[¹Подеста– выборный глава административной, военной, судебной власти во многих итальянских городах-республиках.] – А мы, разумеется, позаботимся о том,сказал король,– чтобы такая щедрость не слишком истощила ваш кошелек.
– Так, значит, сир…
– Согласен, согласен! Пусть женихом будет Асканио Гадди, владелец Нельского замка! – от души смеясь, воскликнул король.
– Герцогиня,– вполголоса сказал Бенвенуто,по совести говоря, вы не можете долее держать в Шатле владельца Нельского замка – это годилось лишь для подмастерья Асканио.
Герцогиня позвала одного из офицеров дворцовой стражи и тихо ему что-то сказала.
Затем, повысив голос, добавила:
– Именем короля!
– Что вы приказали ему, сударыня?– спросил король.
– Ничего особенного, ваше величество,ответил за нее Челлини.– Герцогиня послала за женихом.
– Но где же он?
– Там, где госпожа д'Этамп, зная доброту вашего величества, велела ему дожидаться воли короля.
Через четверть часа распахнулись двери приемной, где в ожидании Франциска I сидели Коломба, прево, граф д'Орбек, испанский посол и почти все сановники, за исключением виконта де Марманя, который все еще болел.
Служитель провозгласил:
– Его величество!
Вошел Франциск I под руку с Дианой де Пуатье, за ним между госпожой д'Этамп и Асканио, в лицах которых не было ни кровинки, следовал Бенвенуто Челлини.
При появлении короля все придворные обернулись к двери и, увидев эту странную группу,на секунду замерли в изумлении, а Коломба почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.
Всеобщее удивление усилилось еще больше, когда, пропустив Челлини вперед, Франциск I во всеуслышание заявил:
– Маэстро Бенвенуто, уступаем вам на минуту наш сан и нашу власть. Говорите от имени короля Франции, и пусть все повинуются вам, как королю!
– Берегитесь,сир: желая удостоиться этой чести,я буду просто великолепен! – пошутил Челлини.
– Хорошо, хорошо, Бенвенуто,– смеясь, ответил король.– Мы станем рассматривать ваше усердие как желание нам польстить.
– Что ж, в добрый час, ваше величество! Такие слова мне по душе, и я постараюсь льстить вам как можно больше… Итак,– продолжал он, обращаясь к придворным,– не забывайте, пожалуйста, знатные дамы и господа, что моими устами говорит сам король!Господа нотариусы,приготовили вы контракт, который его величество удостаивает собственноручной подписи? Впишите же имена супругов.
Оба нотариуса взяли перья и положили перед собой два контракта, один из которых должен был храниться в государственном архиве, а другой – у них в конторе.
– Одна из сторон, вступающих в брак,– знатная и могущественная мадемуазель Коломба д'Эстурвиль.
– Коломба д'Эстурвиль, – машинально повторили нотариусы.
Придворные слушали Бенвенуто с величайшим удивлением.
– Другая сторона,– продолжал Челлини,знатнейший и могущественнейший Асканио Гадди, сеньор Нельский.
– Асканио Гадди!– воскликнули одновременно прево и д'Орбек.
– Простой подмастерье!– с горечью добавил прево,обернувшись к Франциску I.
– Асканио Гадди, сеньор Нельский,– как ни в чем не бывало продолжал Бенвенуто, – которому король Франциск Первый, по своей великой милости, жалует французское подданство и должность управляющего королевскими замками.
– Если ваше величество приказывает, я готов повиноваться,– сказал прево, – но все же…
– По ходатайству Асканио Гадди его величество жалует мессеру д'Эстурвилю, прево города Парижа, титул камергера.
– Сир, я согласен, – сказал господин д'Эстурвиль, окончательно сдаваясь.
– О боже мой! Боже мой! Неужели это не сон!пролепетала Коломба, падая на стул.
– А я? Как же я-то? – воскликнул д'Орбек.
– Что касается вас, граф,– заявил Челлини, продолжая выполнять королевские обязанности,– я пощажу вас и не назначу судебного расследования по вашему делу,хотя вы и вели себя непозволительно.Великодушие, так же как щедрость, – одна из добродетелей короля. Не так ли, сир?..– проговорил он, обращаясь к Франциску I. – Но вот и контракты готовы.
Давайте их подпишем, господа.
– Ну чем не его величество!– воскликнул Франциск I, веселясь, как школьник на каникулах.
Король подписал контракт и передал перо Асканио, а тот, начертав дрожащей рукой свое имя, отдал перо Коломбе, которой Диана помогла подняться со стула и подвела к столу, бережно поддерживая под руку. Руки влюбленных соединились, и оба чуть не потеряли сознание.
Затем настала очередь Дианы подписать контракт; от нее перо перешло к госпоже д'Этамп; герцогиня передала его прево, тотграфу д'Орбеку и, наконец, граф – испанскому послу.
А под всеми этими громкими именами четким, твердым почерком подписался Бенвенуто Челлини.
А ведь его жертва была, пожалуй, самой большой.
Подписав контракт, испанский посол подошел к герцогине.
– Наш уговор остается в силе, не правда ли, сударыня? – спросил он.
– О господи! – воскликнула герцогиня. – Поступайте как знаете. Какое мне дело до Франции! Какое мне дело до целого мира!
