ми, чтобы Ваше Ка стал навеки единым! О, Ра — Великий — Амен!» — закончил ритуал Посвящённый, когда тени колонн Храма вновь начали расходиться, уже в сторону востока. Неземной свет погас. Асет, желавшая страстно поцеловать своего мужа, была так взволнована, что её поцелуй был всего лишь нежным прикосновением, но она почувствовала, что их души слились воедино и стали одним целым. Народ ликовал, бросая к их ногам цветы ириса и лотоса, воины в золотой броне раздавали глиняные сосуды с пивом и пальмовым вином, жареное мясо быков и баранов и круглые хлебы.
Новобрачные шли во дворец, Усер — в золотых сандалиях, а Асет шла босиком по нежным цветам, она не хотела убивать их хрупкую красоту, и её любовь вновь оживляла их. Но золотые сандалии Сета, шедшего следом, давили ожившие цветы, и Небтет напрасно старалась вдохнуть в них жизнь снова, — они вяли от не выплеснутой злобы её мужа и брата, грубо бросившего священный колос пшеницы. Небтет была напугана, но страх выдать свои чувства был сильнее.
Пир во дворце был грандиозен. Сладкое пальмовое вино опьянило Асет и заставило забыть мрачные мысли, тревожившие её накануне. Усер был пьян от вина и счастья. Посвящённые, жрецы и великие воины не переставали удивляться его весёлому волшебству. Из маленького сосуда с пальмовым вином Усер разливал и разливал хмельной напиток в чаши гостей, казалось, что в нём не было дна. Небтет и Асет пили из золотых чаш. Даже священный кот казался пьяным, с львиным рыком разрывающий мясистый кусок баранины. И только Сет пил мало. С уважительным поклоном он подошёл к брату-царю и дал ему красный цветок мака:
— Усер — это цветок любви, цвета уст твоей возлюбленной Асет — ныне — Великой Правительницы, вкуси же его с вином! — Усер опрокинул золотую чашу — а теперь, — продолжил Сет, — прими мой подарок — лучшие резчики и кузнецы золота изготовили сундук из чёрного дерева, священного солнцеподобного металла Нуб и драгоценных камней Звёзд, Ра и Хонсу. Он священный — он может хранить свет Маат, он может навечно сохранить твоё величие, хотя оно и так безгранично, о, Фа-Ра-Анх!
— Вижу, Сет, наши раздоры забыты, или ты пьян, или ты льстец, но я пьянее тебя и помещусь в священный сундук, вместе со своим величием! — шутя ответил Усер. Он лёг внутрь, сложив на груди скипетр и плеть, когда Сет захлопнул крышку и дёрнул рычаг, вонзивший золотые иглы с вплавленным в них жёлтым песком Смерти в тело Усера.
На мгновение замерли все, кроме воина — верного охранника Усера, мгновенно изготовившего лук и с криком: «Убийца» -- пустившего золотую стрелу с вплавленным песком смерти прямо между глаз Сета. Сет сделал лишь лёгкое движение — наконечник упал на пол расплавленной каплей, тростинка вспыхнула и испарилась в воздухе. Следующий огненный шар отбросил охранника, испепелив так, что только оплавленные золотые доспехи говорили о том, что это останки великого воина.
Сет неспешно занял золотой трон Усера: «Теперь я единственный, могу стать правителем Та-Кем! Я — убийца?! — злорадный хохот разлился по замершему залу. — Для кого верный пёс Усера, зажаренный мною как баран на углях, готовил свою стрелу? Такими стрелами убивают Посвящённых и Богоравных!»
Услышав последнюю фразу Сета несколько воинов-охранников, Посвящённых и жрецов, опрокинули тяжёлые кедровые столы, чтобы дать бой Сету и Посвящённым, вставшим на его сторону.
— Остановитесь! — Анпу стал между ними, проведя рукой по крышке сундука, — Сет лжёт — Богоравного нельзя убить обычными остриями из золота с песком чешуи Апопа! Эти стрелы созданы для того, чтобы лучшие воины Та-Кем могли сравняться силой с Посвящёнными, не более, Богоравный не уязвим для них. Ваше кровопролитие будет бессмысленным!
— О, Анпу, значит Усер жив, — взмолилась Асет, — мой любимый жив!
— Увы, Асет, — расположение драгоценных камней на крышке сундука и их виды повторили Ра и его ближние звёзды. Сет сумел отправить дух Усера на Ладью Миллионов Лет…
Асет припала к сундуку с телом её любимого и заплакала.
— Не надо, сестра моя, — Сет обратился к ней, — Я стал правителем Та-Кем, стань же моей Правительницей! Анпу, Небтет, займите достойное место в военной и духовной власти великой страны Та-Кем!
— Ты не брат мне, Сет, ты убил того, кого я любила! И уж лучше я отправлюсь за ним, чем стану Правительницей на троне рядом с тобой!
— Да будет так — убирайся из Та-Кем навсегда, а если вернёшься, я исполню твою просьбу!
— Стойте! — Анпу окликнул всех присутствующих. — Ты совершил непоправимое, Сет. Впервые Богоравный убил Богоравного. Ты проклял Та-Кем. Если завтра на рассвете мы не предадим Усера великой Реке, да отнесёт она его на западный берег, проклятие обрушится на наш мир, Великий Ра одухотворит своё изваяние и возожжёт Дух Трёх Стихий, превратив навсегда владения Геба в безжизненную пустыню. Ты хочешь править этим миром, Сет? После Обряда, Асет покинет Та-Кем, а я и Небтет укроемся в Храме вместе со Жрецами и Посвящёнными, верными нам, — горе тому, кто попытается взять его штурмом, правь своей землёй один — братьев и сестёр у тебя больше нет!
