– А как? – прохныкала Ася. Ноги ломило, голова раскалывалась. Ей казалось, она и шага сделать не сможет.
– Ну, это просто! – улыбнулся Горыныч снисходительно. – У меня тут осталось немного. Девчонки ещё на Новый год дарили…
Какие девчонки и что подарили они Горынычу на Новый год, Ася спросить не успела. Горыныч взлетел и повис у неё над головой. Потом стал быстро-быстро тереть ладошки друг о дружку, будто хотел согреться. Асе и впрямь стало тепло, даже жарко. Она почувствовала себя горячей-горячей и лёгкой-лёгкой. Земля качнулась и поплыла.
– Ай! Я… Я лечу! – прошептала она.
Какая-то сила подняла её в воздух и понесла вперёд. Тела своего Ася совсем не чувствовала. Иногда её переворачивало и крутило в воздухе. Рядом прыгал Ёж, а Горыныч взял Севу за руку, и они летели над Асей.
– Поворачивай! – крикнул Горыныч. – Нам через мостик! Поворачивай!
– А как?
– Прасковья, ты хоть что-нибудь умеешь?!
Но зря Горыныч ругался. Ася ведь не сама летела – что-то её влекло, какое-то горячее облако держало и несло над землёй. Всё в Асе булькало, и пузырилось, и взрывалось каждую секунду.
– Ура-а-а! – закричала она, чтобы выпустить рвущуюся наружу радость.
Гномы зажали уши.
– Я оглох! – возмутился Ёж.
– Веди себя прилично, а то ногами пойдёшь, – пригрозил Горыныч.
Асе казалось, что у неё уже и не болит ничего, но не тут-то было. Когда Ёж крикнул: «Спускаемся!» – и все они приземлились на поляну, будто забором окружённую кустами акации, Ася встала на ноги, охнула и села в траву. Ноги болели так, будто она без остановки три дня шла в гору по камням; руки ломило, даже в горле пересохло, и сердце стучало где-то в висках, да так громко, что в глазах потемнело.
А поляна-то была самая обыкновенная. В давние времена здесь проводили пионерские линейки. Одинокой мачтой торчал флагшток; вдоль кустов акации, по периметру поляны-площади, шла дорожка, выложенная каменными плитами. Между плитами проросла трава.
– Это же Старый лагерь, – удивилась Ася.
– А ты думала, мы тебя в Сказочное королевство отнесём? – съехидничал Горыныч.
Признаться, так Ася и думала.
– А кто же будет меня лечить?
– Да вот они.
Над поляной светящейся метелью носились, кружились, вертелись солнечные пятна. Они прыгали по траве, по кустам акации, по дорожке, по флагштоку и развалившейся трибуне. Тут были не только солнечные зайчики. Были солнечные белки, котята, бурундуки, медвежата, щенки, цыплята, даже солнечные оленята, жеребята и телята. Среди солнечной круговерти то тут, то там мелькало золотистое пятнышко: это ускакал резвиться вместе с солнечными зверятами гном Ёж. Улыбчивый и прыгучий, он сам был как солнечный зверёк. Ася во все глаза смотрела на их догонялки-прыгалки. А Ёж уже привёл солнечного бельчонка и солнечного козлёнка. Бельчонок был остролицый, юркий, хвост торчком, а козлёнок – лобастый, лопоухий, добродушный. Они пробежались по Асиным ногам. Стало тепло и щекотно. Козлёнок посмотрел на Асю хитрыми светящимися глазами и шершавым языком слизнул кровавые струйки. А бельчонок обмахнул коленки хвостиком, и все ссадины затянулись прямо на глазах. Боль прошла. Коленки стали такими загорелыми, будто Ася всё лето загорала на юге одними коленками.
– Спасибо, – смущённо пробормотала она и спросила: – А я думала, солнечных зайчиков, ну… всех солнечных… только зеркальцем пускать можно, разве нет?
– Зеркальцем – это когда на работу, – улыбнулся козлёнок, – а здесь наш дом.
Они засмеялись и ускакали. Солнце поднималось всё выше, высохла роса на траве. Скоро объявят подъём.
– А они целый день здесь играют? – спросила Ася.
– Нет, только утром. Сейчас ещё немного порезвятся и спрячутся в цветы, – объяснил Сева.
А Горыныч сказал:
– Нам пора. Если хорошо себя чувствуешь…
– Прекрасно чувствую! Летим!
Горыныч рассмеялся:
– Ну нет! Уже проснулись повара и вожатые. Представляешь, что они подумают, если увидят летящую Прасковью Шустову?!
Пришлось идти пешком. Это тоже было интересно. Горыныч сел Асе на одно плечо, Сева – на другое. Когда перешли мостик, их догнал сияющий разрумяненный Ёж и сел Асе на макушку. От него было жарко, как от солнца.
– Сева! – вспомнила Ася. – Ты же хотел мне что-то показать!
– Поздно уже, – вздохнул Сева. – Как родниковый цветок распускается, можно только ранним утром увидеть.
– Родниковый цветок?!
– Ну да. Спускайся вот здесь к ручью.
Без тропинки, через кусты Ася спустилась в овраг, где шумел ручей.
– Иди прямо по воде, против течения.
Вода была холодная. Ноги скользили по камням, вязли в песке, но Ася упрямо шагала против ручейного течения. Очень уж хотелось посмотреть родниковый цветок.
Постепенно ноги привыкли к воде, даже весело стало. Струйки щекотали кожу, почти как солнечный бельчонок.
– Пришли, – сказал Сева.
