«Простите за шум, — голос Риты был обманчиво тихим, но в мертвой тишине зала он прозвучал как приговор. — Дверь, кажется, заклинило».
Моя женщина. Черт побери, я обожаю эту кошку. Уголки моих губ сами собой поползли вверх.
«Началось, — глухо прорычал Таллос, делая шаг внутрь. Его тяжелые ботинки хрустнули по обломкам. — По всему городу».
И зал взорвался. Это была уже не драка. Это была бойня. Гвардейцы Валериуса, опешив на секунду, с яростью бросились на ворвавшихся. Шахтеры встретили их с не меньшей злобой. Зал заседаний, еще недавно бывший оплотом власти и лицемерия, превратился в адскую мясорубку. Звон стали смешался с хрустом костей, яростными криками и предсмертными хрипами.
Мы с Сетом тоже не стояли в стороне. Пока лорды расползались по углам, как тараканы, мы рванулись вперед, пробиваясь через свалку тел к главной цели.
Валериус.
Глава 8
Зал совета остался позади, превратившись в дымящуюся братскую могилу для амбиций Валериуса и его прихвостней. Мы вывалились на площадь, и меня тут же окатило волной раскаленного воздуха, густого, как бульон, и пропитанного криками, запахом горелого камня и меди. Город горел.
Это не было похоже на организованное сражение, каким я его представлял по земным фильмам. Никаких четких линий фронта, никаких знамен. Это был припадок, эпилептический удар, сотрясавший Дальнегорск в конвульсиях слепой ярости. Повсюду вспыхивали короткие, яростные стычки, бессмысленные и беспощадные. Вот тройка гвардейцев в угольно-черной броне Валериуса, действуя слаженно, как хищники, теснит к оплавленной стене двух солдат городской стражи. Их движения были отточены, но в глазах плескался страх. А вот из переулка, похожего на темную пасть, вылетает ватага шахтеров с молотами и кайлом наперевес. Их лица перекошены от ненависти, в руках — орудия труда, ставшие орудиями убийства. С диким, утробным ревом они обрушиваются на черных гвардейцев с тыла. Каша. Кровавая, безумная каша, в которой свои и чужие смешались в единую массу боли и смерти.
«Вот дерьмо…» — выдохнул Сет, прикрывая лицо рукавом от едкого дыма, который забивал легкие и выжигал глаза. «Это уже не переворот, это гражданская война в миниатюре». Его обычно ироничный тон сейчас звучал глухо и напряженно.
«Они режут друг друга!» — в голосе Кларка звенел неподдельный ужас. Он с остекленевшим взглядом смотрел, как шахтеры, за пару мгновений превратив в фарш отряд Валериуса, тут же сцепились с выжившими солдатами городской стражи. Для них любая форма была красной тряпкой, символом ненавистной власти.
«Отлично, — прорычал Таллос. Его огромная фигура казалась частью этого первобытного хаоса. Глаза горели фанатичным огнем, а на губах играла жестокая усмешка. — Пусть грызутся, как пауки в банке. Мы уберем тех, кто останется».
Гениально. Просто сидеть и ждать, пока город сожрет сам себя. Я шагнул к нему, резким движением схватив за массивное плечо и разворачивая к себе. Сталь его наплечника была горячей. «Гениальный план, вождь краснокожих. Только пока ты будешь ждать, пока они тут все передохнут, Валериус доберется до главной цели».
Таллос с силой вырвал плечо, едва не сбив меня с ног. «Мне плевать на твои цели, чужак! Моя цель — сжечь этот гадюшник дотла!»
«Цитадель! — перекричал его Кларк. Его аристократическая сдержанность слетела, обнажив сыновний страх. Лицо было белым, как полотно. — Мой отец! Патриарх! Валериус пойдет за ним, чтобы узаконить свою власть! Чтобы это безумие стало новым порядком!»
В этот момент из-за угла, спотыкаясь о трупы, выскочили еще пятеро в черном. Они заметили нас — разношерстную группу, слишком выделявшуюся на общем фоне. Их командир, ткнув в нашу сторону мечом, что-то рявкнул, и они, не раздумывая, бросились в атаку.
«Поговорим позже», — бросила Рита. Ее голос был спокоен, но в нем слышался холод клинка, покидающего ножны.
Она не стала ждать. Одним плавным, текучим движением она шагнула им навстречу, и ее клинки превратились в серебристый смерч, запевший свою смертельную песню. Я рванулся за ней, инстинктивно прикрывая спину, и мой меч со скрежетом встретил клинок, нацеленный ей между лопаток. Воздух наполнился сухим звоном стали, влажным хрустом ломаемых костей и короткими, удивленными вскриками. Таллос, на секунду опешив от нашей с Ритой слаженности, взревел и со своим молотом врезался в их строй, как товарный поезд в легковую машину. Через десять секунд все было кончено.
Мы стояли, тяжело дыша, над пятью телами. Вокруг продолжал бушевать ад.
«Он прав, — я посмотрел на Кларка, вытирая клинок о плащ убитого врага. — Пока тут идет королевская битва без правил, главный злодей идет за короной. Нам нужно в Цитадель. Сейчас же».
Таллос с отвращением сплюнул на изуродованный труп одного из гвардейцев. «Проклятье. Ладно. Но пусть только кто-то из этих „благородных“ встанет у меня на пути…»
«Договорились, — кивнул я, принимая его условие. — Рита, Сет — со мной. Кларк, Таллос — ведите своих людей. Старайтесь не убивать друг друга по дороге».
