Однорог поднялся в свечку и забил копытами по воздуху, оглашая всё вокруг диким ржанием. Тонкий хвост со свистом рассекал воздух, кончик огромного рога, наверно, едва не царапал невидимый потолок.
Теперь я понимала, что для Сурта храм совсем не велик, а огромные двери наверняка в самый раз.
— АШУ СИРАЙ ХОЧЕТ ГОВОРИТЬ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ! АХА-ХА-ХА, НАСМЕШИЛ!
— Не хочешь — как хочешь, тогда я пошёл.
Спокойный голос Шута легко перекрыл громовой хохот.
Но не успел Джастер отвернуться от алтаря, как вместо коня перед ним появился огромный могучий мужчина. Ростом он превосходил Шута на три головы, а шириной плеч — раза в два. Лицо Сурта и вся его фигура были словно грубо вытесаны из камня, и только чёрные волосы пышной и длинной гривой вились по плечам и спине клочьями живого тумана.
Вишнёвые глаза тёмного бога холодно смотрели на Шута.
— Ты знаешь правила, Айя Ка. Ты не искупил свой долг. Эта девчонка тебе…
— Хватит, — холодно и резко перебил Джастер, вытянув над алтарём левую руку. — Я знаю, кому и что должен. Бери своё.
Сверкнуло лезвие кинжала и с вытянутой ладони на алтарь брызнуло…
Нет, это была не кровь. Это был живой и ослепительный огонь чистого волшебства.
Вишнёвые глаза изумлённо расширились, и едва сверкающие силой капли коснулись чёрного камня, как алтарь и полупрозрачная фигура окутались столбом ало-голубого пламени. Пламя охватило и скрыло каменную статую Сурта, взметнулось до сводов, и казалось, весь храм загудел от огромной мощи, что истекала от охваченного пламенем бога…
Настоятель, подняв голову, с изумлением и страхом смотрел на своего покровителя. Я же стояла, поражённая до глубины души тем, что видела.
Да, такую силу и сотня ведьм не заменит…
Призрачное пламя спало, и по храму прокатился стон глубокого удовлетворения.
— ТЫ УМЕЕШЬ УДИВЛЯТЬ, АШУ СИРАЙ. Я ПРИНИМАЮ ТВОЙ ЩЕДРЫЙ ДАР, — раскатисто прогремело под сводами храма.
Сурт во плоти сидел на появившемся троне. Каменный наймар нависал над ним, высоко вздымая оба копыта над плечами грозного великана.
Тёмный бог стал намного выше, могучие плечи гордо расправились, а бронзовое лицо обрело тонкие и грозные черты. Вишнёвые глаза ярко сияли, чёрная грива дымными прядями достигала поясницы, сливово-чёрные одеяния, перехваченные серебряным поясом с драгоценными камнями, водопадом ниспадали до самого пола. Исходившая от него грозная мощь наполнила собой всё вокруг, подавляя невиданной силой и вызывая желание распластаться на полу перед божественным источником этого могущества.
Прекрасный и одновременно пугающий вид тёмного сына Шанака и Датри внезапно напомнил мне Джастера в моменты его гнева.
«Мой народ между богами и демонами…»
Да, теперь я в это верю. Без всяких сомнений.
Настоятель храма, как мог, преклонился перед своим повелителем. И мне тоже хотелось упасть ниц перед тёмным богом, и не поднимать головы, дабы не прогневать Тёмноокого случайным взглядом…
Только я по-прежнему не могла пошевелиться, и от этого было ещё страшнее.
Сложно же не заметить при свете факелов прямо посреди чёрного храма стоящую одинокую женщину в белом парне…
К счастью, всё внимание Сурта было посвящено Джастеру.
— Спрашивай, — провозгласил хозяин храма. — Ты щедро заплатил за ответы.
Восседавший на троне Сурт намного возвышался над Шутом, но мне казалось, что разница в росте не имеет никакого значения. Они говорили на равных, если такое вообще было возможно.
