— Спасибо, — выговорил он наконец. — Мне стыдно, ибо я не заслужил такой благодарности.
— Я поручился жизнью, предводитель Артур, и отлично знаю, сколько она стоит, — гордо ответил Фергус.
— Я принимаю твою подать, о король.
"Что ты наделал, Артур? — думал я. — Теперь нам не распутаться".
Артур по-родственному обнял Фергуса за плечи.
— Идем, друг, — смело объявил он, — и вместе выпьем из гостевого кубка.
Фергус просиял от удовольствия, обращение Артура явно ему угодило. Я стоял во дворе, провожая их взглядом. Впрочем, такой поворот событий огорошил не меня одного, ибо, повернувшись, чтобы идти за всеми, я заметил в сторонке Мирддина.
— Слышал? — спросил я.
— Слышал.
— И что?
— Очень многое мне не понравилось.
— Да, — согласился я. — Клянусь всеми святыми, не к добру это — принимать дары от ирландцев.
Мирддин нахмурил брови и отмахнулся от моих слов.
— Все гораздо хуже, дорогой мой ревнивый друг.
Он повернул прочь, я ринулся вслед за ним.
— Я ревнивый? За что ты меня так назвал?
Но Мирддин не отвечал. Он шел в зал, к своему месту возле Артура. Кубки уже наполнили и передавали из рук в руки. Я нехотя присоединился к торжеству и выпил, когда подошел мой черед. Впрочем, я заметил, что Мирддин не пьет, а стоит за плечом у Артура, словно ангел-хранитель.
Только вечером Мирддин улучил момент поговорить с Артуром наедине.
— На одно слово, Артур, — попросил он и двинулся в покои предводителя, расположенные в дальнем конце зала. Артур встал. Поскольку он не велел мне остаться, я пошел с ним.
— Это ошибка, — с ходу выговорил Эмрис. Голос его был серьезен и тих. — Ты не можешь принять эту подать.
Артур беспомощно развел руками.
— Но я уже ее принял.
— Верни.
— Не могу, если б даже и захотел, а я не хочу.
— Можешь и должен.
— В чем дело, Мирддин? Что тебя тревожит?
Мирддин довольно долго молчал.
— Девушка, — отвечал он наконец.
— Что такое? — невинно осведомился Артур. — Что в ней внушает тебе такой страх?
— Она — королева...
— Она — дочь Фергуса.
— Для ирландцев это одно и то же. Разве ты не знал? Приняв ее, ты согласился на ней жениться. Иначе бы Фергус ее не отдал.
Артур оторопело вытаращил глаза на мудрого советника.
— Ну? Нечего ответить, могучий вождь? Тебе такое не приходило в голову?
— Жизнью клянусь, нет, — выговорил Артур.
— Но так оно и есть. Этот Лленллеуг — лучший воин Фергуса, но прежде всего он — защитник королевы. А золото — богатство ее народа, — продолжил Мирддин чуть мягче. — Артур, это ее приданое, богатейшее приданое в мире. Фергус чтит тебя высоко, может быть, выше, чем ты заслуживаешь.
— О чем ты? — с подозрением спросил Артур.
— У ирландцев корона передается через дочь мужу.
— Ха! — гоготнул я. — Ты станешь королем Ибернии, Медведь! Только подумай!
— Это не шутка! — рявкнул Мирддин, Артуру же сказал: — Подумай! У Верховного короля Британии должна быть жена бриттка.
Артур взглянул на меня и застыл.
— Уж это, конечно, решать мне. Никто не станет указывать, кого мне взять в жены.
— Твое упрямство будет стоить тебе верховного престола. Если ты женишься на ирландке, вожди Британии никогда не признают тебя королем. Избрав дочь Фергуса, ты предпочтешь ее всем знатным дамам Британии и возвысишь Фергуса над всеми британскими королями.
Предводитель сложил руки на груди.
— Значит, так тому и быть! Кто из королей-бриттов оказал мне хоть вполовину такой почет, как этот враг?
— Подумай, что ты делаешь, Артур. Верни ее Фергусу, — убеждал Мирддин.
— Мне не позволяет честь!
— Не честь, а гордыня, — прямо ответил ему Мирддин Эмрис. — Если ты примешь эту девушку, то безнадежно загубишь свою хваленую честь. Из-за нее ты лишишься королевства и кое-чего еще.
Предводитель жег нас глазами, но упорно молчал.
— Пожалуйста, сделай, как говорит мудрый советник, или хотя бы поразмысли об этом, — сказал я, — прежде чем совершить что- нибудь такое, о чем все мы потом будем жалеть.
На этом мы с Мирддином вышли, оставив Артура в одиночестве.
— Как по-твоему, послушает он тебя? — спросил я.
— По правде? Нет, не думаю, — отвечал Эмрис.
Что-то в его голосе удивило меня. Печаль? Отчаяние? Что он провидел в этот миг? Почему не сказал?
Что ж, он всегда такой. Где нам постичь его мысли!
Артур не вышел и не отклонил подать Фергуса Мак Гилломара, хотя это уберегло бы его от множества треволнений. Впрочем, тогда он не был бы Артуром.
Фергус привез еще один дар, по-своему не менее ценный: вести, которыми поделился за вечерней трапезой.
Пикты, сообщил он, собираются на северных пустошах и, судя по всему, готовятся напасть, как потеплеет. У западного побережья видели корабли, которые сразу исчезали за островами.
