— Я… я поняла, — на Шута я не смотрела, сверля взглядом столик и ругая себя за несдержанность. Могла бы и сама догадаться.
Ашу Сирай не боялся гнева самого Сурта и был самым опасным мастером смерти во всей Сурайе. Он не мог безнаказанно отпустить главного вора и разбойника, и устроил тому показательную казнь, до полусмерти запугав всех его подельников. А остальных он продаст на рынке, как невольников. Конечно, здесь так принято, но после расправы над Сафаром такая участь должна казаться пленникам благословением Сурта…
И никто из этих людей не посмеет вернуться в Локашан, рискуя не только жизнью, но и посмертием своей души. Потому что они уже знают, что второй такой милости Ашу Сирай им не подарит.
— Рад за тебя, — буркнул в ответ Шут. — А теперь, раз твои вопросы закончились, давай, наконец, поедим, ведьма. Это называется «пало» — ягнёнок с овощами. А это местные фрукты, — он указал на блюдо с оранжевыми и жёлтыми плодами. — Вполне неплохо под вино. Здесь принято всю еду брать руками, но я так не люблю.
Я только вздохнула в очередной раз, глядя как он наливает в кубок вино из узкогорлого пузатого кувшина. Как он вообще может есть после всего, что случилось?
Но он хотя бы на меня больше не сердится.
— Знаешь, я не так себе это представляла…
— Я тоже, — хмуро буркнул он к моему удивлению. — Здесь никого не должно было быть. Всё, хватит об этом. Я очень устал. Это был длинный день.
Длинный день… Пошутил, что ли? Мне кажется, что с момента, как мы летали с Игвилем и завтракали на берегу моря, целая седьмица прошла. А ведь ещё был заброшенный город и дорога магов…
А уж сколько всего я успела увидеть из этой самой его «тени»…
Нет, даже думать об этом больше не хочу. Хватит с меня переживаний на сегодня.
Запах еды дразнил ноздри и желудок, и от вида того, с каким аппетитом ест Шут, в животе забурчало. Вздохнув, я сполоснула руки в чаше с водой, постаралась окончательно выбросить все мысли из головы, и принялась за еду, запивая сочное и горячее пало лёгким приятным вином. Фрукты были не слишком сладкие, с нежной мякотью, крупной косточкой и приятной кислинкой.
Еда и вино окончательно разморили меня. Думать ни о чём не хотелось, усталость и пережитое напряжение дали о себе знать. Доскребая остатки пало из миски, я отчаянно зевала и тёрла глаза. Теперь понятно, зачем на полу так много ковров и подушек. На них так приятно прилечь, не отходя от стола… Так мягко и…
— Янига, потерпи, не спи, — тронул меня за плечо Шут. — Пойдём, искупаемся.
— Что? — я недоумённо заморгала, не веря услышанному. Приснилось, может?
— Искупаемся перед сном. Не хочу грязным ложиться.
— Тогда иди первый, — я потянулась за подушкой, с которой он меня поднял. — Я потом…
— Здесь не Эрикия, ведьма. Забыла?
Забыла.
Со вздохом я поднялась на ноги. Вот же чистоплюй, не потерпеть ему до утра…
— Мне этот… как его… надевать?
— Сверху накинь и хватит. Ночью не жарко.
Но я не успела вспомнить, где оставила свои вещи, когда меня завернули в парн, подхватили на руки и куда-то понесли.
Прижимаясь к груди Джастера, я наслаждалась его теплом и заботой и не хотела ни о чём думать.
Однако неожиданности на сегодняшний вечер ещё не закончились. Я думала, что купальня находится в доме, но Джастер принёс меня в странное место. В слабом свете поднявшегося над головой тонкого месяца я могла рассмотреть только силуэты деревьев и каких-то зарослей. А ещё…
— Это что?
Я с удивлением смотрела на выложенный камнями…
— Пруд. И сад. Маленькие, конечно, но их вполне хватает.
Шут поставил меня на ноги и щёлкнул пальцами. По обе стороны от нас загорелись светильники на каменных колоннах-подставках. В их свете стало видно, что заросли вокруг пруда — это цветы и кустарники. Сам пруд был правильной формы, около двух десятков шагов в длину и с десяток в ширину. Крутые берега выложены ровными и гладкими камнями, между светильниками в воду вели каменные ступеньки. От пруда в сторону дома и деревьев текли два ручья, чьи русла тоже были выложены мелкими камешками.
— На дне родник, так что вода всегда проточная и чистая. — Джастер уже успел снять мантию, поверх которой небрежно был брошен золотой полумесяц, и разувался, оставаясь в одних штанах.
— А нас никто не…
— Нет, это внутренний двор дома. Сюда вход запрещён для всех, кроме хозяев и избранных слуг. А вообще, в этот дом сейчас никто не сможет войти, кроме меня и тебя. Хватит с меня незваных гостей. Давай, Янига, не бойся, тебе понравится. Тут неглубоко. И вода ещё тёплая.
Джастер, минуя ступеньки, с негромким плеском прыгнул в воду, и мне не оставалось ничего другого, как скинуть парн.
Бррр! Холодно…
— Давай, ведьма, — Джастер, довольный и мокрый, протягивал руку и улыбался, поджидая меня у последней ступени. Воды ему было по грудь.
Я сняла шатори и осторожно, чтобы не упасть, стала спускаться по ступенькам в воду, держась за предложенную руку. И правда, тёплая, как парное молоко… А дно у берега оказалось песчаным.
