Глава 18
Мне всегда нравилось, что Шелли была такая миниатюрная. Когда я обнимал её, она ощущалась в руках как фарфоровая статуэтка — хрупкая, теплая, настоящая. Это заводило меня так сильно, что мозг попросту вырубался. Оставалась одна животная потребность: закинуть её на плечо и утащить в пещеру для самого настоящего первобытного секса.
Иногда мне казалось, что стоит ей только появиться на горизонте — и всё, конец моей самообладанию. Но, к несчастью, на мне висели не только желания, но и обязанности Ашера, а они, сволочи, никогда не давали расслабиться как следует.
— Ты говорила что-то о сюрпризе? — с хрипотцой спросил я, вцепившись в реальность обеими руками.
— Да, упоминала, — пропела она, хитро сощурившись, и подтолкнула меня к столу. Чтобы не опрокинуться, я плюхнулся на лавку.
Шелли ловко задрала платье до самых бедер — тонкая ткань скользнула по коже, открывая стройные ноги. Не теряя ни секунды, она устроилась сверху, обхватив меня коленями.
— Хочешь пить? — спросила она, глядя на меня снизу вверх, как ни в чем не бывало.
— Теперь — определенно, да, — прорычал я и машинально скользнул ладонями по её идеальной заднице, сжав её так, что девушка сладко выдохнула.
Шелли приподнялась, так что я почти уткнулся носом в её декольте — глубокий вырез и пьянящий аромат её кожи сводили меня с ума. Член дернулся в штанах, протестуя против бездействия.
Но она даже не думала бросаться ко мне на шею. Вместо этого Шелли потянулась к бутылке вина на столе. Бутылка перекочевала в её руку, и она, словно издеваясь, открыла её зубами. Пробка вылетела с негромким хлопком, будто бы это было шампанское, но я сразу понял по аромату: это было наше любимое легкое вино, без всяких пузырьков.
С пробкой, все еще зажатой между пухлыми губами, она поднесла горлышко к моему рту. Я сделал несколько жадных глотков, не сводя с неё глаз.
— Ты мне доверяешь? — прошептала она, голос был низким, тёплым, и меня мгновенно обдало жаром с головы до пят.
— Конечно, — хрипло ответил я, ощущая, как возбуждение подкатывает к горлу. В этот момент я бы согласился абсолютно на всё, лишь бы быстрее утащить её куда-нибудь вдвоём.
Шелли медленно развязала шелковый платок, которым были перехвачены её волосы. Рыжие локоны рассыпались по плечам, сверкая в тусклом свете, словно расплавленное золото. Я не удержался и провёл рукой по шелковистым прядям, скользнув пальцами вдоль нежной щеки.
— Ох, — выдохнула она, вздрогнув.
Шелли чуть поёрзала у меня на коленях, заставляя меня стиснуть зубы от мучительного желания.
Потом она обвила моей шеей тот самый шелковый платок и потянула за оба конца, притягивая меня к себе. Наши губы слились в поцелуе — долгом, горячем, с лёгкой ноткой вина.
— Шелли… — простонал я, обнимая её крепче.
— Доверься мне, — шепнула она прямо в мои губы и завязала платок у меня на глазах.
Мир погас. Осталась только она — её дыхание, её аромат, её тепло.
Моя кровь забурлила, словно магма.
— Веди, — выдохнул я, полностью отдаваясь в её руки.
Она взяла меня за руку и повела куда-то. Я покорно ступал вперёд, вслушиваясь в её лёгкое пение, которое служило мне единственным ориентиром в кромешной тьме.
— Куда мы идём? — спросил я, в который уже раз за этот путь.
— Скоро узнаешь, — опять ответила она с той же дразнящей спокойностью.
Либо у неё железное терпение, либо она подпевала себе под нос после пары хороших глотков вина, которое прихватила с собой.
— Просто иди за моим голосом. Рита рассказывала, что у тебя это неплохо получается, — поддразнила она.
— Ну конечно, — фыркнул я, чувствуя, как начинаю улыбаться. Эти две точно обсудили меня с головы до ног. — Что ещё она тебе нашептала?
— О, например, о вашем «месяце меда»! — захихикала Шелли. Словно плеск воды донесся до нас всё громче — воздух сменился, стал прохладнее и свежее.
— Ты хотела сказать «медовый месяц»? — поправил я её с улыбкой.
— Так и знала, что что-то не так сказала! — она звонко засмеялась, и её радостный смех будто окатил меня тёплой волной.
Я никогда раньше не видел её такой раскованной, чуть пьяненькой — и это только подливало масла в огонь моего уже и так безумного влечения.
— Мы с Ритой заметили, как много ты работаешь и тренируешься в последнее время, любимый, — мягко сказала Шелли, — и решили, что тебе нужен маленький отдых.
Шаги стихли. Она остановилась, и я послушно застыл рядом.
Через секунду её ладонь скользнула по моей руке и отпустила… но тут же появились её обе руки у меня на лопатках — тёплые, нежные, будто опалила.
— Шелли? — шепнул я, почти не дыша.
Она явно почувствовала моё нетерпение.
— Хорошо, дорогой, — с улыбкой сдалась Шелли и развязала мне глаза.
