– Её, наверное, надо полить хорошенько.
– Ася, ты такая умная, но неужели ты не видишь?
– Она слишком засохла, ей обычная вода не поможет.
– А Старый гном сказал, чтобы мы ему на глаза не показывались, пока герань не оживим, – зарыдала громче прежнего Манюня.
– Тише, пожалуйста, Манюнечка! – умоляюще прошептала Ася.
На соседней кровати заворочалась и что-то пробормотала во сне Алёна Чаплашкина.
– Маруся, ты сказала, что обычной водой её не оживить. А какой тогда?
– Живой, конечно!
– Значит, живая вода существует?! – уточнила Ася. На всякий случай, хотя уже тысячу раз за эти два дня обещала себе не удивляться.
Феи пожали плечиками:
– Если есть мёртвая вода, то почему бы не быть живой?
– А-а… – начала было Ася и закрыла рот. Есть и есть. – А где?
Лучше бы она не спрашивала. Манюня с Марусей захлюпали, загудели, заревели, засопели как духовой оркестр. Маша Скрябинская оторвала голову от подушки.
– Кто плачет, девочки? – сонно спросила она.
Ася бухнулась на кровать и укрылась с головой.
– Карина! Каринка, проснись! – зашептала Маша. Но Карина только пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок.
Маша ещё раз оглядела палату.
– Ася, ты спишь?
Ася лежала не дыша. Маша ещё посидела немножко, послушала, а потом легла и заснула.
Ася подождала чуть-чуть и выбралась из-под одеяла. Манюня и Маруся грустно покачивались на сухих ветках герани.
– Ну, так где живая вода?
Феи переглянулись.
– Ася, мы не можем тебе сказать, – вздохнула Манюня.
– Извини, – опустила глаза Маруся.
Асе стало не то чтобы обидно… хотя чего там – обидно, конечно. За два дня она привыкла, что гномы ей доверяют, всё рассказывают, показывают, всё объясняют. А у фей – секреты.
– Не обижайся, – попросила Манюня. – Просто… – она посмотрела на Марусю. – Горыныч сказал, что крылья нам оторвёт, если мы тебя попросим…
– Ой! – Маруся зажала рот ладошками.
– Так-так, – улыбнулась Ася, – рассказывайте, почему мне нельзя знать, где взять живую воду.
– Да нет, дело не в том, что нельзя знать, – принялась объяснять Манюня. – Знать можно, просто Горыныч, Ёж и Сева боятся, что ты – такая добрая! – бросишься нам помогать.
– А почему нельзя вам помогать?
– Но ведь цветок-то из-за нас погиб, – всхлипнула Маруся.
– …Значит, нам и воду живую доставать, – уткнулась в перламутровый платочек Манюня.
– А если кто-нибудь другой, то волшебство, что ли, не сработает?
– Да всё сработает! Просто несправедливо!
Ася шумно выдохнула. Честно говоря, она начинала терять терпение с этими плаксами. Жалко их, конечно, совсем ещё крохи. Но как же они много плачут!
– Говорите, где ваша вода, – сказала Ася так, чтобы феям стало ясно: спорить бесполезно.
– Ты нам поможешь?!
Уж лучше бы они плакали. Это было тише, чем их радостный визг. К счастью, никто не проснулся.
– Тогда спи, спи спокойно, Асенька. Мы тебе красивые, радостные сны соткём, мы умеем. А на рассвете мы тебя разбудим и всё расскажем.
И опять Асе снилось что-то голубое и розовое, перламутровое, серебряное, золотое…
9
Утром её разбудили не Манюня с Марусей, а Сева. Он сидел на подушке и крохотным деревянным гребешком расчёсывал кончик Асиной косы, нетуго заплетённой на ночь. На Севе были шорты на лямках травяного цвета и рубашка в мелкую жёлто-зелёную клетку.
– Доброе утро, – улыбнулась Ася.
Перламутрово-жемчужно-серебристо-золотой сон ещё дрожал перед глазами, как вода от брошенного камешка.
– Доброе, – улыбнулся Сева, но какой-то не своей улыбкой. То ли грустный он был, то ли чем-то обеспокоен.
– Что случилось?
– Ася, – серьёзно начал Сева, – зачем ты пообещала девочкам, что достанешь живую воду?
Ася облегчённо выдохнула. Сейчас она объяснит, что гораздо больше несправедливости в том, что за живой водой отправятся такие совершенные малявочки. Но Сева не дал ей сказать.
– Конечно, они теперь надеются! Ждут тебя у родника, восхваляют… Глупые девчонки!
– Да что такого? Достану я эту воду!
– Ася, ты их пожалела, а они даже не предупредили тебя, что это опасно.
За шиворот Асе будто холодную скользкую лягушку засунули. Опасно? Да нет, не может быть! Неужели такие милые феи способны хитростью заманить её в опасное приключение? Потому что сами боятся? Не может быть, Сева что-то напутал.
– Подожди меня на улице. Я сейчас. А то проснётся ещё кто-нибудь, – шёпотом сказала Ася.
Она опустила Севу через окно на землю, потом быстренько умылась, оделась, косу переплела и вылезла в окно.
Сева забрался на её ладонь, сел, скрестив ноги, грустный, маленький.
– Ну, что там опасного? Рассказывай.
– Пойдём, Ася, я по дороге расскажу, а то поздно будет. Нам к родниковому цветку надо. Вот и посмотришь, как он распускается.
Ася медленно пошла по дорожке. Сева вздохнул протяжно и печально.