— Они мечтают отплатить за разгром, что ты учинил им в Калиддонском лесу, — предположил Фергус. — Не удивлюсь, если их в этом поддержат англы. Они не забыли поражения, и ненависть их только возросла за долгую зиму.
— Ты слышал, что англы намерены напасть? — спросил Артур.
Фергус помотал головой.
— Нет. Я и того не слышал, что солнце завтра взойдет на востоке, но не стал бы полагаться на иное.
Артур поблагодарил Фергуса за известия, и больше в тот день речи о войне не было. Три дня спустя, когда ирландцы собрались уезжать, Артур призвал к себе Гвальхавада.
— Готовь корабли, сегодня вечером с отливом мы отплываем на север.
Тем временем Кай и Борс собирали дружину, а мы с Мирддином сидели вместе с предводителем в его покоях.
— Дождись хоть остальных королей, — сказал я. — Как бы нам не угодить в западню.
— Ты не веришь Фергусу?
— Я верю Фергусу, но не доверяю пиктам. Ты прав, удар должен быть быстрым — но он должен быть и мощным.
— С каждым потерянным днем враг будет наглеть. Его надо сдержать до прихода остальных королей.
Мирддин оперся на посох.
— Еще не поздно, Артур. Отошли девушку и ее защитника с Фергусом. Хочешь, это сделаю я. Фергусу не на что будет обижаться.
Предводитель отвечал мягко:
— Я дал слово и не возьму его обратно.
Я думал, что больше говорить не о чем, но Мирддин продолжал:
— Коли ты так решил, Артур, пусть даму и ее сокровища доставят в Инис Аваллах. Там она будет в безопасности, да и мешать никому не станет. Матушка обрадуется обществу, а может, и обучит запальчивую ирландскую деву британскому обхождению.
Артур согласился весьма охотно.
— Да будет так, Мирддин. Принимаю твой совет.
А вот я ничуть не успокоился, потому что Артур, не переводя дыхания, объявил:
— Ты отвезешь Гвенвифар на Стеклянный Остров.
— Я? Артур, опомнись! Это ли дело для военачальника? Я должен быть с тобой. Пошли Кая, а еще лучше — Борса, он у нас с дамами удалец. Да отправь любого из воинов!
Артур мощной лапищей хлопнул меня по плечу.
— Придется, брат, поехать тебе. Если я не пошлю лучшего своего воина, Фергус или его дочь оскорбятся.
— По мне, ты слишком доверяешь этому ирландскому псу, — проворчал я. — Страшишься обидеть врагов и в то же время обижаешь друзей.
Лучше изливать сердце камню — мои укоры его не тронули. Артур принял решение и твердо стоял на своем. Я был вынужден отправиться в Инис Аваллах.
Если я огорчился, то Гвенвифар просто пришла в ярость. Она видела приготовления к бою и твердо рассчитывала сразиться с врагом. И вдруг ее отодвигают в сторону, словно мешок с мукой! Этого она снести не могла. Я впервые видел женщину в такой ярости.
Глаза ее метали искры, щеки багровели румянцем. При виде оседланной лошади ирландка словно вросла в землю, пальцы ее превратились в когти, язык — в острую плеть, которой она хлестала всех окружающих, особенно, полагаю, Артура, так как его имя звучало чаще всего. Увы, жалобы были по большей части на ирландском, так что я не уловил оттенков, хотя основной смысл был вполне ясен.
Я легонько тронул ее за локоть, направляя к лошади, и чуть не лишился кисти. Девица молниеносно выхватила кинжал и, шипя от ярости, развернулась ко мне. Тут бы вашему слуге пришел конец, не встань между нами Лленллеуг.
Он что-то резко сказал, и Гвенвифар успокоилась. Кинжал скользнул в ножны. Не глядя на меня, королева вспрыгнула на коня и привычно дернула поводья.
Ирландец повернулся ко мне.
— Это было некрасиво... Прости.
Я никак не ожидал от него извинений.
— Неважно. Главное, чтобы больше такого не было.
— Я твой слуга, лорд Бедивер.
— Ты меня знаешь?
— Кто не слыхал о тебе, Бедивер, Светлый Мститель, Быстрый Меч Артура? — И Лленллеуг пошел к своему коню. Я смотрел в спину высокому молодому ирландцу и думал, можно ли ему доверять. Все знают, что это коварный народ, истина у них не в чести. И все равно я задумался.
Мы тут же выехали из Каер Мелина. Я хотел доставить заложников в Инис Аваллах и вернуться как можно скорее, чтобы догнать Артура на севере. Поэтому я взял с собой только трех воинов. Мы поскакали в Абертафф и здесь погрузились на корабль, чтобы пересечь Хабренский залив.
На корабле Гвенвифар сразу пошла на нос и встала, скрестив руки на груди и решительно глядя прямо перед собой. Даже каменное изваяние не могло бы быть таким непреклонным.
Я взял Баринта, лучшего из кормчих Артура, потому что после Инис Аваллаха хотел быстрее отправиться на юг. Баринт высадил нас выше устья реки Бриу, недалеко от Стеклянного Острова. В ту ночь мы стали лагерем на берегу реки, а утром двинулись к Тору. Гвенвифар всю дорогу угрожающе молчала.
— Добро пожаловать, — любезно промолвила Харита. — Да будет с вами мир Христов.
В темно-зеленом платье и развевающемся золотом плаще она показалась мне царицей Иного Мира. Хозяйка Стеклянного Острова по очереди поцеловала каждого из нас и повела в сияющий зал. И тут же я ощутил, как на мою душу нисходит здешняя благодать.