— Чтобы избавить уважаемых торговцев от лишней возни с оценкой и продажей имущества, я готов заплатить ранее предложенные мной двести тысяч золотых за это поместье, отказываясь тем самым от дальнейшей борьбы за лот номер двадцать три, — объявил он с плохо скрываемым самодовольством.
Есть! Я едва сдержал торжествующую усмешку — он попался! Клюнул, как пескарь на червяка. Даже не понял, в какую ловушку угодил, решив, что обхитрил меня. Теперь пути назад у него не было.
Кажется, я был не так уж плох в тактике. Может, и в шахматы бы смог научиться играть, если бы захотел. Если все пройдет гладко, надо будет рассказать Бруно — он точно оценит этот финт ушами.
— Продано-о-о! Поместье Ашера в нарисованной маске уходит господину в маске льва за двести тысяч золотых! Лот номер двадцать три достается Ашеру в нарисованной маске! — протянул аукционист, и наше маленькое состязание официально завершилось под одобрительный гул толпы.
Я обернулся к ложе, где сидел мужик, который так настырно пытался перейти мне дорогу, но его и след простыл. Смылся по-тихому.
— Видимо, у него еще остались неотложные дела — портить жизнь другим людям, — отшутился я, поворачиваясь к женам. Но моя довольная улыбка быстро сползла с лица при виде их ошарашенных лиц. Особенно Шелли. Она смотрела на меня так, будто я только что продал Родину за пачку жвачки. — Что? Что не так?
— Макс, ты… ты правда только что обменял одно из наших поместий… на Энджи? — Голос Шелли дрожал. Она выглядела так, будто ее ударили пыльным мешком по голове. Я прямо чувствовал — еще пара секунд, и она взорвется, если я немедленно все не объясню.
— Ага, — я легонько щелкнул ее по кончику носа, стараясь выглядеть беззаботно. — Но я же не уточнил, какое именно поместье, верно? Чисто формально, поместье этого урода Дастина Лонга теперь мое, пока Совет там у себя не разродился решением и не доказал обратного. Да, мы пока не можем им полноценно распоряжаться, но юридически-то оно числится за мной! Нужно лишь, чтобы Бруно, Кристофер и Сет успели как следует прошерстить библиотеку твоего отца на предмет нужных законов и прецедентов. Так что, считай, мы провернули отличное дельце, не потратив ни гроша из нашего кармана. Ну, или почти не потратив.
— Макс… ты гений! — выдохнула Шелли с нескрываемым восхищением. Шок на ее лице сменился пониманием, а потом и азартом. Она оценила хитрость плана. — Даже если Совет в итоге признает твою победу над Лонгом недействительной — а с теми данными, что у нас есть от повелителя, это будет ой как непросто — мы все равно в плюсе! Мы получили Энджи, а этот тип в маске остался с носом и без двухсот тысяч!
— И это дает нам еще одно важное преимущество, — добавила Рита, которая всегда думала о врагах и безопасности на два шага вперед. — Записи о сделках с собственностью здесь хранятся в публичном архиве, так ведь? Значит, мы сможем узнать имя того, кто выкупил наше «поместье». Вычислим потенциального врага еще до того, как столкнемся с ним нос к носу.
— Погоди, а как ты вообще узнал, что можно ставить имущество на кон? — удивленно спросила Шелли, все еще переваривая мой маневр.
— А вы что думали, я там тупо валялся в постели и плевал в потолок? — усмехнулся я. — Читал. Про Ашен, про местные обычаи, в том числе и про аукционы. Нашел кое-что интересное.
— Но после того, как ты очнулся, мадам Брайт еле уговорила тебя провести в постели хотя бы пару дней! — возразила она, недоверчиво качнув головой.
— Это были о-о-очень долгие и невыносимо скучные два дня, — улыбнулся я женам, и они обе рассмеялись. Когда смех утих, я наклонился к Рите и шепнул ей на ухо: — Ты действительно думаешь, что этот тип в маске — наш враг?
— Он не проявлял к Энджи ни малейшего интереса, пока ты не сделал первую ставку, — резонно заметила наша умница Рита. — Ты же видел реакцию зала до нашего вмешательства. Никто ее брать не хотел. Зачем ему понадобилось выкупать именно ее, когда вокруг было полно лотов и поинтереснее, и уж точно без такой сомнительной репутации?
— Согласна с Ритой. Никто в здравом уме не станет поднимать ставку с четырехсот золотых до двухсот тысяч, если только не преследует цель насолить конкретному сопернику, — добавила Шелли, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Это была игра против тебя, Макс.
— Значит, на мою многострадальную задницу нацелился еще кто-то. Прекрасно, просто замечательно, — саркастически хмыкнул я. — Впрочем, не привыкать. Но хотелось бы знать этого героя в лицо. Или хотя бы имя. Займемся этим в ближайшее время.
— Готовься и к другим сюрпризам. Ты сегодня наделал немало шума на этом аукционе, — серьезно заметила Шелли. Но мы с Ритой лишь отмахнулись, обняли ее с двух сторон, и остаток торгов провели, методично уничтожая закуски, стоявшие на столике в нашей ложе. Надо же было отпраздновать удачную сделку.
Наконец, последний лот, который, увы, никому так и не приглянулся, вернули торговцам. Покупателям предложили подойти и рассчитаться с аукционистом.