Мы рванулись через площадь, превратившись из группы заговорщиков в острие копья, пробивающее себе дорогу сквозь агонизирующее тело города. Наш хрупкий, негласный союз, рожденный в огне и ненависти, двинулся к последнему оплоту старой власти, и я чувствовал, как он может развалиться в любую секунду.
Стены Цитадели вздымались перед нами, как клыки доисторического чудовища. Уродливая, неприступная каменная коробка, лишенная всякого изящества. Она была построена с одной-единственной целью — сказать всем остальным «пошли вон». И сейчас это «пошли вон» звучало особенно убедительно, подкрепленное криками умирающих.
Бой здесь кипел уже не хаотичными вспышками, а превратился в полноценную, грамотную осаду. Черные гвардейцы Валериуса, элита его армии, действовали слаженно и безжалостно. Они не лезли напролом, а волна за волной катились на стены, прикрываясь огромными щитами. Тяжелый таран, окованный железом и похожий на гигантского броненосца, с глухим, тошнотворным стуком бил в массивные ворота. Каждый удар отдавался дрожью в земле и холодком в моем животе. Со стен отвечали — летели арбалетные болты, редкие камни, лилось что-то горячее и вонючее, от чего кожа нападавших пузырилась и слезала лохмотьями. Воздух звенел от сотен звуков одновременно: приказов, лязга стали, предсмертных хрипов и этого мерного, сводящего с ума стука тарана.
«Черт… — Кларк с отчаянием смотрел на ворота, которые уже начали поддаваться, крошиться под ударами. — Мы опоздали. Он бросил на штурм все, что у него было».
«Отлично, — прорычал Таллос, сжимая рукоять своего молота так, что побелели костяшки. Его глаза горели диким огнем предвкушения. — Пусть грызутся. Чем больше этих ублюдков поляжет под стенами, тем меньше работы останется нам».
Я снова схватил его за плечо, уже не пытаясь быть вежливым. «Гениальный план, вождь краснокожих. Только пока ты будешь стоять тут и наслаждаться зрелищем, Валериус найдет твоего отца, Кларк, и заставит его подписать указ о передаче власти. Приложит его руку к бумаге, может, даже отрезанную. И тогда все это будет зря. Все эти смерти будут напрасны».
«Он прав, — Сет мягко, но настойчиво оттащил меня от разъяренного шахтера. — Нам нужно внутрь. И быстро. И желательно не через главный вход, там сейчас мясорубка, в которой нас перемелют вместе со всеми».
«Есть другой путь! — Кларк, вынырнув из ступора, ткнул пальцем вдоль стены, туда, где тень была гуще. — Технический туннель! С северной стороны! Через него вывозят мусор и поставляют провизию!»
«Как удобно, — сплюнул Таллос, не упустив случая для колкости. — У благородных всегда есть черный ход для мусора. И для крыс».
«Заткнись и беги, — бросила ему Рита, не оборачиваясь. Она уже двигалась вдоль стены, ее силуэт был почти невидим. Она прижималась к камням, используя любую тень как укрытие. — Или оставайся тут и считай трупы».
Это подействовало лучше любых уговоров. Таллос злобно зыркнул ей в спину, но его ноги уже несли его вперед, вслед за нами.
Мы неслись вдоль основания Цитадели, как те самые крысы, ищущие лазейку в амбаре. Хаос осады был нашим лучшим прикрытием. Грохот и крики заглушали наши шаги. Дважды мы натыкались на патрули в черном, высланные для охраны периметра, и оба раза схватка была короткой, злой и тихой. Рита и Сет действовали как единый, отлаженный механизм убийства, я прикрывал фланги, следя, чтобы никто не поднял тревогу. А Таллос… Таллос просто шел напролом, и его молот с влажным хрустом превращал черепа в крошево, прежде чем их обладатели успевали издать хоть звук.
Наконец Кларк резко остановился у неприметной, заросшей ядовитым плющом ниши в стене. Внутри, в глубокой тени, виднелась низкая, обитая железом дверь.
«Здесь!»
Дверь была заперта изнутри. Толстый засов, скорее всего.
«Отойдите», — глухо прорычал Таллос.
Он шагнул вперед, расставив ноги для устойчивости. Его молот со свистом рассек воздух и обрушился на петли. Раз. Второй. С оглушительным скрежетом и треском лопнувшего металла дверь подалась внутрь, открывая перед нами темный, пахнущий сыростью, гнилью и отчаянием проход.
«После вас», — язвительно поклонился Сет, пропуская Таллоса вперед.
Мы нырнули в узкий туннель, оставив за спиной грохот и крики осады. Теперь мы были в брюхе зверя. И где-то в его недрах главный паразит уже добирался до сердца.
Последняя баррикада была нагромождением тяжелой, антикварной мебели — массивные шкафы из темного дерева, комоды с потускневшей бронзой, выпотрошенные кресла, сваленные в кучу перед двустворчатыми дверями покоев. Грубо, но, судя по всему, эффективно. *Похоже на работу тех, кто привык заваливать штреки в шахтах, а не строить укрепления.*
«К черту эту рухлядь!» — прорычал Таллос, занося свой чудовищный молот для удара. Мускулы на его спине перекатились под грязной рубахой.
«Стой!» — Кларк бросился к нему, отчаянно хватая за руку с молотом. Его лицо исказилось от ужаса. «Отец! Ты же его оглушишь! Или обвалишь потолок нам на головы!»