Герцог поклонился и вернулся на свое место.
– Кажется,император намерен сделать герцогом Миланским не короля Франциска, а его сына?спросил в эту минуту посла его племянник,еще молодой и неопытный дипломат.
– Герцогом Миланским не будет ни тот, ни другой, – ответил посол.
Тем временем присутствующие один за другим продолжали ставить свои подписи под контрактом.
Когда все подписались, Бенвенуто подошел к Франциску I и, опустившись на одно колено, проговорил:
– Сир, я только что приказывал, как король, а теперь молю вас, как самый смиренный и преданный из ваших подданных: окажите мне, ваше величество, последнюю милость!
– Говори, Бенвенуто, говори, – благосклонно ответил король, наслаждаясь сознанием своего королевского могущества. – Скажи, чего ты хочешь?
– Вернуться в Италию, сир, – ответил Бенвенуто.
– Как– в Италию?!– воскликнул король.– Тебе предстоит сделать для меня так много прекрасных вещей, а ты хочешь меня покинуть? Нет, я не согласен.
– Я вернусь! Клянусь вам, сир! Но сейчас отпустите меня. Я должен побывать на родине.Не стану говорить о том,что мне пришлось пережить и как я страдаю, – тихо добавил он, грустно покачав головой, – этого не передашь словами.
Только воздух родины может излечить мое израненное сердце. Вы могущественны, щедры, ваше величество, и я люблю вас. Я непременно вернусь, как только солнце родины исцелит меня.К тому же я оставляю вам Асканио – мое второе «я» – и Паголо – мою правую руку; они заменят вам Бенвенуто, ваше величество. А когда ласковый ветер родной Флоренции развеет мою печаль, я вернусь, и тогда уж ничто на свете, кроме смерти, не разлучит нас!
– Поезжайте,– грустно согласился Франциск I.Художник должен быть свободным, как ласточка.
Поезжайте, Челлини!
И король протянул ему руку, на которой Бенвенуто запечатлел в знак благодарности почтительный поцелуй.
Перед уходом Челлини приблизился к герцогине д'Этамп.
– Вы очень гневаетесь на меня, сударыня?спросил он, незаметно передавая ей роковое письмо,которое, подобно магическому талисману, только что совершило настоящее чудо.
– Нет,– сказала герцогиня, радуясь, что письмо наконец-то у нее в руках. – И все-таки вы победили меня таким оружием, что…
– Полноте, герцогиня!– прервал ее Бенвенуто.Ведь я только пригрозил вам этим оружием.
Неужели вы могли подумать, что я им воспользуюсь?
– Силы небесные! – воскликнула герцогиня, словно громом пораженная. – Как легко ошибиться, если судишь о других по себе!..
На следующий день Асканио и Коломбу обвенчали в дворцовой часовне Лувра, и, вопреки всем правилам придворного этикета, молодые настояли, чтобы на церемонии бракосочетания присутствовал Жак Обри с супругой.
Для Жака это была великая честь, но нельзя не согласиться, что скромный школяр вполне ее заслужил.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Брак из чувства долга
А через неделю Герман торжественно обвенчался с госпожой Перриной, которая принесла ему в приданое двадцать тысяч ливров серебром.
Поспешим добавить, что последнее обстоятельство гораздо больше, чем что-либо другое, способствовало его решению.
Вечером того дня, когда состоялась свадьба Асканио и Коломбы, Бенвенуто Челлини, сколько его ни упрашивали молодые, уехал во Флоренцию.
Там-то он и создал свою знаменитую статую Персея, еще и по сей день украшающую Старую дворцовую площадь.
И, пожалуй, это лучшее из произведений художника, ибо он трудился над ним в минуты величайших душевных мук.
РОМАН А. ДЮМА «АСКАНИО»
Роман «Асканио» (1843) принадлежит к числу лучших исторических романов Дюма. Замысел этого произведения был подсказан писателю мемуарами Бенвенуто Челлини— прославленного итальянского скульптора и ювелира. Челлини (1500—1571)—один из деятелей позднего итальянского Возрождения, автор знаменитой бронзовой статуи «Персей» — на склоне лет написал воспоминания о своей бурной, полной удивительных приключений жизни.
Заказчиками Челлини были римские папы,короли и могущественные вельможи. Он служил папам Клименту VII и Павлу III, жил при дворах французского короля Франциска I и великого герцога Флоренции Козимо Медичи. Со свойственной его характеру резкостью и прямолинейностью художник весьма непочтительно отзывается в мемуарах о своих сановных заказчиках.
Характерной чертой воспоминаний Челлини является ярко выраженное в них чувство собственного достоинства автора. Среди именитых особ, стоящих неизмеримо выше него на социальной лестнице, он, художник, гражданин города Флоренции, чувствует себя уверенно и свободно. Челлини не ослеплен блеском титулов, он видит насквозь этих людей, видит их развращенность, тщеславие, жадность, глупость.
Неудивительно, что в течение полутораста с лишним лет рукопись его правдивой и смелой книги не могла увидеть света. Только в 1728 году в Неаполе появилось ее первое издание, неполное и неточное, так как оно было осуществлено не по подлиннику, а по одной из поздних копий. Прошло еще сто лет, прежде чем (в 1829 году) вышло первое полное издание рукописи дерзкого флорентийского ювелира.