— Вас интересует мой великан, сударь? Это статуя Марса, которую его величество Франциск Первый изволил заказать мне для Фонтенбло. Как видите, сущая безделица — футов шестидесяти в высоту.
— Да-да, статуя весьма недурна и довольно внушительна, — отвечал мессир д’Эстурвиль. — Но продолжим наши поиски — ведь не Марса же я пришел искать сюда.
— Да, его-то искать не пришлось бы!
И они прошли мимо.
В своей комнате Коломба упала на колени; простирая руки к отцу, она готова была крикнуть: «Батюшка, я здесь!». Ведь несчастный старик ищет ее повсюду… быть может, горько оплакивает. Но мысль о графе д’Орбеке, воспоминание о гнусных замыслах герцогини д’Этамп остановили этот порыв. А при втором посещении, когда вместе с голосом отца до Коломбы донесся голос ненавистного графа, ей и в голову не пришло обнаружить себя.
— Вот так штука! — воскликнул д’Орбек, останавливаясь у подножия Марса. — Да это не статуя, а целый дом! Если она простоит здесь зиму, весной ласточки, пожалуй, совьют в ней гнезда.
В тот день, когда Коломбу так испугал голос жениха, Асканио принес ей письмо от Челлини.
«Дитя мое, мне придется уехать на несколько дней, но будьте спокойны: я все устроил для Вашего освобождения и счастья. Король обещал исполнить любую мою просьбу, а Вы знаете — он никогда не нарушал данного слова. Ваш отец тоже сегодня уезжает. Не отчаивайтесь, Коломба, я все подготовил. И повторяю, даже если Вы будете стоять у алтаря, готовясь произнести роковое слово, которое навеки свяжет вашу судьбу с судьбой графа, не бойтесь и верьте: Провидение вовремя придет вам на помощь. Клянусь в этом! Прощайте.
Это письмо, вселившее в Коломбу радостные надежды, принесло огромный вред влюбленным, так как заставило их забыть о грозящей опасности. Юности свойственны резкие переходы от полного отчаяния к безграничной уверенности. Небо в ее глазах либо затянуто мрачными тучами, либо сияет лазурью. Вдвойне успокоенные письмом Челлини и отсутствием прево, Коломба и Асканио забыли об осторожности и целиком отдались своей любви. Коломба настолько осмелела во время ночных прогулок, что ее заметила Перрина — к счастью, приняв за привидение; Асканио забыл как-то задернуть занавески, и Руперта заметила свет в голове Марса. Рассказы обеих кумушек возбудили любопытство Жака Орби, и болтливый школяр, подобно Орасу из мольеровской «Школы жен», открыл тайну как раз тому, кому ее знать не следовало. О последствиях этой прискорбной доверчивости нам уже известно.
Но вернемся в замок Этамп.
Когда у виконта спросили, как он добыл такие ценные сведения, Мармань промолчал, напустив на себя таинственность. Истина была слишком проста и не делала чести его проницательности. Поэтому он дал понять, что это блестящее, поразительное открытие стоило ему огромного труда и сложных интриг. Герцогиня ликовала, она возбужденно ходила по комнате и забрасывала виконта вопросами. Итак, маленькая мятежница, наделавшая столько хлопот, наконец попалась! Герцогиня д’Этамп непременно пожелала отправиться в Нельский замок, чтобы лично удостовериться в счастливом окончании поисков. Да и, кроме того, после всего случившегося, после побега или, вернее, после похищения Коломбы девушку нельзя было оставлять в Нельском замке. Герцогиня позаботится обо всем: она возьмет Коломбу к себе, она будет присматривать за ней гораздо лучше, чем дуэнья или нерадивый жених. Она будет присматривать за ней как соперница. Таким образом, Коломба окажется под надежной охраной.
Герцогиня велела подать экипаж.
— Вся эта история осталась почти в полной тайне, — сказала она, обращаясь к прево, и прибавила: — Надеюсь, д’Орбек, вы не такой человек, чтобы придавать значение пустякам, вроде побега девчонки из дому, не правда ли? И потому я не вижу основания расстраивать вашу свадьбу и отказываться от наших замыслов.
— О герцогиня! — воскликнул мессир д’Эстурвиль, отвешивая глубокий поклон.
— Свадьба состоится на тех же условиях, не правда ли, мадам? — спросил д’Орбек.
— Разумеется, милый граф! Что же касается Бенвенуто, виновник он или соучастник этого гнусного похищения, будьте покойны, я с ним все равно расквитаюсь, — продолжала герцогиня д’Этамп. — Мстя ему за вас, я отомщу и за себя.
— Но говорят, герцогиня, — возразил Мармань, — будто король, так увлечен искусством, что обещал Челлини исполнить любую просьбу в случае удачной отливки Юпитера.
— Не тревожьтесь, виконт, предоставьте все мне: я приготовлю к этому дню такой сюрприз, какого Челлини никак не ожидает. Положитесь целиком на меня.
Да ничего другого и не оставалось. Давно никто не видел герцогиню д’Этамп такой оживленной и очаровательной. Она вся сияла от радости. Герцогиня тут же отправила мессира д’Эстурвиля за его стражниками, и вскоре виконт де Мармань, граф д’Орбек и прево, сопровождаемые вооруженной охраной, явились в Нельский замок. Герцогиня д’Этамп остановила экипаж поодаль на набережной и в нетерпении то и дело выглядывала из него.
