Ашу Сирай — страница 53 из 69

— Как же это возможно, Джасир? — удивилась Бахира. — Разве судьбы людей уже не определены волей Тёмноокого Сурта?

— Конечно, нет. Сурт только следит, чтобы судьбы людей следовали Высшему замыслу, но не определяет их. Этелле прядёт нити жизни, но какой будет нить, каждый миг определяется делами, словами и мыслями того, кому она принадлежит. В любой момент своей жизни человек сам может испортить её или сделать лучше. В этом заключается божественный дар свободной воли людей. Из нитей жизней сплетается Узор этого мира, за которым наблюдает Сурт, и каждая нить находит в нём своё место. Но когда нить становится слишком плохой и портит Узор или человек упрямо своей волей пытается занять не своё место в Узоре, Сурт даёт Этелле разрешение обрезать такую нить.

— Выходит, люди зря молились Этелле, чтобы она сделала их нити лучше? — удивилась я. — Она ничем не могла им помочь?

— Почему? — Джастер удивлённо вскинул брови. — Боги могут добавить свою силу в нить человека и в первое время часто и охотно это делали, так как Узор становился только красивее. Но потом Сурт заметил, что одни люди слишком сильно надеются на их помощь и потому сами ничего не делают для своей жизни, отчего их нити становятся гнилыми и их приходиться обрезать прежде срока, а в Узоре появляются прорехи. Другие же, получив божественную поддержку, забывали о законах этого мира и начинали делать такие дела, что Узор менялся хаотично и непредсказуемо. К тому же, многие боги стали требовать с людей плату за свою помощь, заставляя взамен делать то, что считали нужным, невзирая на право свободной воли человека, и это прогневало Кадару.

Рассерженные таким бесчинством богов и людей, Кадара и Сурт обратились к Отцу и Матери, и те сказали, что боги могут забирать свою силу обратно, когда их подопечные начинают вредить миру. Если же сами боги этого не делали, то Сурт по праву карал их подопечных, а Кадара — самих богов за нарушение законов мира. Так люди узнали, что божественное покровительство можно потерять, если вести себя неправедно и нарушать установленные свыше законы.

— Я понимаю, о чём говорит мой сын, — негромко сказала Бахира. — Я помню легенды о вождях и воинах, которые вознеслись и пали, потому что прогневали своих богов.

— Верно, ами. — Джастер спокойно кивнул. — Но времена великих героев и вождей прошли, когда появилась Завеса. А законы, установленные свыше, остались неизменны. Этим законам по-прежнему подчиняется всё вокруг. Жизнь простых людей проста и потому узор их жизни легко предсказуем. Достаточно знать законы мира и жизни, уметь видеть и слышать, чтобы предсказать такую судьбу или направить человека в нужную сторону. Для этого не нужно заглядывать через плечо Тёмноокого. Янига, будь так добра, налей мне чифе.

Я кивнула, выполняя его просьбу и думая над услышанным…

«Учись смотреть и слушать, ведьма. И тогда то, что люди полагают тайным, станет для тебя явным…»

Так вот о чём он говорил. Не о каких-то простых вещах, которые можно заметить, если быть внимательной, а о судьбах…

Я вложила чашку с чифе в ладонь Шута.

— Но ведь ты сегодня…

— Да, — Джастер ответил спокойно и очень весомо. — Сегодня я это сделал. Ибо пришло время каждому из нас вершить ту судьбу, которой мы предназначены.

В тягостном молчании прошло несколько минут. Джастер молча пил отвар чифе, пока мы с Бахирой думали каждая о своём.

— Ответь мне, Джасир… — Бахира, прервав молчание, подняла на Шута встревоженное лицо. — Насколько открыты тебе наши судьбы? Что ждёт нас в грядущем?

— Не всегда следует знать грядущее, ами, — негромко ответил Джастер. — Такие знания часто пугают и лишают человека веры в лучшее, и он в слабости и страхе опускает руки там, где мог бы добиться успеха, если бы постарался и верил в себя, а не предавался жалости. Все испытания даются по силам, нити уже складываются в узор, но каким он будет — зависит от каждого из нас. Ни одна нить не обрывается Суртом, пока она хороша и на своём месте.

Я молчала, не зная, что сказать. Я-то думала, что мы просто разберемся с Вахалой, а потом он разберётся со своим врагом, а потом он всё же останется со мной, и мы будем бродить по дорогам вместе…

Но сейчас я вдруг поняла, что для Джастера всё намного сложнее и серьёзнее, чем я себе представляла.

Узор жизни… Нити судеб… Как же это всё сложно, Матушка…

«Её нить важна для мира», — вдруг вспомнился мне громовой голос Сурта. — «Чем она не угодила тебе?»

Ой, мне… Великие боги… Неужели Вахалу нельзя убивать?

А что же мне тогда делать⁈

«Я не хочу, чтобы ты жалела о своём выборе…»

Ох, Джастер. Прости, но я больше не верю тому, что ты не знаешь своей судьбы до конца. Ты — знаешь, и знаешь наверняка. Поэтому все мои мечты и признания разбиваются о твоё «потом» и «подумай»…

Потому что… потому что победа в битве не означает, что победитель непременно останется жив и здоров.

А Джастер уже стал уязвимым из-за меня. Он уже не может сражаться, как прежде. Он не станет жаловаться, но ведь без помощи он теперь даже себе еду не приготовит!

Как он сможет победить своего врага⁈ А может… он на это и рассчитывает: погибнуть вместе с ним⁈

Ой, мне! А ну успокойся, Янига! Ну что за мысли в голову лезут!

