*«Жадная сволочь. Но выбора нет»,* — подумал Сет. Он полез во внутренний карман и вытащил небольшой, туго набитый мешочек. Отсчитал двадцать монет и с тихим звоном высыпал их на стол. Золото тускло блеснуло в полумраке таверны.
Костолом сгреб монеты в свою огромную ладонь, даже не пересчитав.
— Завтра на рассвете, у южного подъемника. Спросишь Таллоса. Скажешь, что от меня. Он все поймет.
— А информация? — напомнил Сет.
Лейтенант Братвы усмехнулся своей кривой ухмылкой.
— Информация простая. Да, Братва здесь контролирует все. От подъемников до последнего забоя. Ни одна крыса не проскочит без нашего ведома. А помешательство… — он снова наклонился к Сету, понизив голос до зловещего шепота. — Просто держись подальше от блестящих камешков. Не твое это дело.
— И все? — Сет изобразил разочарование. — За двадцать золотых я ожидал большего.
— Ты платишь за то, чтобы остаться в живых, красавчик. — Костолом поднялся. — И не думай нас кинуть. У нас наверху глаза и уши. Очень… влиятельные глаза.
— Кто, например?
Костолом на мгновение замер, а потом расхохотался — коротким, лающим смехом.
— А ты любопытный. Скажем так, не все лорды одинаково брезгливы к деньгам, которые пахнут рудой и кровью. Даже такие чистюли, как его светлость Валериус.
Он подмигнул и, не оборачиваясь, растворился в толпе у стойки.
Сет остался один. Воздух вокруг него, казалось, стал еще холоднее. Он получил то, за чем пришел. И даже больше. Вот только эта информация была похожа на яд. И он только что проглотил смертельную дозу.
Таллос, наш новый проводник с лицом, похожим на карту старых, забытых дорог, повел нас вглубь жилых пещер. «Жилых» — это было сильное преувеличение. Скорее, это напоминало норы, выдолбленные в теле горы, где люди существовали, а не жили. Воздух был спертым, тяжелым, пропитанным запахом сырости, дешевой еды и чего-то еще — застарелого отчаяния.
«Очаровательно», — пробормотал Сет мне на ухо, пока мы шли по узкому, тускло освещенному проходу. «Местный санаторий, не иначе. Прямо чувствую, как оздоравливаюсь».
«Тише ты», — шикнула на него Ада, но я видел, как она сама поежилась.
Люди, которых мы встречали, были похожи на тени. Изможденные, с потухшими глазами, они молча провожали нас взглядами, в которых не было ни любопытства, ни враждебности. Только глухая, всепоглощающая апатия. Они двигались медленно, словно экономя каждый джоуль энергии. Братская могила, в которой людей хоронили заживо.
«Макс, я не могу здесь дышать», — прошептала Шелли, прижимаясь ко мне. «Воздух… он отравлен».
«Я знаю», — я обнял ее за плечи, чувствуя, как она дрожит. «Держись. Мы здесь ненадолго».
Иди шла рядом с Ритой, прижав ладони к вискам. С тех пор как мы спустились, ее головная боль только усилилась. «Шум… он становится громче», — едва слышно сказала она.
Внезапно впереди, в небольшой пещере, служившей, видимо, общей столовой, один из шахтеров замер с кружкой в руке. Он сидел за грубым столом с тремя другими работягами, но вдруг застыл, как статуя. Его глаза остекленели, уставившись в пустоту.
«Что с ним?» — напрягся Кларк, останавливаясь.
Шахтер медленно, как во сне, повернул голову. Его губы растянулись в блаженной, жуткой улыбке.
«Слышите?» — прошептал он голосом, полным благоговейного трепета. «Какая… какая сладкая песня…»
Его сосед по столу, коренастый мужик с густой бородой, толкнул его в плечо. «Ты чего, Гром? Опять нанюхался спор?»
Но тот его не слышал. «Камень… — пробормотал он, закатывая глаза, так что стали видны одни белки. — Камень поет… зовет меня домой…»
А потом он издал дикий, нечеловеческий вопль и вскочил на ноги, опрокинув стол. В следующую секунду он вцепился зубами в горло бородатому соседу. Хрустнула кость, брызнула кровь.
Началась паника.
Женщины завизжали, мужчины с руганью вскакивали на ноги, пытаясь отбежать, но в тесной пещере это было почти невозможно. Люди спотыкались, падали, давили друг друга. Хаос.
Рита и Сет мгновенно выхватили оружие, вставая перед нами живым щитом. Я толкнул Шелли и Иди за свою спину, выискивая глазами нашего проводника. Таллос стоял абсолютно спокойно, скрестив руки на груди, и с мрачным интересом наблюдал за разворачивающейся бойней.
Приступ, как заразная болезнь, перекинулся на других. Еще двое шахтеров с такими же безумными воплями набросились на тех, кто был рядом. Один начал биться головой о каменную стену, превращая свое лицо в кровавое месиво.
«Назад!» — рявкнул я, оттаскивая своих дальше по коридору. «Кларк, что это, черт возьми⁈»
«Помешательство», — коротко бросил он, его лицо было пепельно-серым.
Прежде чем мы успели что-то предпринять, в пещеру ворвался отряд. Пятеро здоровенных амбалов в кожаных доспехах, вооруженных тяжелыми, окованными железом дубинками. Братва. Они двигались слаженно и без эмоций, как команда зачистки.
