— Но, Байрон, я же не твой сын, — сказал я, странным образом повторяя разговор, который только что состоялся у меня с Грэгом.
— Это действительно имеет значение? — спросил он и положил одну из своих больших мозолистых ладоней мне на плечо. — Надеюсь, смысл кольца в том, чтобы передать всю добродетель и благословение Богини тому, кто, как ты надеешься, сможет продолжить твое наследие. Я не могу придумать никого лучше, кто мог бы почтить печать Рамзи.
— Я не знаю, что сказать… — пробормотал я, глядя на выгравированные на лицевой стороне кольца солнечные лучи. Тяжелое, солидное.
— Просто позаботься о себе и моих сестрах, — сказал он и сжал мое плечо. — Не теряй бдительности.
— Не буду, — пообещал я, надев кольцо на указательный палец и протянув руку. — И спасибо, Байрон.
— Доброй дороги, — сказал он, крепко сжимая мое предплечье.
В последний раз кивнув Лорду, я направился к трапу, ощущая на пальце тяжесть его перстня. Подарок со смыслом, и предупреждение тоже.
— Будь осторожен, Макс, — сказал Эндрю Роджер, помогая команде «Теплого ветра» отдать швартовы.
— До скорой встречи, Рэд, — махнул я ему.
— А ну, палубные крысы, ловите южный ветер, хо! — Сумасшедший капитан раскачивался на центральной мачте, его разномастные украшения сверкали на солнце. — Уносим отсюда ноги, детки!
Глава 22
Хоть Лорд, этот наш рогатый баран, и нагнал жути рассказами про Краскона и его мутные делишки в Дальнегорске, но солнце шпарило так знатно, а ветер так приятно трепал волосы, что я почти выкинул из головы все эти заговоры. Погодка для морской прогулки — лучше не придумаешь. Я давно облизывался на то, чтобы научиться управляться с парусами. Меня хлебом не корми, дай порулить чем-нибудь, что летает или хотя бы резво скользит по воде. А уж вникнуть во всю эту морскую механику, понять, как там все эти веревки, блоки и полотнища работают, — это ж почти как с новым движком разобраться. Чистый кайф для технаря в душе.
Хотя, если честно, было немного… тревожно, что ли, покидать Остров Сканно. Как-то незаметно он стал для меня почти домом. Поэтому я и отбился от наших, устроился на корме в одиночку. Просто смотрел, как знакомые очертания острова медленно растворяются в синеве, и на душе скреблось какое-то непонятное чувство, похожее на тоску. Порылся в сумке и достал книженцию про Дальнегорск — это Бруно, наш предусмотрительный завхоз, не забыл прихватить. Начал листать. Судя по картинкам, остров и впрямь торчал из океана Ашена, как какой-то здоровенный шип. Были там и схемы — поперечное сечение с какими-то двумя «эшелонами» тамошнего общества, что ли. Любопытно.
Пробежался глазами по описаниям, и чем дальше читал, тем больше проникался. А когда разглядел рисунки, сделанные явно вручную — какие-то невероятные пещерные джунгли, целые леса из сверкающих драгоценных камней — так вообще. Сразу Жюль Верн на ум пришел, «Путешествие к центру Земли» или что-то в этом духе. И тот легкий мандраж, что был вначале, сменился азартным таким волнением: что же нас там ждет?
Вдруг за спиной раздался тихий смешок, похожий на перелив какой-нибудь дудочки или флейты. Ага, значит, мое уединение закончилось. Кто-то подкрался.
«Кто не спрятался, я не виноват», — усмехнулся я вполголоса, захлопывая книжку. Откуда только эта детская дразнилка в голове всплыла?
Снова тот же мелодичный смешок. Я невольно улыбнулся и, чуть вытянув шею, оглянулся. Интересно, кто это у нас тут такой веселый и незаметный?
«Ой, прости», — Иди снова рассмеялась, ее смех как колокольчик, и легко, как кошка, спрыгнула откуда-то сверху, с этих корабельных снастей. — «Правда, не могу удержаться. От тебя такие… ощущения идут, будто щекотно. И говоришь ты так… необычно. Признаюсь, я за тобой немного подсматривала. Наверное, даже больше, чем следовало бы».
«Вот как?» — протянул я, засовывая книжку за пояс. Мало ли, что у нее на уме. — «Даже не знаю, что и думать. Мне теперь волноваться или считать это за комплимент?»
«Думаю, и то, и другое понемногу», — лукаво улыбнулась она, подходя ближе. Руки заложила за спину — такая вся из себя невинность.
И только тут до меня дошло, что она переоделась. Вместо своего обычного закрытого, почти монашеского платья, на ней теперь было что-то простое, легкое, без рукавов. Для корабля — самое то, не сковывает движений. Да и, чего греха таить, выглядела она в нем… ну, очень даже. Прям очень.
— Так-так, — протянул я, не удержавшись и протянув руку, чтобы легонько коснуться ее пальцев. Они были теплыми и тонкими. — И почему же мне должно быть лестно твое внимание, м?
«Когда я сосредотачиваюсь, а ты рядом, я… я чувствую, как меняется твое настроение. У меня тогда будто бабочки в животе начинают порхать, и такое приятное покалывание по коже». Иди задумчиво накрутила на палец светлую прядь волос, отчего та стала еще более растрепанной. «Это похоже на чувство, когда стоишь на большой высоте, и дух захватывает. Весело».