В большой ручей впадал маленький. Его студёная вода сотнями игл впилась Асе в щиколотки. Ручеёк бежал из круглого, как блюдце, родника.
– Вот он.
– Это обычный родник, – засомневалась Ася.
– Много ты понимаешь! – обиделся Горыныч. – Это он сейчас обычный, а если бы…
– …Некоторые под ноги смотрели, – подхватил Ёж, – не упали бы и увидели, как он распускается!
– Можно, конечно, на закате прийти, – сказал Сева, – посмотреть, как он закрывается и под землю уходит. Но это не так красиво.
Асе очень-очень захотелось увидеть, как распускается родниковый цветок.
– А завтра утром нельзя? – умоляюще спросила она.
– Конечно, можно!
– Мы за тобой зайдём!
– Только, чур, не пищать, что рано встать не можешь!
– Нет, я люблю рано вставать, – сказала Ася и стала выбираться на сушу.
– По земле не пройти, – сказал Ёж, – всё заросло. Только по ручью.
– Замёрзла, да? – забеспокоился Сева.
– Ничего…
Гномы проводили Асю до корпуса. Лагерь «Светлячок» просыпался. Хлопали окна и двери, от столовой плыл запах манной каши. Мимо прошёл тренер Жора, посмотрел подозрительно, хоть гномы и спрятались в карманы Асиного сарафана.
«Ох, не опоздать бы! – с тревогой подумала Ася. – А то начнут приставать: где была?» Почему-то никому не кажется странным, если человек поздно ложится, но никто не понимает, если он по доброй воле встаёт ни свет ни заря.
Уже около самого корпуса Горыныч сказал:
– Привет передавай Манюне и Марусе.
– Кому?!
Гномы удивлённо переглянулись.
– Ни за что не поверю, что девчонки с тобой ещё не познакомились, – недоверчиво сказал Ёж. – Да они, наверное, уже замучили тебя своей болтовнёй!
– Прасковья просто не признаётся, чтобы мы их не ругали. Это у них девчоночья солидарность.
– Да нет никакой солидарности! – ничего не понимала Ася. – И никаких Манюнь я не знаю!
– Манюня – одна и Маруся – одна, – поправил Сева. – Неужели вы не знакомы? Они же живут на подоконнике, в герани…
– В герани?! – ужаснулась Ася. – Она же про́клятая!
– Че-го?! – хором удивились гномы.
Ася пересказала Алёнкину историю, и гномы прыснули от смеха. А насмеявшись вволю, тут же начали возмущаться. Горыныч сказал:
– Я понимаю, когда про Белого монаха или Королевского ужа всякие небылицы сочиняют, но цветок-то что плохого сделал?
– Красивый такой, круглый год цветёт, – укоризненно сказал Сева.
– Да не цветёт он! Засох весь.
Гномы сначала не поверили. Потом Горыныч слетал к окну и убедился. Ох, как же ругали они неведомых Манюню и Марусю! И безответственные они, и бессовестные, и куда только смотрит Старый гном, почему он их не накажет, и надо что-то делать…
– Я знаю, где они, – сказал догадливый Ёж. – Они у Сдобной булочки. У неё, говорят, скоро бал.
– Вперёд! К Сдобной булочке! – скомандовал Горыныч.
– А я?
– Ты с нами, как свидетель.
– Но сейчас же подъём… на зарядку надо и на завтрак…
– Сдобная булочка тебя накормит.
– Ася! Тебе что дороже: манная каша или сказка?
– Мы ненадолго. Может, никто и не хватится. А у Сдобной булочки знаешь, как интересно!
Уже на ходу Ася спросила:
– А Сдобная булочка – это, что ли, имя такое?
– Ну да.
– А почему такое имя?
– Ну, мама так назвала. Перестань всё время спрашивать: «Почему такое имя?» Такое, вот и всё.
Когда в лагере протрубили подъём и вожатая Лена повела свой заспанный и недовольный седьмой отряд на зарядку, Ася с гномами были уже далеко в лесу. Они подошли к холму с норой, и Горыныч трижды топнул ногой. Тотчас же из глубины норы послышалось:
– Иду! Иду!
И через минуту показалась взрослая гномиха – румяная, пышная, с золотыми косами, уложенными вокруг головы. Увидев гостей, она засияла глазами и ямочками на щеках. Даже Асе досталась порция круглых сияющих улыбок. Это и была Сдобная булочка.
7
Ася еле-еле успела к обеду. Она забежала в столовую, когда седьмой отряд уже сидел за столами. Все повернулись и посмотрели на неё.
«Ага, – подумала вожатая Лена, – а я-то всё не могла понять, кого не хватает. Та-ак… разберёмся».
– Прасковья, где ты была?
Врать Асе не хотелось, но сказать правду было невозможно. Вряд ли Лена поверит, что Ася только что из гномьего дворца. Что сначала они долго ползли по узкому извилистому ходу, за шиворот сыпалась земля, а корни цеплялись за волосы и сарафан, зато этот ход вывел их в пышно убранный просторный зал, где даже Ася могла встать во весь рост. Наверное, это было глубоко под землёй. Но темно здесь не было: подземный дворец Сдобной булочки освещали тысячи светлячков, и сотня гномов и фей украшали зал к большому балу: натягивали гирлянды из цветов, взбивали кресла из пуха одуванчиков, щётками из осоки до блеска натирали паркет. А что творилось на кухне! Там всё кипело, булькало, пенилось, трещало, жарилось, пеклось, сушилось, варилось, взбивалось и замораживалось!
– Бал через два дня, а ещё столько дел, столько дел! Не знаю, успеем ли, – жаловалась Сдобная булочка. – Вы,