Несколько десятков жителей Саадома не отважились оставаться в городе, они устремились к северным воротам, покидая город, в основном старики и женщины с детьми, они спешили как можно дальше, вдоль берега Рыбного Озера, шли в неизвестность, надеясь переждать опасность и вернуться, тогда как большинство народа Саадома были уже одеты в праздничные наряды и пьяны, хотя, до наступления ночи ещё не прикасались к женщинам, одевшим для развратного праздника золотые браслеты и другие украшения в форме извивающихся змеев. Ожидающее безудержного празднества бросали в уходящих объедками и звали их трусами.
Жрецы Саадома, исполняя приказание Ханара, переодевшись в простое платье, смешались с теми, кто хотел покинуть город.
В главном храме Саадома горели факелы, освещая сводчатый потолок неровным, пляшущим кроваво-красным светом.
Ханар и принц, боль обожжённого тела которого утихла после умелого лечения, в окружении жрецов, стояли возле великого алтаря Змея.
Два жреца привели чёрного быка, положив голову обречённого животного на алтарь. Ханар взмахнул Мечом Змея — в тот же миг голова быка отскочила от тела, отсечённая мощным ударом. Труп животного замер и какое-то время продолжал оставаться на ногах, заливая алтарь Великого Змея густой, тускло мерцающей в свете факелов, кровью. Наконец, туша животного упала, сердце быка ещё явно билось, волнами выплёскивая кровь, медленно растекающуюся змеящимися струйками по полу, из разрубленной шеи.
Наконец, стражники уволокли тело жертвенного животного. Жрец Урвы, избранный для того, чтобы призвать Змея, обнажился, собрал кровь ладонями, измазав ею грудь и густую чёрную бороду. Бычья голова так и лежала на алтаре.
Ханар подошёл к жрецу, вступив своими сандалиями в кровь, снова подняв свой меч, и со всей силы вонзил его в грудь жреца, повернув.
Кровь жреца потекла по мечу, а потом и по руке Ханара, заливая алтарь и смешиваясь с кровью животного. Тело служителя Урвы обмякло и соскользнуло с меча.
Ханар воздел окровавленное оружие к чёрному небу, видневшемуся в проёме сводчатого потолка храма, ударил Мечом Тьмы по алтарю и произнёс заклинание: «О, Великий Змей! Сегодня мы принесли тебе праздничную жертву раньше срока и пролили кровь твоего верного служителя. Этой ночью враг стоит у стен города, хранимого тобою! Великий Урва — явись во всём своём величии и силе, ибо здесь, в землях Саадома, ты много сильнее, заклинаю тебя Ночной и Дневною Тьмой, явись пред воинством Хору, сразись и убей высокомерного Наследника Трона Та-Кем — сегодня, я, Хал Саадома, твой покорный раб и верный слуга, приношу тебе в жертву жреца светила дня — твоего извечного врага — явись же и возьми величайшую жертву с незапамятных времён!»
«Явись, сразись с Хору и прими величайшую жертву с незапамятных времён!» — повторил принц Урванар, а за ним верховные жрецы Змея.
Громадный гранитный алтарь разверзся клубящейся тьмой и кровавым пламенем в своём центре, появилась голова Змея с немигающим красным глазом, на шее, толщиной с колонны, поддерживающие свод храма Урвы. Змей постепенно являлся из ниоткуда, его голова возносилась всё выше и выше к своду. Внезапно, шея Урвы изогнулась, а пасть разверзлась — Змей схватил бычью голову, в которой ещё теплилась жизнь, приняв жертвы Ханара, и исчез, оставив клубящуюся мглу, заполнившую храм.
Воинство Та-Кем выставило посты, на случай внезапного ночного нападения врага. Хору и Хатор объезжали войска на колесницах. Даже в лагере Та-Кем — за три десятка тысяч шагов от городских стен, были слышны звуки праздничного барабана и других инструментов Саадома, было видно, как за стенами горят великие костры, доносились голоса поющих и сладострастные крики женщин.
— Хору, — спросила Хатор — наречённый мой, неужто наши враги так готовятся к своей смерти, встречая гибель песнями и плясками, под звуки праздничных барабанов? Неужто они так радуются тому, что в первых лучах Ра твоё Рукотворное Светило, испепелив город, отправит их к Апопу, в вечную тьму?
— Мудрый Себек говорил мне, что в Саадоме праздники, посвящённые Апопу, встречают безудержным весельем, пьянством и развратом, в котором даже мужчины познают мужчин, как своих жён, а между жёнами — своя ли, чужая — не делают различия. Во времена мира, купцы земель Та-Кем рассказывали, что видели эти мерзкие празднества. Хатор, я не знаю, что происходит за стенами вражеского города, что происходит в их храмах Апопа — думаю, что жители Саадома верят в то, что Апоп сильнее и могущественнее Извечных, они не могут постичь силу нашего оружия и думают, что завтра будет битва, в которой они победят, поскольку намного превосходят числом наши воинства.
Нежданно, тёмный вихрь, похожий на те, которых страшатся путники, пересекающие пустыню, вознёсся над глинистой землёй, приближаясь к воинству Та-Кем.
— Хору, я знаю, что Сет, постигший Таинство Перевоплощения, может обращаться вихрем в пустыне, я даже подумала, что явился именно он, чтобы попытаться отнять у тебя победу, но я чувствую…
— Да, Хатор, это не Сет!
