433 и возвещаю уму о том, как победить их. Облекаю помыслы в доспехи молитвы и повелеваю им молчаливыми звуками петь вместе с Давидом: “Бог нам прибежище и сила” (Пс. 45, 2), Помощник при восстаниях страстей, “обретших ны зело” (Пс. 45, 2)». Поэтому не будем страшиться, когда зло нападает на нас, пытается отвратить нас от сладости Иисусовой434 и обратить нас к плотским страстям и мирским влюбленностям. Нам же «прилеплятися Богови благо есть, полагати на Господа упование наше спасительно есть» (Пс. 72, 28)435, поскольку в тот час, когда мы отделяем себя от памяти о Господе и внемлем враждебным бесам, в этот час мы и умираем, так как «удаляющие себя от Него погибнут» (Пс. 72, 27). Это, напевая, внушаю я тем, кто обретает меня, чтобы они поступали так. Поэтому придите ко мне, [все] желающие, и вкусите труды добродетелей моих, пейте вино умиления и сокрушения. Оставьте стяжание [мирских] вещей, наслаждения плоти, суетные утруждения и бесполезные попечения. Взыскуйте нищету, злострадание и скорби ради Христа. Стяжайте кротость и жажду правды, дабы мир436 просиял в мыслях ваших. Извергните из сердец ваших формы, образы и виды страстей и начертайте на мыслях ваших имя Христово, чтобы «изобразился в вас Христос» (Гал. 4,19), делая вас «наследниками Божиими и сонаследниками Христу» (Рим. 8, 17). Вознесите помыслы ваши от телесных попечений и устремите взор к молитвенному размышлению о духовном437. Услышьте знаменитого Даниила, глаголющего: «Воздвигох очи мои, и видех» (Дан. 10, 5). Возлюбите целомудрие и чистоту, ибо очи мои обращены на тех, которые незыблемо [пребывают] в вере и не взирают с распущенностью на лица женщин438. Тот, кто служит мне, ходит по стезе исполнения заповедей, а лжец, наглец и клятвопреступник не служит мне; не радуюсь я и пустословию. При появлении первых мыслей439 лукавой похоти я убиваю все постыдные страсти, ибо, видя прилоги [этих страстей]440, я не позволяю помыслам приходить в движение. Ведь когда образы помыслов запечатлеваются [в нас], то происходит согласие мысли441, и душа, словно раба, попадает в плен [к нашим] врагам, а я изгоняюсь из своей области. Зная это, я восстаю против [всякого] мечтания, отвращаясь от сдружения442 с ним. Видя меня столь труждающимся, супруга моя — молитва — сразу же присоединяется ко мне (ибо весьма любит меня), поскольку я лаю на воров и бужу хозяина дома — ум; ее непобедимой силой уничтожаются [и изгоняются] из верующей души все помыслы, возделывающие беззаконие, вместе с их мечтаниями. И вот я открыл таинственные пути мои. Шествуйте по ним, ибо Дух Божий руководит ими, и тот, кто водится Духом, становится сыном Божиим. Как говорит [апостол], «все водимые Духом Божиим, суть сыны Божии»» (Рим. 8,14).
11. Но пусть молитва — сама царица добродетелей443 — выглянет с высоты чистоты и громогласно заявит своим данникам, совлекшим свои одежды и облачившимся в ее одеяния: «Я даю подвижникам на время передышку от телесных трудов, ибо тех, кто платит мне дань утруждениями души и тела, я взамен вознаграждаю плодами Духа (см. Гал. 5, 22–23), — удостоившиеся таких плодов становятся превыше бесовских козней. Я есть сокрытое поле: его приобретают те, которые с усердием отвергают от себя все [блага этого] мира444. Я есть та, которая выводит ум [из соблазна] чувственного ощущения здешних [вещей], рассекая “главы сильных” (Авв. 3, 14), то есть страстные мечтания, властвующие над душой, чтобы добиться ее согласия на грех. Я есть огонь, который пришел низвести на землю Господь (см. Лк. 12, 49), возжигаемый в невещественном теми, кто [еще] вещественен445. Я есть оплот против врагов: “Вси языцы обыдоша мя, и именем Господним противляхся им” (Пс. 117, 10). Я есть учительница ведения Христова: “воньже аще день призову Тя, се познах, яко Бог мой еси Ты” (Пс. 55, 10). Я есть утешение отчаявшихся: “Благодушествует ли кто, пусть поет псалмы; отчаивается ли кто, пусть молится”446. Пребывающий в безмолвии [и отвлекающий свою мысль] от [всякого греховного] помысла беседует со мной. Пребывающий в молчании внимает мне. Не позволяющий очам [своим] предаваться кружению447 сохраняет меня, ибо любовь к телесным зрелищам обкрадывает любовь того, кто собеседует со мной. Тот, кто следует по пути неуклонного созерцания, во мне пребывает, и я в нем (см. Ин. 6, 56): он приносит плод благости, кротости, милости, смиренномудрия, веры, воздержания и других даров (см. Гал. 5, 22–23). Однако кто не пребывает со мной, извергается вон из Божественного ведения: он отвергается как горделивый и покрывается мраком как нечистый; помыслы мира захватывают его, ввергая его в огонь плотских наслаждений, и он сгорает [в нем]. Я есть пламенный и обращающийся меч (см. Быт. 3, 24), поскольку я постоянно вращаюсь и разбрасываю в сердце [искры] несказанных умозрений, воздвигая [их] против мыслей, сражающихся [с нами]448. Я сохраняю познающие силы души, а желания преходящих благ предаю огню. Того, кто малодушествует и не принимает моих трудов с надеждой и терпением, я делаю [пребывающим] вне блаженной жизни, но того, кто познает меня, припадает ко мне и непрестанно желает быть со мною через постоянное покаяние и [добровольное] приятие скорбей и многих искушений, я делаю одним духом с Господом (см. 1 Кор. 6, 17). Ведь если я умерщвляю плотские движения, то [одновременно] оживотворяю умозрения души. Я есть падение тех, кто желает отпасть от меня, и восстание тех, кто [твердо] пребывает во мне и благоговеет перед Богом; я есть слово, прекословящее духам злобы449. Ведь непрерывно произнося в глубине души [молитву] “Господи Иисусе”, я усваиваю весь ум и [все] помыслы души моему созерцанию и произнесению вслух, [а тем самым] оказываюсь прекословящим неразумным страстям и обычным [житейским] попечениям.
