ария Сергеевна и дочь Лилия Ивановна всегда были приветливы и радушно принимали меня. Лилия Ивановна работала а библиотеке, сын Павлик, внук Тойво Вяхя, поступил в Ленинградский электротехнический институт. Затем окончил его. Стал чекистом. Мария Сергеевна была еще бодрой и крепкой, правда, слышать стала хуже. Она много рассказывала об Иване Михайловиче.
Я продолжал интересоваться «Трестом». В государственной библиотеке, бывшей Румянцевской, а затем Ленинской я прочитал в центральных газетах «Правда» и «Известия» за 1925 и 1927 годы все, что имело отношение ко времени жизни и службы Петрова — Тойво Вяхя. В опубликованном 9 июня 1927 года заявление советского правительства по поводу действий враждебных стране внешних сил сообщалось о ранении и задержании в сентябре 1925 года на советско-финской границе Сиднея Рейли. В этом заявлении было сказано и о связи Рейли с Уинстоном Черчиллем.
Между прочим, почему-то долго, до самых сороковых на печатных страницах говорилось о гибели Рейли на советско-финской границе… Тот, кто об этом писал, видимо, был большим «специалистом». Газет не читал. Однажды в библиотеке я встретился с кинорежиссером Сергеем Колосовым, который в 1968 году поставил 4-серийный фильм «Операция "Трест"» (по роману Л. В. Никулина «Мертвая зыбь»). В этом фильме роль Марии Захарченко блестяще сыграла жена Колосова Народная артистка СССР Людмила Касаткина. Колосов рассказал о работе над фильмом. Узнав от меня, что Мария Сергеевна жива, просил передать ей привет.
В 1936 году одной из пограничных застав (восьмой) Сортавальского погранотряда было присвоено имя Тойво Вяхя. Разумеется, я побывал на этой заставе. К этому времени у меня шло немало публикаций о Петрове — Тойво Вяхя в периодической печати. И я задумал написать книгу о Тойво Вяхя, но о нем уже готовил издание петрозаводский писатель Олег Тихонов, да и сам Иван Михайлович рассказал о себе достаточно. Стало быть, моя книга должна была быть очень интересной, необычной. Директор издательства «Карелия» Григорий Андреевич Фролов одобрительно отнесся к моему замыслу. Встретил я поддержку и командования Северо-Западного пограничного округа, на территории которого находится Карелия. Я проделал большую работу, однако наступили те еще времена…
Об операции «Трест», о Тойво Вяхя правдиво говорится в книге «И я ему не могу не верить…». Эта документальная повесть об Артуре Христиановиче Артузове (Фраучи), возглавлявшем контрразведывательный отдел ВЧК — ОГПУ, написана писателем Теодором Гладковым и журналистом Николаем Зайцевым. Полковника Зайцева я знал много лет и в процессе его работы над этой книгой сделал несколько замечаний. Так, в опубликованной в еженедельнике «Неделя» главе «Конец агента I-ST» было сказано: «…при попытке перейти границу у деревни Ала-Кюль в столкновении с советскими пограничниками случайно убит в завязавшейся перестрелке Сидней Рейли. Версии этой суждено было просуществовать 40 лет». Прочитав это, я возмутился:
— Николай, не сорок дет, а лишь два года существовала эта версия.
— А как же в архивах КГБ?
— Не знаю, как там, а вот в заявлении советского правительства от 9 июня 1927 года…
Я процитировал текст заявления, и Зайцев пообещал снять фразу в книге, что он и сделал.
Следует заметить, что в публикациях о «Тресте» и о Тойво Вяхя случались погрешности. Так, в ежемесячнике «Совершенно секретно» (№ 12,1990) в публикации Юрия Малютина «Конец шпиона века» говорится, что Тойво Вяхя после мнимого «ареста» под фамилией» И. М. Петрова был направлен для прохождения службы в г. Сочи, а затем в Дальневосточный пограничный округ, где в настоящее время есть застава его имени. Как уже известно читателю, Петров в Сочи не служил, а именная застава находится в Карелии.
В книге «КГБ: история внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева» Кристофера Эндрю и Олега Гордниевского упоминается советский пограничник, прапорщик Тойво Вяхя. Это пример некомпетентности авторов: институт прапорщиков в советское время возник лишь в семидесятые годы. Так маленькая неточность вызывает большое сомнение в достоверности ряда событий, изложенных в этой толстой книге.
Показанный у нас по телевидению многосерийный западный фильм о Рейли не выдерживает никакой критики.
* * *
Иногда я звонил Марии Сергеевне и Лилии Ивановне в Петрозаводск. Интересовался их здоровьем. Мы обменивались новостями.
Лилия Ивановна рассказывала об учебе Павлика, а вот Мария Сергеевна стала болеть. Ее трижды оперировали, но болезнь одолела Марию Сергеевну. И в восемьдесят четыре года она ушла из жизни. Внук Павлик окончил институт и служил в Петрозаводске в ФСБ.
В 1995 году я послал Лидии Ивановне журнал «Ветеран границы» с моей публикацией «Человек-легенда» об Иване Михайловиче. Получил от нее письмо, в котором она рассказала о том, как в Петрозаводске встретили 95 годовщину со дня рождения папы. Отметили по нынешним временам вполне прилично. На могиле были сотрудники ФСК, пограничники, попало это событие и на телевидение.
