, которого застал в страшном возбуждении. Он изрыгал ругательства по чьему-то адресу:
— Глупцы, выступили слишком рано, ни с кем не согласовали. Убит председатель Петрочека Урицкий. Надо бежать…
Рассказывая Рейли об обстановке в Петрограде, Грамматиков рвал какие-то бумаги, рвал и тут же сжигал клочки.
— Вам не следует возвращаться к Елене Михайловне, — предупредил Грамматиков.
— Я осведомлю кое-кого о случившемся и немедленно отправлюсь в Москву. Главные события развернутся там…
Рейли назначил военно-морскому атташе Кроми встречу в ресторане Палкина. В условленное время капитан не пришел. В задней комнате ресторана Рейли подождал еще полчаса. Кроми не появился. Тогда Рейли решил покинуть ресторан и пройти мимо английской миссии, убедиться, все ли там в порядке.
Подойдя к знакомому зданию, Рейли увидел толпу людей и отряд красноармейцев. Стоял грузовик. Рядом на тротуаре лежали тела двух убитых чекистов: Шейнкмана и Янсона.
Кто-то тронул Рейли за рукав. Оглянувшись, узнал случайно знакомого красноармейца.
— Здравствуйте, товарищ Релинский. Вот как неудачно получилось… Отстреливался гад. Вот он лежит…
На лестнице, у двери, лежал Кроми… В такой обстановке нечего было и помышлять об установлении связи. Надо быстрее убираться из Петрограда. Здесь его знают слишком многие. Он направился на вокзал. Путь ему преградила красноармейская цепь. Отступать было поздно. С независимым видом он подошел к проверяющему документы и показал свой пропуск. На удивление, его тут же пропустили.
Рейли купил свежую газету. Развернул, пробежал глазами по заголовкам, и ему стало не по себе. Арестован Локкарт. Арестованы Александр Фриде и его сестра. В газетном сообщении мелькали фамилии и других людей, с которыми Рейли не встречался, но о которых слышал.
Сообщение потрясло, словно взрыв. Значит, заговор провалился. Наверняка Чека уже знает о нем и о его документах, приметах, связях. Хорошо еще, что уехал из Петрограда. Там наверняка бы поймали.
Резкая команда вывела Рейли из оцепенения. На перроне показались красноармейцы. Рейли юркнул обратно в вагон. «Проверка документов. Что делать?». Оставаться в вагоне опасно. Неужели конец? Поднялась злоба на самого себя. Так глупо попасться…
Как хорошо быть понимающим и спокойным. Понимание, что надо бежать, было, а спокойствия — нет. Лихорадочно работал ум, выискивая решение. Проверка шла и с «головы», и с «хвоста». Есть еще время подумать, пока комиссары дойдут до его вагона.
Рейли вышел в тамбур, открыл наружную дверь, оглянулся по сторонам. У переднего и заднего вагонов часовых не было, они уже подошли ближе. Вот тут и мелькнула мысль. А если под вагон? Рейли скользнул под подножку и метнулся под вагон. Незамеченным прополз до «хвоста» поезда. Оттуда рывком — к пакгаузу. И вот он уже укрыт кирпичной стеной от красноармейских взоров. Выйдя из расположения станции, почувствовал себя на свободе. Надо пробираться в Москву. Там он найдет убежище, верные люди еще остались. Не все попали в тот газетный список арестованных. Какое-то время он переждет, а потом снова примется за свое.
На ближайшей улице Рейли вышел на московский тракт. Вскоре его нагнала подвода. Возница не отказал, за горстку махорки провез несколько верст. Так на случайных подводах Рейли добрался до самой Москвы. Где остановиться? Вспомнил одного офицера, к нему и направился. Офицер, на счастье, оказался дома и с душевной готовностью принял гостя.
Под ногами у Рейли земля уже горела. После злодейского покушения эсерки Фанни Каплан на Ленина в Москве и убийства Урицкого в Петрограде ВЧК предприняла энергичные меры против заговорщиков, в том числе иностранных шпионов. Был задержан Брюс Локкарт, поймали Каламатиано, арестованы десятки контрреволюционеров. Враги молодой республики сами вынудили советскую власть объявить красный террор убийцам и шпионам.
Рейли узнал, что в квартире офицера недавно был обыск, оставаться долго в ней нельзя. Утром он ушел.
Какое-то время Рейли слонялся по городу. Остановился у витрины, потом у газетной тумбы, чтобы перевести дух. У него больше не было в запасе конспиративных квартир. Самая надежная — в Шереметьевском переулке — провалена. Почему? Размышляя об этом, Рейли пришел к выводу, что, очевидно, потерял осторожность Фриде. Но он не знал, какую роль в раскрытии заговора играл Берзин. Это благодаря ему была взята под наблюдение квартира Оттен, отсюда уже потянулась ниточка к Марии Фриде, ее брату и дальше к помощнику американского атташе Каламатиано, резиденту французской разведки Вертимону. В общей сложности в руки ВЧК попало, как сообщили «Известия» 17 октября 1918 года, свыше 60 агентов.