Я пару раз моргнул, привыкая к мягкому свету луны — и тут же обомлел. Передо мной раскинулась настоящая сказка: на берегу озера, под широкими ветвями раскидистого дерева с искривлённым стволом, моя жена устроила целый лагерь уюта. Мягкие подушки и теплые одеяла были щедро разбросаны на покрытом мхом берегу, а в воздухе витал аппетитный запах жареного мяса, доносящийся из корзинки.
В животе предательски заурчало — чашка горячего шоколада, конечно, хороша, но для взрослого мужика нагулявшего аппетит — явно не предел мечтаний.
— Дорогая… — только и выдохнул я, не находя слов, чтобы передать переполнявший меня восторг. Ни одна женщина прежде не устраивала для меня ничего подобного. А Шелли… Шелли организовала настоящий праздник души.
Она взяла меня за руку и подвела к подушкам. Я с благодарностью опустился на мягкое ложе, ощущая, насколько тело устало за день. Шелли всё продумала: даже натянула между ветвями полупрозрачный балдахин, подсвеченный тёплым фонариком. Это создавало ощущение уюта и уединённости, словно весь мир за пределами нашей небольшой поляны перестал существовать.
— Ты сама всё это сделала? — спросил я, удивлённо оглядывая чудесный пикник.
— Конечно, — улыбнулась она и устроилась рядом, уютно свернувшись калачиком. Но долго усидеть на месте Шелли не могла — слишком много энергии было в этой женщине. Она тут же вскочила и подтянула ближе корзинку с припасами. — Рита сказала, что настала моя очередь немного побыть с тобой наедине. Пикник — это её идея, а я просто всё воплотила.
— Ты тоже много работаешь, дорогая, — тепло сказал я, заправляя выбившуюся прядку волос за её ушко. — Медвежий угол сильно изменился. Здесь стало уютно, ухоженно — и в основном благодаря тебе.
— Ты преувеличиваешь, — кокетливо отмахнулась Шелли и вытащила из корзинки странную ягоду — на вид как недозревшая клубника. Она поднесла её к моим губам.
Я послушно откусил кусочек, и терпкий сок тут же брызнул в рот. Губы приятно защипало от легкой кислинки, особенно когда Шелли провела ягоды по ним.
— Ммм… — протянул я, наслаждаясь неожиданным вкусом.
— Работы ещё много, — делилась она своими мыслями. — До холодов нужно закончить ремонт в доме, но и про удобство, и про красоту забывать не стоит.
Шелли улыбнулась и доела оставшуюся половинку ягоды.
— Тебе здесь нравится? — спросил я, потянувшись к бутылке вина, которую она заранее приготовила. — Знаю, мы почти всё время проводим в Медвежьем углу. Но если захочешь, можем чаще ездить в Александрийское поместье.
— О, здешние сквозняки сводят меня с ума, — с притворной серьёзностью закатила глаза Шелли, а потом попыталась отобрать у меня бутылку.
Я, смеясь, поднял её повыше, не давая схватить, и наклонился к ней, аккуратно подцепил пальцами подбородок, чтобы напоить её прямо из своих рук.
— Нет, серьёзно, — сказал я, глядя ей в глаза. — Хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Где бы мы ни были.
Шелли беззаботно рассмеялась и сделала ещё несколько глотков, глядя на меня с нежностью.
— Мне здесь хорошо, — призналась она, и в её голосе прозвучала лёгкая нотка удивления. Видимо, для неё самой это было неожиданно — ведь всю жизнь она провела в роскоши.
Но стоило ей упомянуть Александрийское поместье, как я заметил, как она машинально завела руку за правое плечо. Этот жест был ей привычен: шрам, оставленный после встречи с Бёрнсом, давал о себе знать каждый раз, когда в памяти всплывали тяжёлые моменты.
Я осторожно взял её руку в свою.
— Что ты хочешь сделать с ним? — спросил я тихо.
— С чем? — Шелли моргнула, словно вынырнув из тяжёлых воспоминаний.
— С Александрийским поместьем, — пояснил я. — Мы не обязаны его держать, если оно причиняет тебе боль.
— Но это очень ценная собственность, — словно на автомате ответила она, будто никогда раньше не думала о продаже.
— Мне всё равно, сколько оно стоит, — сказал я твёрдо. — Если оно тянет тебя назад, мы избавимся от него.
Шелли провела ладонью по моей щеке.
— Это уже не больно, правда, — сказала она мягко. — Вы с Ритой сделали для меня больше, чем кто бы то ни было. Вы помогли мне залечить раны, которые оставил Адлер.
Она замолчала на мгновение, словно подбирая слова.
— Медвежий угол — мой дом, теперь и навсегда. А Александрийское поместье… Это хороший актив. Может, когда-нибудь мы захотим начать новое дело. Я не уверена, что хочу продолжать путь, который мне навязал отец. Думаю, жеребенок Победы и Метеора будет последним. Но у этого места есть потенциал. Его просто нужно правильно использовать.
— Сделаем, как скажешь, — коротко поцеловал ее в губы.
— Хорошо, — она с благодарностью посмотрела мне в глаза и несколько раз легко коснулась губами моей шеи.
Я только начал расслабляться и получать удовольствие от ее ласки, как Шелли вдруг оживилась, ахнула и отвернулась к корзине.
— Ты просто обязан это попробовать! — с заговорщицкой улыбкой она вытащила небольшой сверток.
Развернув его, Шелли достала на свет мой любимый перекус: ломтики поджаренного мяса, тягучий плавленый сыр, маринованные корни ясеня — и все это на хрустящем ломте хлеба.