Они не пытались никого успокоить. Не кричали предупреждений.
Первый же удар тяжелой дубинки с влажным треском размозжил череп шахтеру, который бился о стену. Он рухнул на пол безвольным мешком с костями. Второй боец одним коротким, выверенным движением снес голову обезумевшему, все еще терзавшему тело своей жертвы. Остальных добили так же быстро и буднично. Глухие, мокрые удары, хруст ломаемых костей — и через несколько секунд все было кончено.
В пещере воцарилась мертвая, звенящая тишина, нарушаемая лишь всхлипами какой-то женщины в углу да капающей с потолка водой. Бойцы Братвы безразлично, как мешки с мусором, оттащили тела — и обезумевших, и их жертв — в темный боковой проход, оставляя на каменном полу широкие кровавые полосы. Никто из них даже не обернулся. Работа сделана.
Наш проводник Таллос стоял, скрестив руки на груди, и с мрачным, почти скучающим видом наблюдал за этой бойней.
«Таллос», — мой голос прозвучал хрипло и опасно. «Что это, черт возьми, было?»
Он медленно повернул голову, его лицо было непроницаемым, как камень.
«Теперь вы видели», — мрачно сказал он, обводя взглядом застывшую от ужаса сцену. «Это и есть помешательство».
Он кивнул в сторону темного прохода, куда только что уволокли последнее тело.
«А это — единственное лекарство».
Глава 5
Мы шли за Таллосом в молчании, которое было тяжелее камня над головой. Сцена в столовой выжгла все слова, оставив только тошнотворный привкус страха и бессилия. Наш проводник свернул в узкий, едва заметный проход, который не был отмечен ни на одной карте.
«Куда мы идем?» — наконец нарушил тишину Кларк.
«Туда, куда вам нужно, — не оборачиваясь, бросил Таллос. — К старым забоям. Туда, где все началось».
Коридор превратился в уродливый шрам в теле горы. Воздух стал еще более спертым, к запаху сырости и гнили добавилась новая, едкая нотка, от которой першило в горле. Стены здесь были другими. Их пронизывали черные, маслянистые на вид прожилки, похожие на вскрытые вены, из которых медленно сочилась сама тьма. Они слабо, болезненно пульсировали в свете наших фонарей.
«Очаровательно, — пробормотал Сет, проводя пальцем по стене и тут же брезгливо вытирая его о штаны. — Похоже на артерии больного левиафана. Что это за дрянь?»
«Рудное серебро, — ответил Таллос. — В чистом, необработанном виде. То, за чем так охотятся наверху».
Впереди споткнулась Иди. Рита, шедшая рядом, мгновенно подхватила ее под руку.
«Дыши, — тихо, но настойчиво сказала кошка-воительница. — Просто дыши».
Я шагнул ближе. Лицо женщины-антилопы было белым как мел, на лбу выступила холодная испарина. Она крепко зажмурилась, словно пыталась выдавить что-то из своей головы.
«Что с тобой?»
«Они… кричат», — прошептала Иди, ее голос был тонким, как натянутая струна. «Все сразу. Здесь нет тишины. Только боль… это… невыносимо».
Словно кто-то включил на полную громкость тысячу радиостанций, настроенных на белый шум агонии. И только она одна могла слышать эту трансляцию.
«Мы можем вернуться», — предложила Шелли, ее лицо было полно тревоги.
«Нет, — Иди покачала головой, не открывая глаз. — Мы почти у цели. Я чувствую… эпицентр».
Таллос остановился у массивного завала из камней и ржавых балок, в котором виднелся узкий лаз.
«Этот туннель запечатали лет десять назад, — ровным, безжизненным голосом сказал он. — После того как последняя бригада не вышла на поверхность».
«Что с ними случилось?» — спросил я, хотя уже догадывался об ответе.
Проводник посмотрел на меня своими пустыми глазами. «То же самое, что вы видели в столовой. Только в десять раз хуже. Спасатели, которые спустились за ними, нашли только резню. Люди рвали друг друга на части. Зубами, ногтями, кайлом… чем придется. Те, кто выжил, бились головой о стены, пока черепа не трескались, как орехи. Они пели. Все до одного».
Он указал на черные прожилки. «Эта дрянь сводит с ума. Всегда сводила. Но наверху предпочитают об этом не говорить. Слишком большие деньги. Проще списать все на несчастные случаи и завалить вход».
«А Братва?» — спросил Кларк.
«Братва — санитары, — усмехнулся Таллос без тени веселья. — Они убирают мусор, чтобы остальные могли делать вид, что ничего не происходит. И получают за это свою долю. Все довольны».
М-да. Картина вырисовывалась прелестная. Одни добывают яд, другие его продают, третьи убирают трупы. Идеально отлаженный бизнес-процесс.
«Мы идем прямо в эпицентр эпидемии», — констатировал я очевидное.
«Вы за это заплатили», — пожал плечами Таллос и без лишних слов полез в узкий лаз, оставленный в завале.
Переглянувшись, мы последовали за ним, погружаясь в самое сердце раковой опухоли, пожиравшей этот город изнутри.
Лаз выплюнул нас в пространство, от масштабов которого перехватило дыхание. Я ожидал увидеть что угодно — обрушенные своды, гигантские кристаллы, гнездо вирмов, в конце концов. Но не это. Это было похоже на то, словно мы провалились сквозь землю и оказались на борту звездолета какой-то древней, давно вымершей расы.