— Ура!
И стали дубасить друг друга между лопатками, скакать и кувыркаться под самым потолком палаты. Ася даже не боялась, что кто-нибудь проснется. Это было такое чудо!.. И даже жалко, что никто не видит.
Манюня с Марусей пошептались о чем-то, спустились к распустившемуся цветку, а потом подлетели к Асиному лицу и сказали:
— Ася! Ты такая добрая…
— И смелая!
— Ты просто спасла нас!
— И нашу герань!
— И мы никогда…
— Никогда-никогда!
— Этого не забудем!
— И мы хотим…
— И Старый гном нам разрешил…
— Отблагодарить тебя…
— Пыльца нашей герани волшебная…
— О-е-ееей! — положил ладони на макушку Сева, догадавшись, в чем дело.
— Да… Она волшебная, почти звездная…
— Мы на тебя ее сейчас посыплем.
— И ты…
— Сможешь летать! — закончил Сева.
— Я?!
— Ну да! — засмеялись Манюня и Маруся. — Если хочешь.
— Спрашиваете! А Севу нельзя тоже посыпать?
Манюня и Маруся смущенно переглянулись.
— Пока нельзя. Старый гном не разрешает.
— Он думает, я еще маленький, — недовольно проворчал Сева, — выдумывает, что со мной может что-нибудь случиться…
Феи взлетели над Асей, раскрыли ладони, и золотая пыльца посыпалась ей на макушку. Ася ждала, что ей опять станет тепло и щекотно, но ничего не было, только пыльца окутала ее с головы до ног светящимся облаком. Ася поймала на ладонь немножко и украдкой посыпала на Севу.
— Почему я не взлетаю? — разочарованно спросила она.
Девочки захихикали, а Горыныч вздохнул, как уставший учитель перед нерадивым учеником.
— Чтобы взлететь, надо хотя бы оттолкнуться от чего-нибудь.
Ася тут же взобралась на подоконник, открыла окно.
Прохладный ночной воздух ворвался в палату. Ася зябко передернула плечами и прыгнула вниз.
Вернее, должно было быть вниз. Пятки должны были уткнуться в шершавый холодный асфальт дорожки. Но вместо этого Ася поплыла над землей — плавно, медленно.
— Сосна! — крикнул Горыныч.
Он, с Севой на закорках, летел рядом. Ася обогнула сосну, хотела крикнуть, что она Севу посыпала и он сам теперь может лететь, но ни слова вымолвить не могла. Это, наверное, от счастья.
Ася поднялась вверх. Она не знала, как ей это удается. Она не думала, не отдавала себе мысленных приказов, как не приказывала своим ногам идти или рукам — держать книжку. Все было так, как будто она всегда умела летать. Пролетела над корпусом, скользнула вниз, снова поднялась. Воздух был холодным наверху, теплым и густым внизу, у земли. Ася раскинула руки, полетела быстрее, остановилась, перевернулась. Тело слушалось ее так же, как на земле.
— Уф! — догнал ее Горыныч. — Не угнаться за тобой. На вот тебе Севу в нагрузку.
И пересадил сияющего Севу Асе на плечо. Подлетели Манюня и Маруся, припрыгал Еж. Ася опустилась на крышу третьего корпуса. Села на еще не остывшие шершавые шиферные волны, похожие на пластины халвы, уткнулась в колени.
— Ася… Ты чего? — осторожно тронул ее за ухо Сева. — Ты не рада?
— Этого не может быть, — сказала Ася. — Это просто сон. Люди не могут летать… вот так просто, сами по себе.
— Если бы люди не могли летать, у них были бы корни, как у деревьев, — серьезно сказал Еж.
А Горыныч улыбнулся:
— Привыкнешь.
Глава 15
Утром на зарядку Асю еле добудились.
— То встаешь раньше всех, то не добудишься, — подозрительно прищурилась вожатая Лена.
Ася посмотрела на подоконник — герань цвела. Жемчужные цветы распустились на всех веточках.
— Ой, девочки! — ахнула Даша Осипчук.
Тут же все столпились у Асиной кровати.
— Чудо какое… — прошептала Сашенька Рекунова.
— Откуда?
— Это что, тот кустик чахлый расцвел?
— Ага, скажешь тоже!
— Так не бывает…
— Я знаю, — сказала Алена Чаплашкина. — Это Белые монахи в окно ночью заглядывали, они умеют цветы оживлять.
— Вечно ты, Аленка, со своими глупостями! Наверное, Лена его полила каким-нибудь удобрением…
Ася только улыбалась. Она вспомнила ночной полет, кожей опять почувствовала движение воздуха, и упругая сияющая радость наполнила ее.
Чувство полета не оставляло Асю весь день. Даже Наташка Петрова со своим футболом не могла помешать ей радоваться. Когда началась игра и утомленный жарой седьмой отряд стал вяло болеть, Ася незаметно отошла в сторону. Оставив босоножки в траве (ей казалось, что любая обувь будет тянуть ее вниз), она мягко оттолкнулась и полетела низко-низко — так низко, что травинки щекотали пятки, а со стороны казалось, что она просто бежит, только ростом выше стала. Потом глянула еще разок на свой отряд и ускользнула в лес. Сразу рванула вверх — к макушкам сосен, к синему небу, к простору.
Глава 16
У Саши Лазаревой — горе-несчастье. Весь день она ходит вокруг Аси, глаз с нее не сводит, все думает-думает и не может понять. Как же так? Ну как же так? Вчера у Аси была коса как коса. Толстая, допустим, но обычная, русая, ни намека на золото. А сегодня? Сегодня она какого-то особенного переливчатого цвета. Как же так?
