– Третий ключ! – воскликнула она. – Глоток старости.
Ару потянулась к нему и скривилась. Она попробовала слить немного жидкости, но та не сдвинулась с места. Волшебство слишком уж буквально следует правилам. Варвары!
– Сейчас твоя очередь, – сказала Ару. – Но я так понимаю, что придётся пить мне, потому что ты только что спасла наши шкуры?
– Ага, – согласилась Мини.
Ару закашлялась от одного вида этой жидкости.
– А если она ядовитая? Она была в котле с ядом, в конце концов…
Мини поёжилась.
– Ну, тогда я спасу тебя с помощью птифуры Весны.
Ару всё равно сомневалась.
– Вдруг я проглочу ключ?
– Не стоит. Когда мне было три, я проглотила мамино обручальное кольцо, и мне дали целую связку бананов, чтобы они…
– ЗАБЫЛИ! Я НЕ ХОЧУ ЭТО ЗНАТЬ!
– Тогда пей быстро, а то я буду рассказывать дальше.
– Жестокая.
Мини скрестила руки на груди.
– Я справедливая.
Ару отхлебнула из кубка самую малость, просто пригубила, как она иногда делала с маминым воскресным вином, просто чтобы понять, почему люди сходят по нему с ума. В результате девочка всегда выплёвывала отвратительную гадость. Но «Старость» на вкус была очень даже ничего. Ару вспомнила свой прошлогодний день рождения: мама повела их в отличный итальянский ресторан. Ару так наелась, что уснула прямо в машине. Мама взяла её на руки (Ару запомнила это потому, что только притворялась, будто спит) и отнесла в кровать. Глоток «Старости» напомнил ту ситуацию: такое же ощущение счастья и полноты жизни. Но тут она почувствовала на языке какой-то посторонний предмет и с удивлением достала изо рта… маленький белый ключ. Он был костяной. О НЕ-Е-ЕТ.
– А-а-а! – завизжала Ару и стала изо всех сил тереть язык. Потом она вспомнила, что не мыла руки, с тех пор как Брахмасура превратилась в горстку пепла, и сплюнула на землю.
– Третий ключ! – торжественно объявила Мини. – Круто! Это кость. Интересно, это фаланга пальца или, может быть…
Ару бросила на неё такой убийственный взгляд, что Мини быстро сменила тему.
– Мы сделали это! – воскликнула она. – Теперь у нас все три ключа, и мы можем войти в Царство Мёртвых.
Хотя Ару всё ещё пребывала в шоке, она улыбнулась. Они действительно справились. И бонусом ко всему этому было то, что Мини перестала прятаться в сторонке из-за стеснительности. А от сияния яда во рту у Шивы за её спиной казалось, что над головой подруги завис нимб.
– Готова? – спросила Ару.
Мини кивнула.
Ладони Ару вспотели. И казалось, что волосы стянуты слишком туго. Часть её думала, не сходить ли на дорожку в туалет, ведь неизвестно, будут ли подобные общественные места в подземном мире. Но, может, это просто нервы шалили.
Девочки положили три ключа в ряд: росток юности, монету из кусочка «Зрелости» (снова сверкающую) и костяной ключ.
Ару не представляла, к чему надо готовиться. Но это не имело значения: ключи сами знали, что делать. Они тут же разошлись и побежали по кругу, образуя озеро света. Девочка задержала дыхание, глядя, как оно увеличивается, становясь всё выше, пока не стало ростом с семиглавую лошадь, которая перенесла её через Молочный океан.
И тут в темноте пещеры появилась дверь.
Дверь в Царство Мёртвых.
Глава 21Дверь и собаки
Дверь в Царство Мёртвых была выполнена из костей, листьев и света.
Мини подняла руку и собиралась уже открыть её, но покачала головой.
– Мне казалось, у меня будут другие ощущения, – сказала она.
– По поводу чего? – спросила Ару.
– По поводу двери и куда она ведёт.
– Как куда? В Царство Мёртвых, конечно.
– Да, но это дверь к моему… – Мини запнулась и замолчала. – Ну, то есть, наверное, он не совсем мой… мой…
– Отец?
Мини вздрогнула как от укола.
– Да. Это я и хотела сказать. Но я его совсем не знаю. А он не знает меня. То есть, наверное, это не имеет значения: Буу и родители говорили, что он мой духовный отец, не физический, но я всё равно думала, он сделает для меня что-нибудь ещё, а не просто подарит зеркальце. Понимаешь?
Нет, она не понимала. Может быть, это немного жестоко, но она не испытывала сочувствия к Мини. Они находились в одной лодке, но у Ару не было физического отца, который мог бы утешить её.
Да, может, Индра и создал её душу, но где её настоящий отец? Он ведь где-то есть… И, кем бы он ни был, она ему не нужна.
Ару постаралась не обращать внимания на огромную волну зависти, захлестнувшую её. Мини не виновата.
– Что будешь делать, если встретишься с Дхармой Раджой?
– Наверное, поблагодарю за своё существование… Не знаю. Это так странно. – Мини глубоко вздохнула. – Ладно, я готова, идём.
Ару потянулась к дверной ручке, но тут же отдёрнула руку от острой боли, как будто её ударило током.
– Думаю, открывать дверь надо тебе.
– Мне? Почему?
– Потому что ты – дочь Смерти. Ты идёшь к себе домой.
– А если меня тоже ударит током?
Ару пожала плечами.
