Если бы церковь решительно встала на сторону Артура, смутьяны остались бы без поддержки. Более того, продолжать мятеж значило бы для них противостоять церкви. А так нерешительность Урбана давала надежду бунтовщикам. И война продолжалась.
Глава 12
Она началась весною, когда пал Моркант, — четыре года назад. Четыре года... Длись она и сто лет, мы были бы так же далеки от победы.
Цердик в стремлении отомстить за отца и алчный Идрис в надежде расширить унаследованные от Дунаута владения сплотили вокруг себя мятежных владык.
Они подняли возмущение против "Артуровой казны": подати на единую дружину Британии. "Он слишком много требует! — кричали они. — У него нет на это права! Если мы не заплатим, его люди нам отомстят. Он хуже любого сакса!"
Ложь, все ложь, но она давала им предлог объединиться против Артура, оправдывала их предательство. Более того, им удалось смутить таких людей, как Оуэн Виндду, Огриван и Райн, которые примкнули к мятежникам. Другие мелкие племенные вожди увидели здесь возможность расжиться награбленным добром и краденой славой.
Из друзей Артура только Кустеннин, Меуриг и Бан исправно снабжали его людьми и припасами. Горько, но даже возможные союзники — Мадок, Бедегран, Морганог и иже с ними — выжидали, кто возьмет верх. И все же мы кое-как держались благодаря бесстрашию Артура и щедрости его друзей.
Первый год дался нелегко. Борс с дружиной подоспел вовремя — если б не он, нас бы всех перебили. К осени второго года мы все до единого были уже закаленными бойцами. На третий год нам удалось перенести бои из владений Артура на земли Цердика. Теперь, в конце четвертого года, мы сражались чуть ли не через день. Да, мы выигрыш вали бои, но почти без отдыха и голодные, а это не всякий выдержит.
Если б не Борс, не знаю, что бы с нами было. Он поддерживал нас, пока мы осваивали воинское искусство. Вместе Артур и Борс вели *в бой последнюю надежду Британии, вместе спасали страну от неминуемого разгрома. И не раз, не два, а снова, снова и снова.
Мы не знали, сколько еще продержимся, но каждый день черпали силы во вчерашней победе и продолжали биться.
— Мы тесним их все лето, — сказал Артур. — Они должны сдаться. — Его мгновенный гнев прошел. Он вернулся к прежним мыслям, пытаясь определить, когда короли запросят пощады. — Еще год это длиться не может.
— Может и год, — заметил Бедивер. — Скоро осень. Они вернутся по домам собирать урожай и полагают, что мы сделаем то же самое. На зиму, как всегда, заключим перемирие.
— Ладно, пусть возвращаются к себе собирать урожай. Не будет им перемирия... — Он замолчал в задумчивости. Все мы, сидящие за столом, увидели, как вспыхнул свет в его голубых глазах — словно солнце из-за туч выглянуло.
— Что такое? — спросил Бедивер. — Что я такого сказал?
— Мы будем воевать с ними на их же собственных полях, — объявил Артур.
— Я не понимаю, чем это нам... — начал Кай, но Бедивер уже все понял.
Он увидел то же, что увидел Артур.
— Мы поскачем вперед!
— Сожжем их посевы!
— Пусть поголодают зиму, как голодаем мы!
Борс хлопнул ладонями по столу.
— Мне это по нраву!
Кай покачал головой.
— Все равно не вижу, чем это нам поможет.
Артур обнял Кая за мощные плечи.
— Если они потеряют свое драгоценное зерно, то на следующий год дважды подумают, прежде чем вновь затевать войну, — объяснил он. — Они вынуждены будут либо сдаться, либо закупать зерно в Галлии.
— А это дороговато, — промолвил Бедивер. — Только Цердик с его мошной может себе такое позволить.
— Да и он не очень-то после нынешнего года, — вставил Борс. Он хохотал и молотил кулаком по столу так, что звенели блюда и кубки. — Пусть Цердик поразмыслит об этом зимой, и весной его не очень-то потянет в драку.
— Славно сказано! — Артур одобрительно хлопнул себя по колену.
— Но я все равно не вижу, зачем нам голодать вместе с ними, — упорствовал Кай.
— Да? Ты можешь предложить что-то другое? — небрежно осведомился Бедивер.
Кай нахмурился.
— Не жечь урожай. Собрать его.
— Мы не землепашцы! — возразил Бедивер.
— Перековать мечи на орала? — хохотнул Борс.
Кай еще сильнее нахмурил лоб. Его зеленые глаза потемнели, как всегда, когда он подозревал, что над ним потешаются.
— Кай прав, — тихий голос Мерлина заставил умолкнуть смех. — Мы голодны. Жечь зерно — грех. Никто из нас не умрет, если его увидят с серпом в руках.
— Но мы не можем...
Радостный вопль Артура оборвав Бедивера на полуслове.
— Отлично! — Артур вскочил. — Дивно в своей простоте! Мы спасены!
Он замолотил Кая по спине, и тот, перестав хмуриться, недоверчиво улыбнулся.
— Мы соберем за них урожай... — начал Артур.
— И они позволят его унести? — Бедивер покачал головой. — Нет, пока хоть один из них способен держать копье.