Рассказанное Лилией Ивановной порадовало и меня. Значит, Герой, пограничник-чекист не забыт! О нем помнят. Чтут его дела в двадцатых годах, боевые дела участника Великой Отечественной войны.
Глава 14. Опперпут, он же Эдуард Стауниц. Конец «Треста»
Эдуард Стауниц, он же Опперпут, Селянинов, Упельниц. Жизнь и деятельность этого человека в свое время был связана с Борисом Савинковым.
Савинков, которого природа наделила неистощимой энергией и неудержимой тягой к авантюрам (по меткой характеристике А. В. Луначарского — артист авантюры), не брезговал ничем, что могло принести вред советской власти и большевистской партии.
После провала затеянной им в 1918 году кровавой авантюры в Ярославле и Рыбинске Савинков представляет в Европе интересы адмирала Колчака. Выколачивает для белых армий у союзников деньги, вооружение, боеприпасы, снаряжение. Организует «Белую народную армию» под командованием Булак-Балаховича, воевавшую в составе войск Пилсудского. Лично участвует в рейдах озверелых белогвардейских банд из-за кордона по советским приграничным районам. Снабжает информацией западные разведки и получает от них за это немалые деньги. Окопавшись в Варшаве, Савинков вовлекает в орбиту своих планов и деятельности самых лютых врагов советской власти из всех кругов белой эмиграции, восстанавливает подпольные группы из уцелевших белогвардейцев, кулацко-эсеровских элементов на советской земле. В январе 1921 года он приступает к оживлению своего разгромленного «Союза защиты родины и свободы», присоединив к его названию слово «народный» (НСЗРС).
В состав руководства «Народного союза защиты родины и свободы» кроме Савинкова и его брата Виктора, бывшего казачьего есаула, вошли старый оруженосец «вождя» А. А. Дикгоф-Деренталь, литератор профессор Д. В. Философ, бывший штаб-ротмистр лейб-гвардии кирасирского полка Г. Е. Эльвенгрен, казачий полковник М. Н. Гнилорыбов и другие подобные им лица. Все враги Советов стекались под «внепартийные» знамена Савинкова — от монархистов и черносотенцев до «либералов» и «социалистов». Агенты Савинкова регулярно снабжали английскую, французскую и польскую разведки информацией о положении в Советском государстве и Красной армии. Все задержанные агенты Савинкова на территории Советской России одновременно состояли на службе западных разведок.
С особым усердием савинковцы посылали своих эмиссаров в губернские, городские, уездные, даже в волостные комитеты «Союза» в западных областях Белоруссии и России, подкрепляя «идеологическую работу» бандитскими нападениями на советские учреждения, злодейскими убийствами партийных и советских работников, советских активистов и сочувствующих им рабочих и крестьян. Зверства савинковцев вызывали гнев народных масс.
В мае 1921 года чекисты вышли на след савинковской организации в этих районах (она получила название Западного областного комитета — ЗОК) и нанесли по ней сокрушительный удар, обезвредив сотни заговорщиков и шпионов. Разгромлены были и банды, прорвавшиеся сюда из-за кордона.
Захваченные документы вкупе с иными доказательствами преступной деятельности савинковцев позволили советскому правительству потребовать от правительства Польши изгнания руководителей «Союза» из Варшавы. Савинков был вынужден перебраться в Париж.
Еще в ходе операции ВЧК против «Союза» в Западном крае был арестован некий Опперпут (он же позднее Эдуард Оттович Стауниц), выходец из латышской деревни, дослужившийся в мировую войну до золотых погон. В НСЗРС его завербовал бывший гвардейский офицер Гельнер. Опперпуту предстояло стать одним из заметных действующих лиц в операции «Трест», которую начали вести чекисты под непосредственным руководством Дзержинского и Менжинского против белогвардейских эмигрантских организаций и против иностранных разведок…
Впоследствии Опперпут в своих воспоминаниях, изданных в Берлине (с ведома ГПУ, чтобы изобличить савинковцев и отрезать от них Опперпута), так описывал его вербовку савинковцами: «К началу октября 1920 года я занимал в г. Смоленске должность пом. нач. штаба комвойсками внутренней службы Западного фронта. Раз на выходе после вечерних занятий из помещения штаба ко мне подошел молодой человек лет 27–30. Манеры и обращения выдавали бывшего офицера. Видно было, что он поджидал меня у выхода, не желая по какой-то причине заходить в штаб. Он отрекомендовался Заржевским и подал мне записку от моего старого близкого знакомого по службе в Гомеле Гельнера, в которой тот просил удовлетворить просьбу подателя».
Заржевский, прощупывавший по заданию Гельнера настроение его бывшего сослуживца, охарактеризовал Опперпута как типичного оппозиционно настроенного к большевикам эсера.
Опперпут занимал достаточно важный пост помощника начальника штаба войск внутренней охраны Западного фронта. Такой человек был настоящей находкой для НСЗРС. Одного не предвидели эмиссары «Союза»: двойственного, колеблющегося, противоречивого характера этого странного человека, которого могли использовать не только они, но и другие, более высокие мастера конспирации…».