— Занятно, — кивнул я, чуть крепче сжав ее тонкие пальцы. Тепло ее руки приятно согревало. — Ну а теперь колись, почему мне стоит волноваться?
«Тебе стоит волноваться, Макс Медведев», — прошептала эта удивительная женщина-антилопа, ее голос стал низким и обволакивающим. Она придвинулась еще ближе, вторгаясь в мое личное пространство, так что я ощутил ее тепло и тонкий, едва уловимый аромат каких-то трав. Мы дышали почти в унисон. — «Потому что, боюсь, куда бы ты ни пошел, я… я всегда тебя найду».
«Знаешь, а вот это меня как раз совсем не беспокоит. Ни капельки», — усмехнулся я, голос немного охрип от волнения. И, решившись, легко подхватил ее на руки. Она оказалась легче, чем я думал, почти невесомой. Прижал к себе и прислонился к борту. Так мы и стояли, в обнимку, глядя, как Остров Сканно превращается в маленькую точку на горизонте, а солнце, огромное и багровое, медленно опускается в море.
— Но ты все-таки волнуешься? — тихо спросила Иди спустя какое-то время. Она уютно устроилась у меня на руках, и ее палец легонько чертил какие-то замысловатые узоры у меня на предплечье. От этих прикосновений по коже пробегали приятные мурашки.
«Это ты опять чувствуешь мое… покалывание?» — спросил я, наклонившись и уткнувшись носом в ее волосы. Они пахли чем-то свежим, как летний луг после дождя, и немного солью от морского ветра.
«Твое беспокойство… оно ощущается, будто легкие крылышки бабочки касаются моей кожи», — задумчиво проговорила она и внимательно посмотрела на свою ладонь, словно и вправду могла разглядеть там это невидимое прикосновение.
«Ох, извини», — пробормотал я и инстинктивно попытался чуть отстраниться. Ну да, «бабочки на коже» — это, конечно, поэтично, но кто знает, может, ей это неприятно. Звучит-то все равно как-то… щекотно до дрожи.
— Нет-нет, не уходи, — быстро проговорила она и обхватила меня за шею, притягивая обратно. — «Это… это совсем не плохое чувство. Правда. Но мне вот интересно… может, я могу что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче? Чтобы ты не так волновался?»
«Я ведь никогда раньше не покидал Остров Сканно», — тихо признался я, устраивая подбородок у нее на плече. Ее кожа была такой гладкой и теплой. — «Какие они, эти другие острова? Расскажи».
«Я и сама никогда не была в Дальнегорске, — начала она своим тихим, каким-то убаюкивающим голосом, от которого по спине разливалось тепло, — но я побывала на всех других островах Ашена. Остров Глас — один из моих самых любимых. Там растут просто гигантские деревья, каких я нигде больше не видела. А местные жители, гласиане, — они такие… удивительно добрые, очень душевные. И потрясающие собеседники, если, конечно, у тебя найдется время и терпение их выслушать».
«Это насколько же много времени и терпения нужно?» — не удержался я от шутки, чуть приподняв бровь.
— О, очень, очень долго, — мелодично хихикнула она. — «Но поверь, это того стоит. Понимаешь, для них каждое произнесенное слово — это настоящее усилие, почти работа. Поэтому ты точно знаешь, что они никогда не бросают слов на ветер и говорят только то, что действительно важно».
«М-да, полезный навык. Пожалуй, этому стоило бы поучиться всем нам, а не только им», — задумчиво протянул я, глядя на убегающую за кормой воду.
«Это правда, у других всегда можно многому научиться», — сказала она с легким, каким-то мечтательным вздохом, откинув голову мне на плечо. — «А еще есть Южные Земли. Там живут в основном купцы, банкиры, всякие ученые мужи… Южане — они такие, знаешь, немного грубоватые и очень прямолинейные, зато дело свое знают туго. И при этом бывают добрыми и отзывчивыми до наивности».
«Ага, в нашем Бруно я это частенько замечаю», — усмехнулся я. Вспомнился его вечно деловой вид и одновременно готовность помочь. — «Да и Кристофер… Царствие ему небесное… таким же был. Прямой, как рельса, но с большим сердцем».
«Вот тебе и два ярких примера стойкого южного нрава». Иди легонько сжала мои руки, потом повернулась спиной к низкому борту кормы, глядя на волны. «Но больше всего на Южных Землях меня всегда привлекала астрономия. Звезды там… особенные».
«На Южных Землях? Астрономия?» — Я даже немного удивился. — «Серьезно? Не знал».
«Одна из немногих наук, которую эта их Верхушка разрешила южанам практиковать после того самого Восстания», — пояснила она. Голос ее стал серьезнее. — «Вообще, это довольно захватывающая история, которую, по понятным причинам, не афишируют. Ее не преподают ни в Ордене, ни в Академии. Но тебе стоило бы как-нибудь расспросить нашего Бруно о том, какую роль южному народу пришлось сыграть во времена Великого Раздора. Думаю, он расскажет».
— Возьму на заметку, — я криво усмехнулся и, не удержавшись, придвинулся ближе, обхватывая ее тоненькую фигурку. Мои руки легли на поручень по обе стороны от ее бедер, заключая ее в кольцо. От нее так приятно пахло… чем-то сладковатым и пряным. — «Так, стоп. Мы сейчас что, натурально флиртуем, углубляясь в исторические дебри и параллельно получая экспресс-курс по ашенской культурологии? Иди, дорогая, ты уж объясни мне, что тут вообще творится, а то я начинаю немного… теряться».