— Это Тьма! Ханар снова призвал Апопа на помощь из тёмной бездны!
— Ты права, о, Богоравная Хатор, наречённая моя! Но даже сам Апоп уже не спасёт Саадом! Благослови меня на битву с ним своим поцелуем, благослови и уходи — Апоп будет искать именно меня!
— Я благословляю тебя победить Чудовище Бездны! — сказала Хатор, нежно поцеловав Хору, и продолжила — я благословляю твою победу, о, Обещанный Наследник, да пребудут с тобою Извечные!
Сторожевые посты Та-Кем тоже заметили вихрь, и, решив, что это колдовство Саадома, изготовили оружие и принялись будить спящих.
Хору взял в руки копьё с золотым наконечником, прикреплённое к колеснице, знаком приказал вознице править вперёд, и помчался навстречу мглистому вихрю. Внезапно вихрь остановился, осев на землю серыми, как при извержении огненных гор, хлопьями, а в его центре появился громадный, много толще шеи Хранителя, Великий Змей, замерший в стойке на кольцах своего тела. Хору увидел страх в глазах своего возницы, поглядывающего на Наследника, и кивнул ему, улыбнувшись, чтобы приободрить.
Сердца воинов Та-Кем замерли, когда они увидели, как их предводитель, Обещанный Наследник мчится навстречу чудовищу, порождённому Тьмой.
Змей совершил бросок, но опытный возница мастерски отвёл колесницу от удара, повернув так резко, что одно колесо оторвалось от земли. Хору попытался поразить Змея копьём со знаком Маат, освящённым в Великом Храме, но промахнулся, а возница оказался не готов к удару хвоста Змея, внезапно обрушившемуся на колесницу.
Хору успел соскочить и пригнуться. Только Хору. Хвост разбил колесницу и раздробил тело несчастного возницы, даже одна из лошадей была убита чудовищным ударом. Наследник подбежал ко второй лошади, отсёк кинжалом её поводья от оглобли и вскочил на лошадь без седла.
«Представь, что ты уже поразил врага!» — звучал в мыслях Хору голос Себека, Наследник, крепко держась за упряжь, сжимая в руке копьё, погнал испуганное животное прямо на Апопа, разверзшего свою пасть.
Апоп изготовился к броску, сжавшись, как пружина, но, вдруг синеватый луч ударил Змея — Хатор обнажила свой Меч Богоравной, силы малого Меча наречённой Хору было недостаточно даже для того, чтобы отбросить Змея — на землях Саадома Апоп был всевластен, но Хатор смогла отвлечь Врага Ра.
В то же мгновение, Наследник, на полном скаку приблизился к Апопу, сосредоточил силу своего Ка, как учил Себек, прикрыл глаза и нанёс удар копьём в пасть Змея, вложив всю свою силу. Хору рванул поводья и перемахнул на лошади через голову Змея. Наследник оглянулся. Копьё пронзило челюсть Апопа, пригвоздив к земле, Змей извивался, но не видел Хору и не мог нанести смертельный удар своим хвостом, не видя противника. Но кольца тела Апопа всё же сжимались и били по земле с чудовищной силой. Хору был осторожен. Избегая ударов змеиного тела, он подъехал к голове Апопа, соскочил с коня и достал Меч: «Заклинаю тебя Светом Маат, мерзкий Апоп, Змей Бездны, заклинаю тебя Силой Меча Богоравного, заклинаю именем Великого Ра, сокрушившего тебя в образе Ка-Ту! Убирайся в свою тьму на сто веков, не тревожь и не оскверняй впредь Престола Геба своим присутствием, оставь этот мир в покое!» — промолвил Хору. Меч его вспыхнул золотистым светом, озарившим тьму ночи. Наследник обрушил своё оружие на Змея и отсёк ему голову. Земля вздрогнула под ногами воинов Та-Кем — во вспышке кровавого пламени, Апоп исчез, оставив после себя клубящуюся мглу и обезглавленное нагое тело жреца Саадома, на горле которого зияла громадная рана от копья Хору. Наследник одержал победу и изгнал на сто веков Врага Света с Престола Геба. Воины ликовали, выкрикивая: «Да жив будет вечно Великий Воин — Наследник Хору, сокрушивший Апопа!» Горизонт Восходящего Ра уже начал светлеть. Хатор поспешила обнять своего наречённого, и её глаза наполнились слезами счастья. Белый Сокол, взметая пыль с сухой глинистой земли, сел рядом с Хору. Над негостеприимными здешними землями начинался рассвет. Участь Саадома была решена.
Воинства ликовали, но Богоравный Наследник не спешил праздновать победу. Главное ему ещё предстояло свершить.
Хал Ханар со своим сыном смотрели с самой высокой башни Саадома вдаль, в сторону воинств Та-Кем. Урванар то и дело поглядывал на звёздное небо.
До рассвета осталось совсем недолго, отец! — молвил принц Саадома, когда вдруг сияние, подобное вспышке Силы, возникающей между громовыми тучами и землёй, озарило пустыню на юге, поблизости от едва заметных огней костров воинств Хору.
— Да, сын мой… Нам осталось совсем недолго, — молвил Ханар, но тут же взял себя в руки, приказав срочно бросить всех колесничих и конных Саадома на воинство Та-Кем, чтобы не дать Хору использовать то, что сами божества страны у берегов Хапи даровали Наследнику.