– Жалко цветок. Такой красивый. На солнце – золотистый, при лунном свете – серебристый. А главное – цветёт всегда, каждый день. Он из волшебного семечка. Звезда в августовский звездопад упала, давно ещё, лет пять назад, и попала в цветочный горшок. Прижилась там. А из звезды герань выросла. Знаешь, какие сказки девчонки знают! Это их звёздная герань научила. У нас, на Земле, таких не слышал никто! И девчонок жалко. Старый гном очень рассердился.
Сева тяжело вздохнул.
– Знаешь, я бы сам пошёл за живой водой. И Ёж бы пошёл, и Горыныч, ты не думай… Только без толку. Речной царь нам её не даст. Он уже давно с прапрадедушкой в ссоре. Раньше они такие друзья были – не разлей вода, а потом рассорились из-за ерунды. Вот Речной царь всем и говорит, что терпеть нас не может. Он нам назло воды не даст.
– А мне? – живо спросила Ася.
Речной царь! Как интересно!
– Сумеешь ему понравиться – даст, а нет…
– Что?
– У себя оставит. В кувшинку превратит, будешь у него в заводи цвести…
– Шутишь? – с надеждой спросила Ася.
– Да не шучу я!
В Севином голосе послышались слёзы. Какое-то время шли молча, потом гном сказал:
– Если с тобой хоть что-нибудь случится, я… этих девчонок… я не знаю, что с ними сделаю!
– Не плачь, Сева… А как можно Речному царю понравиться?
– Не знаю я… Перед ним притворяться бесполезно, он вглубь души смотрит.
На перилах мостика Асю и Севу уже ждал Горыныч. Он тоже был хмур и серьёзен.
– Доброе утро, Ася, – сказал он. – Говорил я тебе, Севка, нельзя наших девчонок наедине с Асей оставлять – обязательно уговорят.
– А где Ёж? – спросила Ася.
– У солнечных зайчиков на поляне. Он каждое утро с ними играет.
Втроём они спустились в овраг и пошли по ручью. Ася вдруг не выдержала:
– Хватит уже вам ругать Манюню с Марусей. Сами говорите, что Речной царь им живую воду не даст. Значит, надо мне идти.
– Это нечестно, – сказал Горыныч.
– А друзей в беде бросать честно? – и Ася покраснела. – Если мы, конечно, друзья.
– Ася! – укоризненно воскликнули Горыныч и Сева.
Вот и родниковый цветок. На камешке золотой и серебряной искрами сидят Манюня и Маруся. А воды в роднике нет. Там, где вчера была ледяная чистая вода, только песок да мелкая галька.
– Не волнуйся, – сказал Сева, хотя сам волновался, – сейчас он распустится.
Ждали недолго. Вот из-под земли проросла прозрачная струйка родниковой воды – выгнулась, распрямилась, развернулась лепестком, длинным и округлым. Следом появился ещё один. И ещё. Один за другим из земли появлялись водяные лепестки, вытягивались, распрямлялись, укладывались по кругу, заполняя собой ямку в песке. В центре родникового цветка горела голубая искра.
– Как красиво! – прошептала Ася.
Родниковый цветок расцвёл. Успокоилось движение лепестков, только пестик вздрагивал голубой искрой и неслышно бурлил.
Чтобы попасть к Речному царю, нужно научиться дышать под водой. Гномы объяснили Асе, как это можно сделать. Она, поёживаясь, легла на влажную землю, набрала полные лёгкие воздуха и опустила лицо в родник. Ледяные иголки впились ей в кожу. Сразу захотелось обратно, на солнышко, но нельзя – надо ждать, пока воздух не кончится. Вдруг Ася испугалась: может быть, гномы только притворяются добрыми, а на самом деле возьмут и утопят её? Но тут же она вспомнила Севины глаза, и ей стало стыдно. Так стыдно, что даже вода в роднике потеплела.
Ася держала и держала лицо в воде, а воздух всё не кончался. Потом кто-то потянул её за косу. Это Горыныч, Сева, Манюня и Маруся забрались ей на спину, вцепились в косу, как в тяжеленный канат, и тянули изо всех сил.
– Ай! Вы чего?!
– Ну ты даёшь! Жить, что ли, в этом роднике собралась?
Ася хотела вытереть лицо подолом платья, но Сева её остановил:
– Нет! Вода должна высохнуть на солнце. Бежим к солнечным зайчикам!
Уже на бегу Ася сказала:
– Сами сказали: лицо из родника не вынимать, пока дыхание не кончится, – а потом взяли и вытащили! У меня дыхание ещё не кончилось. Теперь волшебство не сработает!
– Сработает, сработает, – засмеялся Горыныч. – Глупенькая Прасковья, ты ничего не поняла? Ты десять минут в воде пробыла! Ты уже умеешь дышать под водой. Родниковый цветок сделал своё дело: у тебя есть двенадцать часов, чтобы достать живую воду у Речного царя.
Около поляны солнечных зайчиков честну´ю компанию встретила стая собак сторожа Михалыча.
– Привет, Пятнашка! Привет, Буль! Привет, Кузя!
– Привет, Найда! Привет, Бой! Привет, Ляля! Привет, Шарик! – радостно закричали Горыныч и Сева.
Собаки залаяли, завиляли хвостами, окружили Асю. Сначала ей стало страшно, но Сева прокричал:
– Не бойся, это самые добрые собаки на свете!
Ася погладила огромного лохматого Кузю. Он зевнул, показав розовую клыкастую пасть.
Самые добрые собаки проводили их до Солнечной поляны, где они встретили Ежа, играющего в чехарду с зайчиками, и условились о походе к Речному царю.