Т. Слуцкий негодует и возмущается. Почему же он раньше не протестовал, если он знал решение ЦК? Ведь он никогда не пропускал случаи, чтобы разоблачить мою ошибку. Этого он никогда не боялся, так как крыть Артузова считалось хорошим тоном в НКВД.
Зачем т. Слуцкий подкрашивает факты? Ведь не посмеет же он сказать, что и я больше чем политически недальновидный работник?
Боюсь, что в действиях т. Слуцкого сквозят еще старые его методы. Надо понять т. Слуцкому, что новое время требует новых песен.
Тов. Слуцкий очень осторожен в делах. Он предпочитает оказаться от любой агентурной комбинации, если последняя опасна. Он не послал бы провокатора Витковского, чтобы поймать Штурм де Штрема, так как в случае срыва могла быть неприятность.
Вам не мешало бы, Николай Иванович, посмотреть, что сделано т. Слуцким по полякам. Ведь Илинич был только один агент. Сделаны ли были за 2 года попытки найти новую агентуру? Ведь т. Баранский, которого т. Слуцкий уволил, помогал мне поймать Штурм де Штрема. Т. Баранский — честный человек.
Если не в аппарате, то в агентуре придется прибегать к полякам. Если т. Слуцкий хочет работать в Польше только через евреев, которых там не пускают ни в армию, ни в интересующие нас другие ведомства. Не думаю, чтобы он добился успехов по этой линии.
В работе я всегда наступал и дерзал, Николай Иванович. После смерти Менжинского мне не с кем было делить ответственность за работу. Т. Ягода, как и т. Слуцкий, не любил рисковать. На всякий случай против всех решительных предложений он возражал, а если когда-нибудь и соглашался, то в случае беды забыл об этом. Поэтому получить санкцию Ягоды на агентурную комбинацию было просто бесцельно. Я не боялся брать ответственность на себя. Конечно, это неправильно, это анархический принцип, но что же было делать, когда у нас и по более важным делам, чем агентурные комбинации, не привыкли ходить в ЦК.
Меня очень тяготит, Николай Иванович, что я не имею возможности перед авторитетным товарищеским чекистским судом изложить все, что наболело, в частности по польским делам.
Только Дзержинский придавал исключительное значение разработку на коллегии (или лично у него) провалов и неудач в работе. На них он учил чекистов. Я бы очень хотел, чтобы и вы признали этот метод полезным.
А мне каждый вечер приходится засыпать под гнетом мысли о том, что в случившейся большой беде я виноват, но меня конкретно никто не обвиняет, ничем не помогает в беде. Больших усилий мне стоит новая работа, тихая, спокойная и при других обстоятельствах для меня крайне подходящая (я очень устал и изнервничался за последние 3 года, работая в Разведупре).
В самом деле, не назначите ли вы авторитетного разбора польского провала с привлечением меня и всех причастных в качестве ответчиков? Я бы очень об этом просил.
22. III.37. Артузов.
(Резолюция Н. И. Ежова)
1. Ознакомить т. Агранова, Фриновского, Бельского и Бермана.
2. Мысль Артузова о разборе провалов, и в частности провала по польской работе, мне кажется правильной при условии квалифицированного предварительного анализа осведомленного добросовестного товарища.
Ежов.
В гнетущей обстановке «всеобщей» подозрительности, недоверия даже Михаил Сергеевич Кедров, дядя Артузова, профессиональный революционер в прошлом, высокопоставленный чекист, усомнился в племяннике. Написал: «Оснований не доверять Артузову политически у меня было достаточно, но разглядеть в Артузове предателя я все-таки не сумел». Кедров был арестован в 1939 году. Сработала неприязнь к нему Л. Берия, который боялся Михаила Сергеевича. В июле 1941 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР Кедров был оправдан, тем не менее в октябре 1941 года по личному указанию Лаврентия Берия расстрелян.
Его сын Игорь Михайлович, старший лейтенант госбезопасности, в 1939 году был уволен из органов НКВД и расстрелян. Почему же Михаил Кедров отрекся от племянника? А видимо, потому, что люди говорят то, что от них хотят следователи, а уж признаются на допросах в большинстве своем[48].
Характер у Артура Христиановича был ровный и, можно сказать, легкий. Конечно, иногда он бывал в плохом настроении, но никогда не переносил его на людей, соприкасавшихся с ним в эти моменты по работе. Артузов всегда был вежлив и корректен. Умел терпеливо, а большей частью доброжелательно выслушивать собеседника. Всегда смотрел собеседнику прямо в глаза, взгляд его выражал интерес к собеседнику, рассказчиком, лектором он был исключительно интересным. Он обладал совершенно гладкой и правильной русской речью, с юмором.
Доверчивым Артузов не был. Верил и проверял. А в этом случае поверил Фриновскому. А как было не верить… Ажиотаж вокруг поляков шел полным ходом.
Страсти активно нагнетались Ежовым, чья зловещая роль в репрессиях ныне хорошо известна.