— Что тебе известно про хозяйку второй части этого зеркала?
Джастер выложил на алтарь знакомую шкатулку и открыл её.
Тёмный бог, склонив голову, посмотрел на зеркало Митамира, лежащее на алтаре и вытянул над ним распростёртую ладонь. Вишнёвые глаза полыхали, как раскалённые угли.
— Её тёмная нить важна для мира, — изрёк он. — Чем она не угодила тебе?
— Она одна? — спокойно спросил Джастер.
— Нет. Рядом с ней тёмный маг.
— Кто? — так же невозмутимо продолжил спрашивать Шут.
— Он не Взывающий, — усмехнулся тёмный бог. — Я не могу назвать его имя.
— Почему?
Мне показалось или голос Джастера едва заметно дрогнул?
— Он отдал имя своему хозяину.
— Демонолог, значит… Что ж, это многое объясняет. Благодарю. Я узнал всё, что хотел.
Демонолог? Великие боги, это ещё что за напасть?
— Жаль, что ты не служишь мне. — Сурт, сложив руки на груди, свысока смотрел на Шута, убиравшего шкатулку обратно в торбу. — Но ты очень щедро заплатил за ответы. Поэтому я скажу ещё кое-что. Твой противник очень силён. И у него больше фигур.
— Я знаю, — невозмутимо ответил Шут. — Тем интереснее. Разве нет?
На губах Сурта появилась довольная улыбка.
— Много веков я скучал без ваших Игр. Но в этот раз мы все следим за твоей Игрой. И он тоже следит. Он всегда следит за тобой. Помни это.
Великие боги… Я почти ничего не понимаю, но у меня мороз по коже от этих слов! Кто следит за Джастером? Почему? И самое главное — зачем?
Страшно-то как…
— Ты знаешь ставки? — Джастер, наверно, даже бровью не повёл.
Огромная фигура наклонилась к Шуту, но тот не дрогнул и не отступил.
— Они очень велики. Ты не просто играешь по-крупному. Ты поставил намного больше, чем у тебя есть. Очень намного. Будь осторожен, Ашу Сирай. Любая нить может оборваться. Даже твоя. Особенно сейчас.
Великие боги… Зачем он это сказал⁈ Я же теперь с ума от беспокойства сойду…
Этелле, прошу, пусть его нить не оборвётся ещё очень и очень долго! Я отдала тебе единственную ленту, которая у меня была! Прошу, прими мой дар и исполни мою просьбу!
— Благодарю, — невозмутимо отозвался Джастер. — Ты мне очень помог. И… извини за дверь. Я немного… перестарался.
Брови Сурта удивлённо взлетели верх, а затем по залу разнёсся громовой хохот.
— ТЫ УМЕЕШЬ УДИВИТЬ, АШУ СИРАЙ! НЕУЖЕЛИ ТЫ И В САМОМ ДЕЛЕ ИЗМЕНИЛСЯ⁈
Джастер не ответил, а в следующее мгновение я ощутила на себе огненный взгляд Тёмноокого. От головы до пят меня словно пронзила огненная спица. Я не могла вздохнуть, зато сердце бешено колотилось, настолько страшно и невыносимо было это внимание.
— Дочь Датри. — Сурт смотрел на меня, и я понимала, что белый парн не защита от этого божественного взгляда. — Твоя нить…
— Хватит, я сказал.
Гулкий удар по алтарю вкупе с ледяным и повелительным тоном заставили вздрогнуть всех, включая самого тёмного бога. Огненная спица пропала, и я смогла не только снова дышать, но и двигаться.
Великие боги, хорошо-то как…
Джастер же стоял, опираясь ладонью на алтарь, и мне показалось, что вокруг него танцуют языки чёрного пламени.
— Это моя Игра. Не смей в неё вмешиваться.
Тёмноокий выпрямился, и храм вновь загудел от божественной мощи.