– Может, стоит сначала представиться?
Мини терзали сомнения, но она расправила плечи.
– Меня зовут Ямини Капур-Меркадо-Лопес, а это… – Она повернулась к Ару. – Я не знаю твоей фамилии.
Девочке очень хотелось сказать, что её зовут Бонд, Джеймс Бонд. Но вместо этого пришлось ответить:
– Ару Ша.
– У тебя нет второго имени?
Ару снова пожала плечами.
– Если и есть, мне забыли его сообщить.
Мини кивнула, удовлетворившись этим ответом, и продолжила разговор с дверью.
– Ару Ша. Мы хотим попасть в Царство Мёртвых, потому что проходим испытание, – затараторила Мини. – Нам надо найти и пробудить божественное оружие, чтобы… ух, чтобы не наступил конец времён, а ещё чтобы узнать, как остановить ужасного демона, а для этого нам надо заглянуть в Озеро… Последнего?
– Озеро Былого, – зашептала ей Ару.
– Озеро Былого! – договорила Мини. – Пожалуйста и спасибо.
Дверь не отреагировала. Правда, Мини даже не попыталась её открыть.
– Почему ты просто не толкнёшь её? – спросила Ару.
– Насилие – это плохо.
После этих слов дверь вдруг поддалась и со вздохом отъехала в сторону. Сбоку она оказалась тонкой, как планшет.
Как только Мини переступила порог, она исчезла. Как будто провалилась сквозь воздух.
Несколько секунд спустя из дверного проёма высунулась её голова:
– Ты идёшь или нет?
У Ару скрутило живот. Она не могла сходу припомнить ни одной истории о Царстве Мёртвых, но сама мысль о них уже пугала. Девочка представляла себе безликих призраков, скрывавшихся за дверьми: вечный огонь, беззвёздное небо.
А потом она вспомнила мамино лицо, застывшее от ужаса, и её развевающиеся волосы, подумала о бездыханном теле Буу, зажатом в руке Спящего. И эти мысли заставили её сдвинуться с места.
– Это ведь просто приключение? – сказала она себе, пытаясь взбодриться.
Рука Ару скользнула в карман, где у неё хранился мячик для пинг-понга. Он был тёплый, и с ним она ощущала себя спокойнее.
– Всё хорошо, очень хорошо. Всё отлично, – бормотала она себе под нос. И с этими словами перенесла ногу через порог.
Ледяной ветер приподнял волосы на загривке. Его порывы проносили мимо слова умерших людей: «Нет, ещё не время!», «Пожалуйста, кто-нибудь, не забудьте покормить Снежка!» или «Надеюсь, кто-нибудь почистит мой браузер в Интернете!»
Но больше всего было слов о любви.
Скажите моей семье, что я их люблю.
Передайте жене, что я её люблю.
Передайте детям, что я их люблю.
Передайте Снежку, что я его люблю.
Ару почувствовала острую боль в сердце. Говорила ли она маме, что любит её, перед тем как убежала с Буу из музея?
Назад пути не было. Как только Ару вошла в Царство Мёртвых, дверь исчезла, и она оказалась в таком тёмном туннеле, что не могла определить, на что наступает. Так и выглядит сама темнота? Ни стен, ни неба, ни моря, ни начала, ни конца. Только чернота.
– Мама говорила, что смерть похожа на парковку, – прошептала Мини. Её голос звучал тихо, казалось, она пытается подбодрить себя. – Ты задерживаешься там на короткое время, а потом двигаешься куда-то дальше.
– Опять парковки? – пошутила Ару, но голос её дрожал.
Ей стало немного легче, когда она вспомнила, что в индуизме после смерти люди не оставались навсегда в одном месте. Они ждали реинкарнации, и душа могла прожить сотни, а возможно, и тысячи жизней, прежде чем освободиться из замкнутого круга жизни и смерти и достигнуть просветления.
Вдалеке завыла собака.
– Отчего ты такой серьёзный, сынок? – спросил глубокий хрипловатый голос.
– Сириус? Ты говоришь о Сириусе? – отозвался высокий голос. – Ты же знаешь эту собаку. Её опять нет: или воет на звезды, или гоняется за солнцем, или…
– Ты всё испортил! Я репетировал эту фразу целый год, – недовольно пробурчал первый голос. – А теперь смысл потерялся.
– Откуда мне было знать? – сказал второй.
– «Темный Рыцарь»[2] – мой любимый фильм, забыл? Ты вообще меня не слушаешь. Я Ик, в конце концов! А ты – всего-навсего До.
– То, что ты родился первым, ещё не значит, что ты главнее, – ответил До.
– Нет, значит! – ответил Ик.
– Нет, не значит!
Ик? До? Ару знала эти слова – названия цифр на хинди, самом распространённом языке в Индии, означающие «один» и «два».
Мама Ару в детстве говорила на гуджарати – на языке, принятом в штате Гуджарат. Сама Ару не могла изъясняться ни на хинди, ни на гуджарати. Она знала всего несколько слов, включая ругательства. (Вообще-то, она даже не знала, что это плохие слова, до тех пор пока не ударила палец на ноге в церкви и не выругалась прямо в присутствии священника. Мама совсем не обрадовалась.)
Ару сжала золотой мяч в кулаке, и он вспыхнул слабым светом. Четыре пары глаз уставились на девочек, и в тусклом свете мячика Ару разглядела два гигантских собачьих силуэта.