Сет подумал и промолвил:
— Да будет так!
Погребальная процессия направилась к Великому Хапи с первыми лучами Ра. Гроб несли несколько Посвящённых. За ними следовали Сет, как новый Правитель и Правительница Асет. Небтет и Анпу шли рядом за ними, рассыпая цветы. Асет не могла скрыть своих слёз. Анпу шепнул: «В первый раз мы отпускаем Богоравного во Второй Мир — горе священной земле Та-Кем, горе, если не придёт Спаситель». За ними следовали дюжина Посвящённых и простые жрецы. Две колонны воинов окружали процессию. Увы, — Сет заставил всех — от Посвящённого до воина присягнуть себе, как правителю Та-Кем. По резным каменным ступеням гроб с телом Усера спустили к воде. Посвящённые уже начали входить в Реку, чтобы навсегда предать милости Хапи своего первого Правителя, как вдруг…
Казалось, Великий Хапи хочет выплеснуться из берегов, чтобы не принять тело Усера, вода вскипела, высокая волна выбросила гроб обратно на ступени. Внезапно, Река стала расступаться, посредине вырос чёрный остров, затем у самых ступеней, из-под воды появилась крокодилья голова, вознёсшаяся на длинной шее. «Хранитель!» пронёсся испуганный возглас.
Асет знала о размерах Хранителя, но Великий Крокодил был значительно больше, чем она его представляла — с ногами, как колонны храма, казалась — от головы до хвоста, он, подобно мосту, может соединить два берега Хапи. Тяжёлая громадная голова, мало похожая на крокодилью, остановилась прямо перед лицом Сета, заставив его отступить.
Он по-настоящему испугался. У Сета оставался один шанс — схватка с Хранителем, но, если он и мог быть равным ему по священной Силе, то размеры Великого Длинношеего Крокодила…
Это было скорее похоже на отчаяние — золотой серповидный меч Сета, вспыхнувший красным огнём, нанёс удар, целясь Хранителю в глаз, но Великий поднял свою шею и удар не достиг цели. Зато синий луч Хранителя, хоть и отступая, Сет сумел отразить Мечом Богоравного, и сделал ещё замах…
Стремительный выпад громадной головы, сдавленный крик упавшего на песок Сета и фонтан крови, — Хранитель мгновенно сомкнул мощные челюсти и откусил руку Сета по самое плечо, вместе с мечом. Тяжёлая голова Великого нависла над безоружным и раненым Сетом.
Но рука мгновенно отросла — Сет поднялся и закричал: «Что, Хранитель, теперь в тебе моя плоть, а во мне твоя сила! Убирайся, — убирайся в прошлое, в свой Второй Мир, а мир Геба и трон Та-Кем теперь мой, — мой навеки!»
Сет победил. Хранитель скрылся в вечных водах Хапи, волна от тяжёлого тела подхватила гроб, и он закачался на волнах. Тотчас же, из-под воды всплыли четыре священных себека, окружили гроб и повлекли его по Реке на запад… Вскоре они исчезли из виду. Асет упала на песок и заплакала.
II. Пустыня
«О, мой милый Усер. Теперь — ты Священный Правитель Та-Кем. Какой же страшный сон мне приснился вчера. Может, поэтому я плачу. Нет, я не плачу, всё это вздор. Тебя убил твой собственный брат?! Ты был прав, говоря, что Великий Ра сотворил женские сердца не только чуткими, но и слабыми. Я не плачу. Я знаю, что ты любишь целовать мои глаза, но я не плачу. Уже очень жарко. Прости, вчера я, наверное, выпила лишнего и проспала рассвет. Ну прекрати же, любимый. Мне пора просыпаться…»
Пустыня. Жар пустыни. Это был не сон — кошмар произошёл в яви. И только храмовый Ка-Ту, давно привязавшийся к Асет, не оставил её, это он, жалея Асет, вылизывал её глаза, на которых выступали слёзы. «Хоть одно живое существо не покинуло меня!» — Асет заплакала вновь, прижав к груди священного белого кота — «О, Великий Ра, за что же мне такая боль!» Асет упала лицом в песок. Вот уже третий день она шла по пустынному правому берегу Хапи, в отдалении от каналов, оазисов и селений крестьян. Изгнанница. Она устала так, что не помнила, сколько же она спала на этом песке, третий или четвёртый день продолжался её путь. Но каким же чудом — храмовый кот нашёл её через несколько дней во враждебной, бесплодной и безводной пустыне восточного берега? Мудрые, священные существа. Она не одна. Но куда идти дальше?
И снова Асет уронила голову на песок.
— Терпи! Терпи, Асет! От тебя зависит будущее Та-Кем. От тебя и вашего с Усером сына!
— Сына? Мой возлюбленный не успел и прикоснуться ко мне! — Асет подняла глаза.
— Всё будет, как сказала Я — Истина во мне, и она легка, как перо…
— Маат! — Сама Маат стояла перед нею, простёртой на песке.
— Вставай, — она помогла Асет подняться, отряхнула с белых одежд песок крыльями-руками, — Вставай и продолжи свой путь к Дельте, городу Маади, а сны направят тебя!
Видение исчезло. Асет хотела пить. Она выкопала руками ямку в песке, мгновенно заполнившуюся водой и стала жадно набирать воду ладонями. Ка-Ту пил вместе с ней. Затем, Асет умыла лицо, провела над ямкой ладонью — родник исчез. Асет встала и направилась вперёд, в Нижние Земли. Она умела определять направление по тени при свете Ра, а ночью — Звезда Мер указывала ей путь.