11 августа 1937 года появилось закрытое письмо ГУГБ НКВД СССР «О фашистско-повстанческой шпионской, диверсионной и террористической деятельности польской разведки в СССР», подписанное Ежовым и разосланное народным комиссарам внутренних дел союзных республик, начальникам Управлений НКВД автономных республик, областей и краев:
«НКВД Союза вскрыта и ликвидируется крупнейшая и, судя по всем данным, основная диверсионно-шпионская сеть польской разведки в СССР, существовавшая в виде так называемой "Польской организации войсковой".
Активная антисоветская работа организации велась по следующим основным направлениям:
1. Подготовка совместно с левыми эсерами и бухаринцами свержения советского правительства, срыва Брестского мира, провоцирование войны РСФСР с Германией и сколачивание вооруженных рядов в интервенции (1918).
2. Широкая всесторонняя подрывная работа на Западном и Юго-Западном фронтах во время советско-польской войны с прямой целью поражения Красной армии и отрыва УССР и БССР.
3. Массовая фашистско-националистическая работа среди польского населения СССР в целях подготовки базы и местных кадров для диверсионно-шпионских и повстанческих действий.
4. Квалифицированная шпионская работа в области военной, экономической и политической жизни СССР при наличии крупнейшей стратегической агентуры и широкой средней и низовой шпионской сети.
5. Диверсионно-вредительская работа в основных отраслях оборонной промышленности, в текущем и мобилизационном планировании, на транспорте, в сельском хозяйстве; создание мощной диверсионной сети на военное время как из числа поляков, так и в значительной степени за счет различных непольских элементов.
6. Контактирование и объединение диверсионно-шпионских и иных активных антисоветских действий с троцкистским центром и его периферией, с организацией правых предателей, с белорусскими и украинскими националистами на основе совместной подготовки свержения советской власти и расчленения СССР.
7. Прямой контакт и соглашение с руководителем военно-фашистского заговора предателем Тухачевским в целях срыва подготовки Красной армии к войне и для открытия нашего фронта полякам во время войны.
8. Глубокое внедрение участников организации в компартию Польши, полный захват в свои руки руководящих органов партии и польской секции ИККИ, провокаторская работа по разложению и деморализации партии, срыв единого и народного фронта в Польше, использование партийных каналов для внедрения шпионов и диверсантов в СССР, работа, направленная к превращению компартии в придаток пилсудчины с целью использования ее влияния для антисоветских действий во время военного нападения Польши на СССР.
9. Полный захват и парализация всей нашей разведывательной работы против Польши и систематическое использование проникновения членов организации в ВЧК — ОГПУ — НКВД и Разведупр РККА для активной антисоветской работы.
Основной причиной безнаказанной антисоветской деятельности организации в течение почти 20 лет является то обстоятельство, что почти с самого момента возникновения на важнейших участках противопольской работы сидели проникшие в ВЧК крупные польские шпионы — Уншлихт, Мессинг, Пилляр, Медведь, Ольский, Сосновский, Маковский, Логановский, Баранский и ряд других, целиком захвативших в свои руки всю противопольскую разведывательную и контрразведывательную работу ВЧК — ОГПУ — НКВД…
Вредительство в советской разведывательной и контрразведывательной работе.
После окончание советско-польской войны основной кадр организации возвращается в Москву и, используя пребывание Уншлихта на должностях зампреда ВЧК — ОГПУ, а затем зампреда РВС, разворачивает работу по захвату под свое влияние решающих участков деятельности ВЧК — ОГПУ (Пилляр — нач. КРО ВЧК, Сосновский и его группа в КРО ВЧК, Медведь — председатель МЧК, позднее сменил Мессинга на посту ПП ОГПУ в ЛВО, Логановский, Баранский и ряд других по системе ИНО — ВЧК — ОГПУ — НКВД) и Разведупра РККА (Бортновский и др.).
Работа организации в системе ВЧК — ОГПУ — НКВД и Разведупра РККА в течение всех лет направлялась в основном по следующим линиям:
1.1. Полная парализация нашей контрразведывательной работы против Польши, обеспечение безнаказанной успешной работы польской разведки в СССР, облегчение проникновения и легализации польской агентуры на территорию СССР и различные участки народно-хозяйственной жизни страны.
Пилляр, Ольский, Сосновский и другие в Москве, Белоруссии, а Мессинг, Медведь, Янишевский, Сендзиковский и другие в Ленинграде систематически срывали мероприятия наших органов против польской разведки, сохраняли от разгрома местные организации «ПОВ», предупреждая группы и отдельных членов «ПОВ» об имеющихся материалах, готовящихся операциях, консервировали и уничтожали поступавшие от честных агентов сведения о деятельности «ПОВ», заполняли агентурно-осведомительную сеть двойниками, работавшими на поляков, не допускали арестов, прекращали дела.
2. Захват и парализация всей разведывательной работы НКВД и Разведупра РККА против Польши, широкое и планомерное дезинформирование нас и использование нашего разведывательного аппарата за границей для снабжения польской разведки нужными ей сведениями о других странах и для антисоветских действий на международной арене.