Я невольно прижала ладони к горящим от волнения щекам, стараясь успокоиться и совсем забыв о Бахире.

— Твои слова напугали Янию, сын мой, — встревоженно сказала она, и я тут же поспешно замотала головой, прося её не продолжать. Но было поздно.

Джастер обратил на меня лунные зрачки, и я почувствовала себя бабочкой на острие его фламберга.

— Всё будет хорошо, Яния, — неожиданно легко улыбнулся Джастер, протягивая руку в мою сторону. — Не волнуйся и не придумывай того, чего нет.

Я только молча кивнула, ощутив горячую ладонь на своём плече. Он даже так насквозь меня видит.

Не придумывать того, чего нет… Ох, Датри, хорошо как он сказал…

— Я услышала тебя, сын мой, — немного помолчав, произнесла Бахира. — Но можешь ли ты открыть нам, какой узор ткут боги нашими нитями, и чем мы с Янией можем помочь тебе в твоём деле?

— Да, ами, — с безмятежной улыбкой ответил Джастер. — Это я могу сказать. Мир должен измениться и время для этого изменения скоро наступит. Всё станет не так, как привыкли люди, и потому тебе и Яниге предстоит много потрудиться, чтобы помочь им найти себя и укрепиться в новой жизни. А чтобы вы могли помогать не только другим, но и себе, я научу вас древнему умению читать судьбы людей.

Что⁈ Научит нас читать судьбы⁈

Без искры такого дара?

Да разве это возможно⁈

Наверно, изумление на моём лице было таким же, как у Бахиры. А Джастер спокойно поставил чашку на столик и «огляделся».

— Здесь должна быть моя…

— Вот она, Джасир, — Бахира положила полупустую торбу ему на колени быстрее, чем я поняла, что он ищет.

Шут в благодарность кивнул, а в следующий миг в его руках оказался чёрный мешочек, из которого появилась стопка тех самых волшебных картинок, о которых я успела забыть за это время.

— Помнится, однажды я обещал тебе рассказать об этом, Янига.

Джастер убрал торбу в сторону и положил стопку картинок перед собой. Звёзды сияли серебром и золотом на тёмном, как ночное небо, фоне.

— Теперь время пришло.

— Не обманывают ли меня мои глаза? — на этот раз Бахира приложила ладони к щекам. — Неужели я вижу…

— Не обманывают, ами, — сказал Джастер, беря стопку в руки и гладя звёзды пальцами. — Дар провидца всегда был редок, потому что никто не любит, когда за его работой подглядывают через плечо, и боги не исключение. Но знать будущее очень соблазнительно и люди, как и другие народы, искали способы это сделать так, чтобы не гневить богов своим любопытством. Люди придумывали много способов, и кое-кто из богов даже помогал им в этом. Только ничто из придуманного не могло давать правдивые ответы на все вопросы, которые задавали люди.

— И тогда Небесный Отец подарил людям Мирши Духаен, — Бахира с благоговением смотрела на сверкающие звёзды в руках Шута. — Волшебную вещь, в которой скрыты все возможные знаки судьбы! Владеющий Мирши Духаен может ответить на все вопросы о будущем и прошлом, не беспокоя богов! О, Джасир! Это настолько древняя легенда, что пески времени почты скрыли её!

— Да, ами, — снова согласился Шут. — Это очень древняя легенда. Я даже слышал, что «Путеводную Нить» создал не Небесный Отец, а тот, кто живёт за пределами этого мира, но в давние времена любил бродить по его дорогам. Говорили, что услышав мольбы и просьбы людей, он создал эти рисунки и символы, вложив в них тайные знания о законах мира и путях душ человеческих, и научил нескольких избранных читать эти знаки. Поэтому чтобы использовать Мирши Духаен, не нужен дар провидца, но нужно обучение и определённые знания.

Игрок? Эти картинки создал Игрок⁈ Он же именно его имел в виду⁈

И помнится, в Кронтуше он называл эти картинки иначе. Но тоже что-то было про путь…

— Мне не приходилось слышать о таком, сын мой, — возразила Бахира. — Впрочем, не мне оспаривать слова того, кто способен видеть невидимое. Но прошу, расскажи, откуда у тебя Мирши Духаен? Разве эти знания не были утеряны в те древние дни, когда небо и земля смешались между собой, а люди утратили дары богов?

Небо и земля смешались между собой? Это она про Войну богов? Или нет?

Ох, сколько всего я ещё не знаю и не понимаю…

— Кое-что из древних знаний сохранилось, — ответил Джастер, пока картинки мелькали в его руках, перетекая из ладони в ладонь. — Домэры помнят о «Путеводной нити», хотя зовут её иначе.

Боро Лил, предсказавшие мне счастье. Я вспомнила те картинки и порадовалась что в царящем полумраке не видно мои покрасневшие щёки. Хотя там были другие рисунки, но у меня не было повода не верить словам Шута.

В отличие от Бахиры.

— Что ты говоришь, Джасир⁈ Эти беспутные дети дорог и ветра владеют таким знанием⁈ Откуда оно у них⁈

— Они не беспутные, ами, — спокойно ответил Шут. — После Великой войны, когда боги и злые духи покинули мир людей, многие народы лишились своей родины. Домэры были таким народом. Они скитались в поисках места, где могли бы поселиться, но не могли найти его, потому что очень многое было уничтожено и выжившие бились за каждый клочок плодородной земли, не желая делить её с чужеземцами. Спасаясь от такой битвы, домэры ушли в мёртвые земли и там, очень далеко отсюда, они встретили того, кого назвали Дэвэл — сын ветра, потому что как ветер в поле не знает преград, так и ему были открыты все пути и дороги.