— Мы соберем зерно, потому что они будут отбивать атаки злокозненного Борса и его несносных армориканцев. — Артур заходил вокруг стола широкими уверенными шагами, рубя воздух ладонью; мысли его неслись впереди нас всех. — А зимой, когда они будут голодными глазами смотреть на лошадей и собак, мы предложим им выкупить зерно. — Он помедлил для большей выразительности, и в голосе его зазвучала сталь. — А выкупом станет присяга на верность.
Мерлин мрачно улыбнулся и трижды стукнул по земле посохом.
— Молодец, Артур! Молодец! — Потом простер руку к Каю. — И ты молодец, Кай. Основательно подумал и крепко стоял на своем. — За хвалебными словами угадывалась чуть слышная ирония.
— Так ты согласен, Мирддин? Это и впрямь самый лучший план?
— Да, Артур, но и самые лучшие планы порой проваливаются.
— Думаешь, провалится? — спросил Бедивер.
— Неважно, что я думаю, — отвечал Мерлин. — Убеждать надо не меня, а ваших воинов.
— Что до этого, — заметил Артур, — любой из них охотно отложит меч на денек-другой.
— Даже если взамен надо будет приняться за серп и цеп? — Борс брезгливо скривился.
— Не тревожься, лорд Борс, — успокоил Артур, — ты не станешь касаться этих мерзких орудий. Ты со своими людьми будешь устраивать вылазки, набеги, все что угодно, лишь бы отвлечь этих псов, пока мы крадем их зерно.
— Вот это по мне! Клянусь Богом, Который меня сотворил, с этим я справлюсь.
Они тут же начали придумывать, как отвлечь мятежных королей и перевезти собранное зерно. Мерлин в обсуждении не участвовал. Он тихо вышел из шатра в ранние сумерки.
Я вышел следом. Мерлин стоял, глядя на последние алые отблески заката.
Я немного постоял рядом, потом спросил:
— В чем дело?
Мерлин не отвечал, по-прежнему глядя на небо и стаю ворон, еле- тавшуюся на ночлег к соседнему лесу.
— Поход за зерном окончится неудачей?
— По правде сказать, не знаю.
— Так в чем дело? Что ты увидел?
Он долго не отвечал, а когда ответил, слова его были такие:
— Корабли, Пеллеас, и дым. Я видел, как острые ладьи разрезали пену, и множество ног, плеща, вступало на берег. Я видел, как дым, тяжелый и черный, стелется по земле.
— Саксы?
Мерлин кивнул, по-прежнему не сводя глаз с неба.
— На севере... Думаю, Эборак пал.
Эборак пал перед саксами? Мы ничего об этом не слышали. Впрочем, я не сомневался в словах хозяина! время покажет, что он был прав.
— Что делать?
— Что делать? — Он повернулся ко мне, и золотистые глаза вспыхнули внезапным гневом. — Подавить бессмысленный мятеж! Безумие! Мы рвем друг друга в клочья, а саксы нагло захватывают нашу землю. Этому надо положить конец.
Он повернулся и пошел вниз, к ручью, но через несколько шагов остановился и глянул через плечо.
— Удастся ли поход за зерном? — крикнул он и сам себе ответил: — Молись, Пеллеас! Изо всех сил молись, чтобы он удался. Не то саксонское племя пустит средь нас корни.
Жители селения молча и зло смотрели, как воины Артура укладывают на телегу последний мешок с зерном. Когда погонщик с бодилом подошел развернуть волов к дороге, старик — один из крестьян, наблюдавших за погрузкой зерна, — шагнул вперед и встал перед Каем.
— Несправедливо забирать все, — произнес крестьянин. — Оставьте нам хоть немного.
— Жалуйся своему господину, — резко отвечал Кай. — Виноват Цердик.
— Мы будем голодать этой зимой. Если вы ничего нам не оставите, мы умрем.
— Так умирайте! — крикнул Кай, вскакивая на коня, и уже из седла крикнул: — Скажу правду: мы бы не тронули ваше зерно, если б Цердик не нарушил клятву и не взбунтовался против Артура. А так мы забираем лишь то, что нам было обещано.
С этими словами он развернул коня и потрусил вслед за телегой.
Как и в других селах, никто не пытался нас остановить, но это ничего не меняло. Довольно было молчаливого осуждения в глазах. Мы все чувствовали себя варварами.
— Потерпите еще немного, — твердил Артур. — Скоро все кончится, и война останется позади.
Только неизменные заверения Артура и поддерживали в нас силы. Так, селение за селением, по три, по четыре за день, мы быстро собирали годовой урожай ячменя и пшеницы, а заодно угоняли скот — быков, овец и коров. Борс хитроумными вылазками отвлекал на себя войско мятежных лордов.
Да, все получалось. Может быть, даже слишком хорошо. Наверное, нам следовало задуматься над этим.
Впрочем, когда Цердик и мятежные лорды наконец поняли, что к чему, зерно уже лежало за стенами Каер Мелина. По правде сказать, мы не смогли разместить все — не хватило амбаров, и отвезли добрую часть Меуригу, а то, что и он не смог взять, высыпали грудами во дворе и накрыли воловьими шкурами.
В тот год дожди начались рано, когда последние телеги еще вползали на холм к каеру. Воины, сопровождавшие обоз, спасаясь от дождя, поскакали к воротам. Там их приветствовал Артур.
— Ну вот и все, — промолвил он некоторое время спустя, когда последний воз, раскачиваясь, въехал в ворота. Предводитель смотрел на холмы и не шелохнулся, когда Бедивер подошел и встал рядом.