11 сентября Рейли удалось пробраться в Петроград. Здесь в германском консульстве он получил охранное свидетельство на имя антиквара Георгия Бергмана. С этим документом он прибыл в Кронштадт, а оттуда катером отправился в Ревель. Впоследствии в своем дневнике Рейли записал: «Целью моей теперь было выбраться из России как можно скорее, возложенная на меня миссия закончилась неудачей».
8 ноября Рейли уже был в Лондоне. Здесь его застало известие: Верховный революционный трибунал РСФСР, рассматривая дело Локкарта (которому, как дипломату, советское правительство разрешило покинуть Россию), объявил Сиднея Джоржа Рейли вне закона как врага трудящихся и приговорил его к расстрелу при обнаружении в пределах республики.
Почему Берзин не арестовал Рейли? Он мог сделать это в любой момент, но по замыслу операции надо было выявить все связи Рейли, он еще не «раскрылся» до конца. Бала уверенность, что Рейли — в наших руках и деваться ему некуда. Рано или поздно он придет к Берзину. Но тут интуиция не подвела английского агента.
Встает вопрос: почему Рейли удалось ускользнуть из рук правосудия? На этот вопрос ответил впоследствии сам Рейли, когда оказался в тюрьме. В письме к заместителю Артузова Владимиру Андреевичу Стырне есть такие строки: «По моему глубокому убеждению, я приписываю мою удачу в подпольной жизни, а также в моем бегстве не каким-нибудь особенным личным качествам, а поразительно счастливому и часто повторяющемуся стечению обстоятельств с одной стороны и еще несовершенной в то время организации советского контрразведывательного аппарата с другой стороны»[32].
С 28 ноября по 3 декабря 1918 года происходили заседания Революционного трибунала при ВЦИК Советов. В числе подсудимых по этому делу были: начальник английской миссии в Москве Роберт Брюс Локкарт, бывший французский консул Гренар и лейтенант английской службы Сидней Джорж Рейли. В приговоре трибунала говорилось:
«…Попытка контрреволюционного переворота, будучи сопряженной с циничным нарушением элементарных требований международного права и использования в преступных целях права экстерриториальности, возлагает всю тяжесть уголовной ответственности прежде всего на те капиталистические правительства, техническими исполнителями злой воли которых являются вышеуказанные лица…».
Революционный трибунал постановил: «Р. Локкарта, Гренара, С. Г. Рейли объявить врагами трудящихся, стоящими вне закона РСФСР, и при первом обнаружении в пределах территории России — расстрелять». (Рейли до начала суда удалось скрыться, а Локкарт и Гренар были высланы из России).
Рейли нашел общий язык с Борисом Савинковым, который был равным ему по страсти к провокациям и близким по убеждениям. При последнем их свидании в Париже Рейли одобрил конспиративную поездку Савинкова в Россию. 10 августа 1924 года тот выехал через Берлин в Варшаву с фальшивым паспортом на имя Степанова. Рейли субсидировал его поездку.
29 августа 1924 года последовало официальное сообщение об аресте Савинкова на советской территории.
Савинков был арестован Пилляром в Минске и доставлен в Москву.
Исполнились слова Зинаиды Гиппиус. Однажды в 1920 году Савинков писал ей из окрестностей Минска: «Я уверен, что мы дойдем до Москвы». Гиппиус отозвалась на это с удивительным предвидением:
«Это Савинков с разбойником Балаховичем дойдут до Москвы?! Может, и дойдут… Или доведут их».
Арест Савинкова и суд над ним, заключительное слово подсудимого разочаровали его покровителей за границей, и особенно Рейли. В последнем слове Савинков разоружился и признал преступной свою деятельность против советской власти.
Для Рейли это заявление на суде было поражением. Его ставленник и сподвижник не оправдал возлагавшихся на него надежд.
Рейли оставалось только снова самому попытать счастья в русских делах, чтобы восстановить свою репутацию в Интеллидженс Сервис.
Работа Артузова, требовавшая неустанного проявления политической гибкости и дальновидности, умственного напряжения, бешеных усилий воли, изобретательности, была постоянно в фокусе внимания Дзержинского. Естественно, у председателя ОГПУ всегда находились вопросы к начальнику КРО, вопросы острые, злободневные, отвечать на которые необходимо было быстро и только делом. Феликс Эдмундович был крайне огорчен тем, что Рейли, английскому разведчику, предпринимавшему отчаянные попытки свергнуть советскую власть, в свое время удалось избежать кары, определенной советским судом.
При очередном докладе Артузова Феликс Эдмундович справился у него: