«Драгоценности и пряности я уже нашёл», — вспомнилось мне. — «Это дом Ашу Сирая, а не Сафара».
— Прошу, ами, — Джастер обратил невидящий взор на Бахиру. — Выбери что-нибудь не слишком… заметное. Я не хочу давать лишнего повода для разбоя разному отребью. Хватит и моей… слепоты. И найди себе и Яниге по кольцу. Лучше из серебра.
— Я услышала тебя, Джасир.
Бахира и в самом деле выбрала небольшое ожерелье и, к моему внезапному ужасу, серьги. Только что я была готова к любым украшениям, но ведь чтобы носить серьги, надо… иглой…
— А мне обязательно это делать? — Голос сам собой получился слишком жалобный. — Может, лучше без них?
— Яния… — Бахира смотрела на меня с изумлением и неверием. — Неужели ты боишься? Дочери маджан с детства украшают себя. Разве в твоей стране женщины так не поступают?
Богатые, разве что… Ведьмы точно так не делают.
— Я… не боюсь, просто… потом же следы так и останутся!
— Неужели ты не хочешь быть красивой? — Ещё больше изумилась Бахира. — Зачем тебе снимать серьги?
— Ну… я…
— Не бойся, ведьма, это не так страшно, как ты думаешь. — Внезапно вмешался Шут, который внимательно прислушивался к происходящему. — Палец уколоть больнее.
Фух, успокоил…
— Теперь ты согласна, Яния? — улыбнулась Бахира, подойдя ко мне и вложив в ладони серебряные серьги и изящное ожерелье с прозрачными вишнёвыми камнями.
Я посмотрела на украшения и кивнула, закрыв глаза, чтобы наверняка не видеть большую иглу, которую Бахира достала из шкатулки и нагревала над костром.
— Ой! Всё?
— Не спеши, Яния. Сейчас наденем вторую…
— Ой… Теперь всё?
— Да, Яния. Вот, полюбуйся, какая ты теперь красавица!
Я открыла глаза, привыкая к затихающей в мочках боли и непривычному ощущению того, что там теперь что-то есть. На груди было новое ожерелье. Сейраз я уже привыкла прятать под одеждой, и он ничем не выдавал себя.
Бахира протягивала мне открытую шкатулку, а я вспомнила о своём зеркальце и гребне, который подарил мне Джастер. Когда теперь я снова смогу им воспользоваться…
Уж не с этой причёской точно. Все мои волосы были заплетены во множество мелких косичек, украшенных разными бусинами и подвесками.
Из зеркала на меня смотрел кто угодно, только не госпожа ведьма Янига.
Оказалось, что я тоже загорела за эти несколько дней. Веснушки на коже стали почти незаметными, а чёрные волосы с многочисленными украшениями и косичками и вовсе отвлекали от них взгляд. К тому же Бахира вычернила мне брови и нарисовала такие же красные точки на скулах, какие были у неё. Но голубой полумесяц — знак сновидицы, — она рисовала только себе.
— Великие боги… — невольно выдохнула я, разглядывая отражение. — Удивительно…
— Как получилось, ами?
— Яния просто красавица! — с гордостью ответила Бахира. — Ты можешь ей гордиться, Джасир. С одного взгляда она сразит сердце любого мужчины!
— Хорошо, — негромко отозвался Шут, доставая из торбы свёрток тёмно-синей ткани. — Тогда можно ехать. Но сначала я попрошу тебя помочь мне тоже.
— Конечно, сын мой.
Пока я разглядывала себя в зеркало и жалела, что Джастер не может оценить мой новый облик, Бахира помогла ему завязать вокруг головы тёмно-синий тал-лисам, как назывался этот убор. На плечи Шута лёг такого же цвета плащ.
— Мои дети прекрасны, — сказала она, довольно оглядев меня и Джастера.
Не знаю, насколько я была похожа на девушку народа маджан, а вот Шут от любого из воинов Альмахаима отличался только цветом одежды и глаз.
Так ведь и Бахира не настолько темнокожая, как те наложницы… А глаза у неё вообще голубые.
Они и в самом деле могли сойти за мать и сына.
А вот мои глаза совсем другого цвета. Не знаю, что стало причиной: цвет волос или разноцветная подводка, но сейчас их жёлтый цвет стал ещё ярче и заметнее.
Сестра… Как же…
Бахира с гордостью и любовью смотрела на преобразившегося Шута, и я вдруг подумала, что теперь знаю, как выглядел «пард пустыни», когда не носил наряд и маску Ашу Сирая.
А ещё я вдруг поняла, почему он решил выдавать нас за маджан. В обычаях этого народа было почитание не только самой Датри, но и женщин, как её дочерей. Женщины владели имуществом и заведовали хозяйством, обучались письму и грамоте, принимали важные решения, сами выбирали себе мужчин и мужей, и сами могли выгнать негодного, отказав ему в праве называться мужем. Когда я слушала это, то подумала, что Холиссе, да и любой ведьме или женщине, у маджан бы очень понравилось.
Бахира, благодаря своему дару сновидицы, была одной из Матерей, входящих в Лунный Круг и решавших все важные дела маджан.
Поэтому кто кому оказал честь в неожиданной «семье»: Джастер Бахире или она ему — тот ещё вопрос. Я-то точно оказалась удостоена чести называть одну из правительниц гордого и сильного народа своей «матушкой».
Мужчины маджан слыли великолепными воинами и ювелирами, кроме того они охотились, торговали, пасли скот, сочиняли стихи и песни, защищали женщин и детей и всегда скрывали свои лица вне домашних стен.
Джастер снова прятался на виду.
— Ты нашла для вас кольца, ами? Браслеты тоже подойдут. Главное, там должен быть камень.
— Сейчас, Джасир. — Бахира перебирала украшения в шкатулке.
Хоть я и успела увидеть и узнать совсем немного, обычай здешних мужчин и женщин богато украшать себя, сложно было не заметить. Все носили кольца и перстни, цепи и подвески с камнями, при этом мужчины не стеснялись носить даже большие и вычурные серьги. А вот «осы» носили в ушах серьги, похожие на те, что надел Шут. Только золотые и без камней.
" — Ты был в Сурайе? — Я же наёмник… обычная работа…" — вспомнился мне давний разговор.
— Ты был «осой»?
— Я много кем был, — улыбнулся он. — Но это в прошлом. Теперь я всего лишь слепой музыкант.
— Я нашла несколько колец и браслетов, сын мой.
Джастер протянул ладонь, и Бахира сложила туда пригоршню украшений. Шут спокойно брал каждое в руку и задумчиво держал в пальцах, откладывая в итоге в две разные кучки.
— Что из этого вам нравится больше, ами? — он указал на одну из кучек. Бахира склонилась посмотреть, и я тоже подошла и села с другой стороны.
Там лежало три тонких узорных браслета и четыре кольца с разноцветными камнями. В другой — пять браслетов и три кольца. На мой взгляд, все были одинаково красивые и ничем не отличались друг от друга. Хотя нет. В отобранных Шутом украшениях все камни были очень тёмные.
— Всё очень красивое, Джасир, — подтвердила мои мысли Бахира. — Что ты выберешь, Яния?
Я задумчиво взяла одно из колец. Тонкое и узорное, оно было украшено тёмным полупрозрачным камнем со множеством сверкающих граней. В самый раз мне на средний палец.
— Это.
Бахира выбрала себе большой перстень тоже на средний палец. Камень там был почти чёрный, выпуклый, гладкий и ненавязчиво блестящий.
Джастер протянул ладонь, и мы положили наши кольца. Он поднёс их к губам и что-то зашептал на незнакомом языке. Когда кольца слабо засветились и погасли, он опустил руку.
— Берите и не снимайте. Они скроют ваш дар от любых глаз.
Я с трепетом надела на средний палец левой руки волшебное кольцо. Так вот как он этот самый «непрогляд» колдует. Спрятать дар от любых глаз…
Значит, на сейразе такого заклинания нет, поэтому те Взывающие видели мой дар. И даже сейчас из всех сокровищ не каждое украшение для этого подошло…
Почему он выбрал именно эти украшения? Что это за заклинание, что даже сейраз не помог мне разобрать смысл слов? Как он прячет свой дар? Он же не носит никаких украшений. Даже серьги только сейчас надел.
Вопросы рвались с языка, но я промолчала, потому что спрашивать о таком точно не время.
— Благодарю, сын мой. — Бахира тоже любовалась подарком. — Можем ли мы с Янией взять другие украшения, Джасир?
— Да, конечно, ами, — он легко улыбнулся. — Берите, что нравится.
Пользуясь разрешением, я с удовольствием выбрала себе ещё пару колец с розовым и синим камнями, а Бахира надела мне на запястья несколько тонко звенящих браслетов.
Я любовалась этой красотой, пока Бахира выбирала кольца и браслеты для себя. Не так уж и плохо быть девушкой из народа маджан. Ведьмы такое не носят, а я теперь могу. И мне это очень нравится. Ещё бы Джастер мог сейчас меня видеть…
Когда украшения были выбраны, шкатулка исчезла в торбе, а Джастер повесил на широкий пояс мой меч в потрёпаных ножнах. Посох он держал в правой руке.
— Джастер… Может, ты возьмёшь Игвиля?
— Нет, — он качнул головой, подтверждая ответ. — Я справлюсь, а тебе он пригодится больше. Вам с Бахирой теперь придётся держаться настороже. И заодно учись называть меня Джасир или брат. А я буду звать тебя сестрой.
— А по имени звать не хочешь? — обиделась я. — Или у тебя язык отвалится назвать меня Янией?
— Не начинай, ведьма, — Шут ответил так холодно, что я невольно вздрогнула. — Надо будет — позову. Всё, поехали. И так долго провозились, теперь только к вечеру до города доберемся.
— Мы будем там ночевать?
— Придётся, — хмуро ответил он. — Все караваны отправляются в дорогу утром. Договариваться буду я, но вам придётся помочь мне найти этих людей. И будьте осторожны. Мы ещё в Сурайе.
— Я помню, — ответила я, поправляя обруч парна на новой причёске.
Бахира же без лишних слов вложила в руку Джастера повод Огонька и подержала стремя, пока он садился в седло.
Но прежде, чем мы отправились, мул был привязан к моему седлу, а Огонёк — к седлу Бахиры.
— Езжайте так, чтобы солнце держалось над левым плечом, — объяснил Джастер. — И не сворачивайте. Тракт прямо перед нами. Можно ехать и вдоль берега реки, но она сильно петляет, и мы даже к ночи не доберемся до места.
— Хорошо, Джасир, — Бахира тронула свою лошадь с места, и рыжая красотка пошла вперёд ходкой уверенной рысью.
Огонёк легко следовала за ней, явно недовольная таким положением. Джастер невозмутимо устроил свой посох на коленях через седло, и ласково похлопал лошадь по шее, успокаивая её. Мне оставалось только следить за дорогой и думать о том, что наше путешествие становится всё опаснее.