— НЕ ПРОИГРАЙ, АЙЯ КА. ТЫ ПОСТАВИЛ НАМНОГО БОЛЬШЕ, ЧЕМ СВОЮ ЖИЗНЬ. НАМНОГО БОЛЬШЕ!
Сурт грозно сверкнул огненными глазами и исчез, словно его и не было. Мне только послышалось затихающее вдалеке конское ржание.
Настоятель тяжело поднялся с колен. Но не успел ничего сказать, как Джастер резко развернулся, властно вытянул руку в сторону, и в темноте колонн раздался пронзительный звук, больше напоминающий скрип несмазанных дверных петель.
— Горячо, горячо! — из-за колонн выскочил знакомый скелет, перекидывая из руки в руку горящую тряпицу и дуя на костистые пальцы. Его балахон дымился, кое-где прожжённый насквозь.
— Аше… — настоятель осёкся, потому что от алтаря повеяло такой мощью, что я решила: Сурт вернулся.
Но вместо тёмного Бога там стоял настоящий Ашу Сирай, окутанный чёрным пламенем.
— Ах ты, черепушка безмозглая…Ты решил, что я позволю такому, как ты, коснуться моей крови⁈
В негромком голосе искажённой гневом белой маски было столько ярости, что скелет выронил тряпицу на каменный пол и попятился.
— Шшшш… что т-т-ты… Аш-шу С-ссирай… — испуганно задребезжал он, спешно вытирая костлявые пальцы о балахон, пока тряпица горела у него под ногами. — Э-та кап-пелька сама упала…
Глаза маски вспыхнули огненно-алым, а рот исказился гневом.
— ТЫ СМЕЕШЬ ЛГАТЬ МНЕ⁈ УНИЧТОЖУ, МРАЗЬ!
От оглушительного рыка по храму пронёсся порыв ветра, и часть факелов погасла, погружая и без того чёрный храм в ещё большую тьму.
Скелет не успел ничего ответить. Джастер повелительно вскинул руку, тряпица на полу полыхнула, и в одно мгновение вся фигура неудачливого вора оказалась охвачена ярым и страшным пламенем.
Второй раз Ашу Сирай показал свою силу, и второй раз я стояла, обмерев от ужаса, потому что ярость Шута была страшнее даже гнева самого Тёмноокого Сурта.
Пронзительный скрипучий крик мешался со звонким треском костей, горевших в этом пламени, как сухие дрова. Вместе с тем в воздухе вдруг что-то пронзительно зазвенело, а затем раздался звук, словно где-то недалеко лопнула струна.
Со звоном лопнула вторая невидимая струна. Третья…
Скелет корчился на полу, отчаянно сопротивляясь и не желая умирать, но я вдруг поняла, что ему осталось недолго. Как только лопнет последняя неведомая струна — он погибнет.
— Остановись!
Настоятель словно очнулся и вскинул руку.
— Прошу, Ашу Сирай! Он достаточно наказан!
— Достаточно⁈ — прорычал Шут. — Эта безмозглая рухлядь покусилась на мою кровь! Я от него даже пепла не оставлю!
От звучавшего в голосе гнева я задрожала как осиновый лист. Но Ёзеф не зря носил титул Верховного Взывающего. Он был намного смелее меня.
— Ты достаточно наказал его за это! — Настоятель поднялся на ноги и шагнул в сторону Шута, пытаясь закрыть собой догорающие останки. — Отпусти его. Прошу тебя. Ради твоей клятвы.
Напряжённые пальцы сжались в кулак, а затем Джастер медленно опустил руку. Огонь спадал, оставляя кучку полусгоревших чёрных костей.
— Я предупреждаю только один раз, — негромко и глухо сказал Шут. — Надеюсь, этот урок он запомнит.
Ёзеф, прихрамывая и опираясь на посох, поспешил к уцелевшим останкам своего помощника.