Пока я плескалась у спуска, Джастер с удовольствием несколько раз проплыл вдоль пруда и даже понырял.
Холодный воздух и тёплая вода взбодрили меня и прогнали сон. Вид обнажённого купающегося Джастера и вовсе навевал определённые мысли.
Вот он какой… Красивый, молодой и весёлый бродячий трубадур, с удовольствием поющий о подвигах «госпожи Яниги». Чуткий и ласковый любовник. Грубый и наглый «пёс»-наёмник, готовый защищать незнакомых ему людей. Любящий мужчина, скрывающий глубокую сердечную рану.
Мастер смерти, спасший умиравших — в этом я больше не сомневалась, — детей в Чернецах.
Ничего общего с тем чудовищем, которое я видела во дворе.
Ашу Сирай — это просто… Маска. Маска и имя с определённой репутацией, нужные ему в этой стране.
Неужели для него это всего лишь игра? Игра, о которой я ничего не знаю, и в которой он успел прогневать Тёмноокого Сурта…
— Что-то ты слишком серьёзная, Янига. Тебе не нравится купание под звёздами? — Джастер с улыбкой стряхивал с волос воду и внимательно смотрел на меня. — О чём задумалась, ведьма?
Под его прямым и откровенным взглядом я вдруг вспомнила, что однажды давно уже видела его таким, под светом звёзд.
— Так, ни о чём, — я поспешно улыбнулась, прогоняя из головы тяжёлые мысли. Думай — не думай, что проку от этого? Сколько я уже придумывала разных историй и ни разу не угадала.
Вот и сейчас не стоит забивать себе голову ненужными придумками. К тому же он так смотрит и так близко…
— Джас…
В два шага он оказался возле меня, закрыв собой тонкий месяц на небе.
— Помнится, я тебе кое-что обещал, ведьма, — тихо выдохнул Джастер мне в губы, притягивая к себе и лаская мои плечи и спину, окончательно прогоняя ненужные мысли из моей головы.
— Ты же говорил, что устал?
— Устал. Но на пару раз меня хватит. Я надеюсь.
— Джастер!
— Что? Не попробуем — не узнаем.
— Джа…
— Я весь день этого хотел. Иди сюда, Янига. Должно же сегодня быть хоть что-то приятное.
Намного позже, засыпая на широкой постели под тонким вышитым покрывалом, я обнимала спящего рядом Джастера, греясь его теплом, и думала, что настоящий Шут именно такой: заботливый и добрый.
А играть роль грозного и страшного Ашу Сирая ему совсем не нравится.
38. Дорога в Онферин
Ш-ш-шшш… Шшшш-шш-ш-ш… Ш-ш-ш-шш…
Волны накатывались на камни и с шелестом убегали обратно. Море шумело далеко внизу, а я куталась в тёплый плащ Джастера и думала, что ещё очень рано, но удивительно тепло.
Шшшш-шшш… да, господин… Шшш-ш-ш-ш… А ты сам… Шшш-ш-ш-ш……давно?… Шшшш-ш-ш…
В умиротворяющий шум волн упорно вплетались какие-то голоса, мешая наслаждаться тишиной и покоем этого утра.
Неужели Джастер не слышит этих болтунов?.. Почему он не скажет им замолчать? Джас…
Я открыла глаза и поняла, что берег моря мне только снился. А вот голоса — нет.
— Верно ли я понял тебя, Мирам, караван был гружён тканями, драгоценностями, пряностями и танцовщицами, а твой бывший хозяин пожалел денег на его охрану?
— Да, господин. «Осы» просили по целому талану на одного воина, а мой господин предложил каждому по три дирха. Альсатара был смертельно оскорблён этим и сильно разгневался на моего господина. Он сказал, что отныне мой господин может набирать охрану из рабов, потому что никто из свободных воинов не станет служить ему.
Разбудившие меня голоса из-за плотной занавеси доносились приглушённо, но я не торопилась покидать постель. Опять у меня не то «доброе утро», о котором я так давно мечтаю…
Джастер, точнее Ашу Сирай, уже занимается делами. Если не дышать громко и не шелестеть покрывалом, то разговор можно расслышать и так.
— И ему хватило ума отправиться из Барсама в Онферин без охраны?
— Мой господин сказал, что караван без охраны покажется разбойникам плохой добычей.
— Насколько нужно быть скупым и глупым, чтобы ставить золото выше жизни? Хорошо, танцовщиц я видел. Куда Сафар дел остальное?
— Драгоценности и пряности он забрал себе, господин. Недостойный не знает их дальнейшей судьбы. Ткани в тюках, готовы к продаже. Господин желает взглянуть?
— Да, желает. Приготовьте всё внизу. После завтрака я отправляюсь в Онферин. К тому времени всё должно быть готово. Иди.
— Слушаюсь, господин.
Занавесь у входа в спальню едва колыхнулась, давая понять, что невольник ушёл. Я выбралась из-под покрывала. В комнате было довольно темно и немного душно. В закрытые ставни пробивалась лишь узкая полоска света, в которой танцевали пылинки.
Занавесь резко отлетела в сторону, и я вздрогнула, увидев холодную белую маску и чёрную мантию. Капюшон плаща по-прежнему надёжно скрывал пшеничную шевелюру Джастера и верхнюю половину лица. Золотой полумесяц на груди напоминал, что сейчас передо мной Ашу Сирай, а не просто Шут.
— Проснулась — это хорошо.