У подмастерьев был в это время обеденный час. Жан-Малыш, Паголо, Асканио и обе женщины оставались в замке одни. Бенвенуто ждали только через день-два. При виде гостей Асканио решил, что прево хочет произвести третий обыск, и, строго следуя указаниям учителя, не только не стал чинить препятствий посетителям, а, напротив, встретил их с величайшей вежливостью. Прево и его спутники направились прямо к литейной мастерской.
— Откройте эту дверь, — обратился д’Эстурвиль к Асканио. От дурного предчувствия у юноши сжалось сердце. Однако подумав, что он может ошибиться и малейшее колебание покажется подозрительным, спокойно отдал ключи.
— Возьмите эту длинную лестницу, — приказал д’Эстурвиль своим людям.
Они повиновались, и прево повел их прямо к статуе Марса. Господин д’Эстурвиль сам приладил лестницу и уже хотел взобраться по ней, но тут Асканио не выдержал — бледный от гнева и страха, он решительно поставил ногу на ступеньку и воскликнул:
— Что вы делаете, мессир! Эта статуя — величайшее творение учителя, и он поручил мне охранять ее. Предупреждаю: первый, кто прикоснется к Марсу, будет убит!
И он выхватил из-за пояса тонкий, острый кинжал, так хорошо закаленный, что одним ударом можно было перерубить золотую монету.
Прево дал знак стражникам, и на Асканио набросились восемь человек, не считая самого д’Эстурвиля, Марманя и графа д’Орбека. Юноша отчаянно защищался, ранил двоих, но в конце концов вынужден был сдаться численно превосходящему неприятелю. Его повалили, связали, заткнули рот кляпом, и прево, сопровождаемый двумя вооруженными стражниками, дабы избежать нападения с тыла, стал взбираться по лестнице.
Коломба, видевшая эту сцену и решившая, что Асканио убит, лишилась чувств, и отец застал ее в глубоком обмороке.
Однако вид потерявшей сознание дочери скорее обозлил, нежели встревожил прево; он грубо перекинул ее через плечо и снес вниз. Незваные гости двинулись в обратный путь. Стражники вели Асканио, с которого не спускал глаз д’Орбек. Паголо стоял, не двигаясь, и глядел, как уводят товарища. Жан-Малыш куда-то исчез. И только Скоццоне, ничего не понимавшая во всем происходящем, попробовала загородить ворота.
— Что такое? В чем дело, господа? — кричала она. — Почему вы уводите Асканио? Кто эта женщина?
В этот момент ветер приподнял вуаль на лице Коломбы, и Скоццоне узнала девушку, послужившую моделью для статуи Гебы. Побледнев от ревности, Скоццоне быстро отошла в сторону и молча пропустила прево, пленника и охрану.
— Что это значит? Почему вы так грубо обошлись с этим молодым человеком? — спросила герцогиня д’Этамп увидев связанного, бледного и окровавленного Асканио. — Сейчас же развяжите его! Сию же минуту! Слышите?
— Мадам, этот юноша отчаянно сопротивлялся и ранил двух моих стражников, — сказал прево. — Я уверен, что это сообщник Бенвенуто, и, право, его надо поскорее отправить в надежное место. К тому же, — прибавил он шепотом, — молодой человек как две капли воды похож на итальянского пажа, который присутствовал при нашей тайной беседе. Если бы на нем было сейчас другое платье и он не говорил на нашем языке — ведь вы уверяли, будто итальянец не понимает ни слова по-французски, — я присягнул бы, герцогиня, что это и есть тот самый паж!
— Вы правы, господин прево, — поспешила согласиться герцогиня, — вы совершенно правы: он может оказаться для нас опасным. Задержите его.
— Отвести арестованного в Шатле! — распорядился прево.
— Ну а мы, господа, отправимся в замок Этамп! — сказала герцогиня, рядом с которой в экипаже поместили Коломбу, все еще не пришедшую в сознание.
Мгновение спустя по каменным плитам набережной процокали копыта мчавшегося галопом коня; это Жан-Малыш спешил сообщить Челлини о разыгравшейся в Нельском замке трагедии.
Асканио в это время входил в ворота Шатле. Он так и не увидел герцогиню и не узнал, какую роль она сыграла в событиях, разрушивших все его надежды.
XСОПЕРНИЦЫ
С тех пор как герцогиня д’Этамп впервые услышала о Коломбо, ее не покидало желание увидеть девушку вблизи и хорошенько ее разглядеть. Теперь это желание исполнилось: бедняжка все еще без чувств лежала в экипаже перед герцогиней. Герцогиня увидела, как красива Коломба, и глаза ее злобно вспыхнули; в продолжение всего пути она не спускала с соперницы ревнивого взгляда, отмечала все ее совершенства, всматривалась в каждую черту бледного юного личика, в каждый изгиб прекрасного тела. Наконец-то Коломба в ее власти! Они оказались лицом к лицу, эти две женщины, которые любят одного мужчину, оспаривают право на одно сердце.
Первая — злобная и могущественная, вторая — беспомощная, но любимая; одна — покоряющая блеском роскоши, другая — прелестью и благоуханием юности; одна — страстью, другая — невинностью. Наконец-то они встретились, несмотря на все разделяющие их преграды, и тяжелое бархатное платье герцогини касается простого белого платьица Коломбы.