— Подождите меня снаружи, ладно? Здесь сейчас начнется давка, духота страшная, народ локтями работать будет, пробиваясь к выходу. Не самое приятное место для дам. Я заберу Энджи, оформлю все бумаги, и поедем домой все вместе, — предложил я женам.
— Хорошо. Мы позаботимся, чтобы карета была готова, — согласилась Рита, и мы разделились: девушки направились к выходу, на свежий воздух, а я отправился толкаться в очереди с другими Ашерами, чувствуя себя как в метро в час пик.
— Всем приготовить Глас Истребителя! — громко рявкнул аукционист, перекрывая гул толпы.
Об этом этапе я ничего в книгах не читал, но, судя по действиям остальных Ашеров, ничего сложного тут не было. Надо просто сделать то же, что и они.
Ведущий, он же, видимо, и счетовод, обильно смочил слюной одну свою ладонь — темной и какой-то вязкой, фу. В другой руке он держал толстенную книгу, похожую на амбарную. Интересно, что он сам подходил к покупателям, а не они к нему. Приблизившись к очередному Ашеру, он подставлял ему свою мокрую ладонь, как чернильную подушечку. Ашер прижимал к ней раструб своего рожка, оставляя в книге уникальный отпечаток — своего рода подпись или печать.
Ну, вроде, проще простого.
— А, владелец двадцать третьего лота, — он наконец подошел ко мне. Воняло от него так, будто он только что вылез из кучи навоза. Запах был настолько сильным и тошнотворным, что пришлось реально бороться с рвотным позывом. Просто жесть. — А, точно, ты же за собственность расплатился. Тогда рог можешь убрать. Просто поставь печать поместья, с которым решил расстаться, вот здесь. — Он ткнул пальцем в свободное место в своей книге.
Что, прямо сейчас? Вот так сразу? Черт. Я ведь еще ничего не придумал!
Я смутно припоминал, что Бруно что-то говорил о необходимости не только дать каждому поместью имя, но и создать для него уникальную печать. Когда я узнал о скрытом таланте Риты к рисованию, мелькнула мысль поручить это ей, но как-то все руки не доходили. Пришлось импровизировать на ходу. Нужно было что-то самое простое, на что хватит моей криворукой фантазии прямо сейчас.
— А ручка есть? — спросил я его, надеясь на чудо.
— Верно, тебе нужна ручка? — переспросил он с каким-то странным выражением.
— Есть, — прожужжал аукционист, с готовностью протягивая мне свою слюнявую ладонь.
— Точно… ручка… — обреченно пробормотал я, вспомнив, что шариковых ручек тут еще не изобрели. Пришлось стиснуть зубы, прижать большой палец к его скользкой, противной ладони, а затем трижды ткнуть им в пустое место рядом с надписьью «лот номер двадцать три», изобразив нечто отдаленно похожее на корявый трилистник. Три отпечатка рядом.
— Хм… Слишком просто как-то, — протянул он, вращая своими выпученными, как у мухи, глазами. — Похоже на подделку.
Дерьмо! Даже дерьмище. Попандос.
Технически, поместье Дастина Лонга еще не было моим из-за всей этой бюрократии с Советом. Так что вся эта махинация, по сути, и была подделкой, в этом-то и заключался весь фокус. Но не успел я напрячь извилины, лихорадочно сочиняя очередную порцию вранья, как аукционист вдруг хмыкнул и пожал плечами.
— Но это уже не наши проблемы, — прожужжал он. — Тот, кто предложил выкуп за поместье, уже рассчитался, так что теперь это его головная боль, можешь расслабиться. Кроме того, ты сделаешь нам огромное одолжение, забрав наконец эту стерву. Она тут всех достала, невыносимая баба, все будут только рады от нее избавиться.
Отлично. Пронесло.
— Спасибо, — поблагодарил я, стараясь скрыть облегчение. — Приятно иметь с вами дело.
— Забери свое приобретение на выходе, там передадут, — он порылся в сумке, висевшей на его раздутом пузе, и вытащил маленькую деревяшку с выжженным номером лота «23». — И наберись терпения. Она не самая приятная особа, это точно.
Я был несказанно рад уйти от него подальше, особенно ради глотка воздуха, который хоть и не был кристально свежим, но хотя бы не вонял, как деревенский сортир. В тот момент я испытал острую гордость за каждую прихлопнутую дома муху — этот тип был просто омерзителен.
Сразу за дверью аукционного зала меня ждал один из охранников, похожий на осу-переростка. Он тащил за короткий поводок недовольно пыхтящую Энджи. Ошейник туго стягивал ее шею, оставляя красную полосу.
— Живее, двадцать третья! Не задерживай! — рявкнул он и дернул поводок так резко, что женщина споткнулась и чуть не упала.
Я молча протянул ему деревяшку с номером. Он выхватил ее, сунул мне в руку конец кожаного шнура-поводка и быстро удалился.
Некогда гордая и влиятельная женщина теперь удрученно плелась за мной, опустив голову. Мы вышли на улицу, где уже начинало темнеть, и стали ждать наш экипаж. Воздух был прохладным и влажным.
— Я уже думала, ты не придешь за мной, — нарушила она наконец неловкое молчание. Голос был хриплым и усталым.
— Честно говоря, мы с женами долго обсуждали и не горели желанием сюда идти, — сказал я прямо, без обиняков. Она заметно оскорбилась, даже выпрямилась и начала закипать. — А что, тебя это удивляет? После всего, что было?