— Ты волосы покрасила? — подозрительно спросила Саша Асю на зарядке.
— Я?! Когда? Ночью, что ли?
Ася, конечно, не красила волосы. Это волшебная пыльца герани осела на волосах и навсегда сделала их золотыми, сверкающими.
«Как же мой конкурс теперь? — в отчаянии думала Саша. — Теперь Аська, конечно, будет в конкурсе участвовать, она только говорит, что не хочет, — хочет, конечно, с такой-то косой… И Лена ее уговаривает…»
Лена, действительно, с утра взялась за Асю всерьез: стала допекать — не хочет ли она поучаствовать в конкурсе красоты? В конкурсе Ася участвовать не хотела. Этим она так озадачила Лену, что в сончас та пошла к директору — советоваться.
— Ну, может быть, у девочки есть какие-нибудь другие интересы, — предположил Василий Николаевич.
— Да какие интересы! Она… лягушек в кармане носит — это что за интерес? Да еще разговаривает с ними. Странный, непонятный ребенок.
Василий Николаевич покачал головой.
— Ладно футбол, — продолжала недоумевать Лена, — я могу понять: не всем девочкам интересен спорт, ну а конкурс-то красоты?! Нет! Кружок мягкой игрушки? Тоже нет! А ведь там многие девочки занимаются. И потом, эти исчезновения по утрам! Я, Василий Николаевич, встала в половине восьмого (!!!) — ее уже не было! Во сколько же она встает? А сегодня еле разбудила ее на зарядку, будто всю ночь не спала…
— Дружит она с кем-нибудь? Ну, из мальчиков. Может, на свидания бегает?
— Ой, что вы! Они же дети! Но я… — Лена кашлянула и опустила глаза. — Вот об этом я тоже хотела вам сказать. Она тут гуляла в сончас, и я ее наказала, на дискотеку не пустила, так вот Коля…
— Мой?
— Да, Василий Николаевич. Он тоже взял и не пошел на дискотеку. Под кроватью спрятался. Я потом только заметила, что его нет, вы же знаете, он мальчик скромный, тихий. Я его спрашиваю: «Почему ты не пошел?»
— А он? — улыбнулся директор.
— А он… он мне: «Ты бы сама, Лена, вечером в корпусе одна посидела!» То есть это он Прасковью пожалел и остался из-за нее. Может быть, они даже дружат тайно…
— Ну и пусть дружат, — рассмеялся вдруг директор и, увидев вытянувшееся Ленино лицо, сказал: — Лена, тебе нужно быть внимательнее к ребятам. Человек может увлекаться чем-то помимо футбола и мягкой игрушки.
Василий Николаевич нахмурился.
— Плохо, конечно, что она гуляет где-то одна… Тем более в сон-час. А может, в отряде к ней плохо относятся, обижают?
— Что вы! — возмутилась Лена. — У нас такие хорошие ребята, такой дружный отряд…
— Ну, может, просто не привыкла еще. Сама же говоришь, первый раз она в лагере. Будь повнимательнее, больше интересуйся их внутренней жизнью. Отряд у тебя сформирован на три смены, на все лето. Это сложно, конечно…
Василий Николаевич задумчиво посмотрел в окно и улыбнулся:
— А за моего Кольку ты не беспокойся, Леночка, он умеет выбирать друзей.
Лена ушла от директора разочарованная.
У Аси тоже хватило разочарований в этот день. Несмотря на радость полета. Колька так странно вел себя! Будто они и не гуляли вчера вечером, и орехов в сахаре не ели, и на острове не были. И будто не он шепнул ей в саду: «Пашка-букашка»! Кукумбер дурачился, на Асю внимания не обращал и вообще вел себя, как Мартыш. Ася обиделась. Все! И в паре она с ним ходить не собирается, пусть Лена хоть как кричит. И вообще, очень нужен ей этот Кукумбер! Она дождется ночи и будет летать с гномами!
Глава 17
День наконец-то устал, завалился набок и начал засыпать. Ася так торопила его, что улеглась раньше всех, ворочалась, вздыхала, а девчонки, как назло, долго болтали и не засыпали.
Вдруг Ася заметила в горшке герани что-то светящееся, какой-то камушек или шарик, будто Маруся лежала, свернувшись калачиком. Ася протянула руку, взяла шарик и спрятала под подушку. Укрылась одеялом с головой и стала рассматривать. Это был не просто шарик! Это была настоящая жемчужина! Она светилась в темноте белым светом.
Наконец, все уснули. В окно заглянула полная луна, такая же круглая и светлая, как жемчужина. Ася забралась на подоконник, чтобы лучше рассмотреть находку. Как только свет луны упал на жемчужину, на ней высветились слова: «Милая Прасковья! Если у вас не назначено ничего более привлекательного на этот вечер и если шумное общество не очень тяготит вас, то я буду рада видеть вас у себя на балу сегодня в полночь. Сдобная Булочка».
Бал у Сдобной Булочки! Ася успела забыть о нем. Кто-то постучал в окошко — тихо, вкрадчиво, будто дождик начался. За стеклом улыбался во весь рот Сева. Он был такой красивый! В изумрудном камзоле, в зеленых бриджах с бантами под коленями и изумрудной шляпе, украшенной светло-зеленым пером.
Ася приоткрыла окно.
— Получила жемчужину?
— Да, вот.
— Ну так пойдем!
— Я не могу сейчас. Слышишь, вожатые еще не спят.