12. Я есть день Господень, сотворенный Им, поскольку я действую при призывании многовожделенного имени Его450, радуя всех тех, кто постоянно устремляет свой взор на меня. “Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь” (Пс. 117, 24). Также: “В той день погибнут вся помышления их” (Пс. 145, 4). Ибо когда мой свет сияет в душах верных, тогда из них исчезают размышления [всякого] мирского мудрования, поскольку я переношу их в бессмертный мир, запечатлевая на этих душах радость неизреченных благ. Видя меня, Авраам обрадовался (см. Ии. 8,56). Ведь он обрадовался в [своей] душе, усмотрев в прообразе то, что я являю в истине преданным мне от всего сердца и без небрежения. Авраам взошел на гору, чтобы принести в жертву Исаака; и когда он связал ему ноги, приготовившись к закланию, то был остановлен Ангелом: неожиданно Авраам получил обратно Исаака живым, принеся в жертву вместо него барана (см. Быт. 22, 1-19). Так преобразовательно он был введен в таинство дня Воскресения Христова451. Потому Авраам и возрадовался, получив откровение этого таинства. Вследствие чего, о человек, непоколебимо придерживайся меня в сокровенных глубинах своего сердца — и ты ясно узришь проявление таинства. Ревностно взойди на мой крест и духовно и трезвенно произнеси в мысли своей имя Господа и Бога твоего. Тогда увидишь помысел правого суждения, связанный по ногам смиренномудрым и верующим умом и послушный служению Божиим волениям, но отнюдь не умерщвляемый. Ибо “меч духовный” (Еф. 6,17) предназначен не для того, чтобы отсекать от сердца чистый помысел естества, но, наоборот, чтобы спасти и сохранить его. Ведь если он будет уничтожен, то кто будет соработничать с умом [в достижении] наилучшего? Поэтому [духовным] рассуждением истины уничтожается непостоянное и надменное суждение неразумного чувства и мечтания. Ведь когда это суждение умерщвляется ударом [духовного меча] разума, тогда чувство становится орудием добродетелей, действующих в телесных членах, а мечтание, изолированное [от чувственных впечатлений]452, приносит в ум образы смыслов, сокрытых в зримых формах [вещей], которые проявляются в душе посредством созерцания453. Я есть освобождение попавших в узы нерадения, свет ослепленных неведением, исправление падших, страж приходящих ко мне, любовь отвергших [все] мирское, крепость благих помыслов. Я даю приют сиротствующему уму, ушедшему в странствие от [этого] мира, и душе, овдовевшей от плотской привязанности. Я гублю путь страстей и помыслы гордыни, а в сердцах смиренных я воцаряюсь. Не отведавшие меня чужды радости, но являются причастниками [мирской] печали; они сопричаствуют [душевным] колебаниям, малодушию, двусмысленности и преисполнены трусости перед бесами, дикими зверями, людьми, изменениями стихий и различными болезнями; часто они впадают в немощь и трепещут перед тенями человеческими.
13. Некоторые полагают, что для достижения совершенной добродетели достаточно телесных трудов, и, предав себя утруждению, не стяжали желания меня. Они не знают, что пост, воздержание, бедность, сон на голой земле, [добровольное] лишение сна, коленопреклонения и все другие телесные [труды] совершаются ради того, чтобы обрести меня — царицу добродетелей и дверь к плодам Духа. Вследствие этого они, целиком полагаясь на труды свои и совсем не заботясь о любви ко мне и о молитвенном размышлении, остаются в [области] чувства, как иудеи [пребывают в области] буквы, и не стараются обрести сокрытые добродетели, доставляемые мною. Ведь они считают, что уже достигли совершенства и стали свободными от [житейских] попечений, а на самом деле потеряли [всякое] рачение о лучших из добродетелей, будучи похищаемы тайными страстями порока454. Земледелец в надежде на зимнюю жатву бросает в землю семена, и подвижник, горя желанием радеть обо мне, осуществляет телесные труды свои. Сеющий и не собирающий жатву гибнет от голода, а подвергающий себя телесным утруждениям и не молящийся в сердце [своем] обнаруживает, что труды его бесполезны. Ведь в обоих случаях удовольствие [возникает] из того и другого. Плоды созревают, но внезапный град или порывы противоположных ветров уничтожают их, и земледелец является самым бедным из всех [людей]. Также и когда телесные труды приумножаются, а молитва не совершается в душе ревнителя [благочестия], укрепляя его на [добрые] дела, оберегая их и пробуждая душу для размышления над благими мыслями, то тогда дуют [ветры враждебных] духов гордыни, ярости, гнева и других страстей, незримо приводимых в движение. Они рассеивают душу по местам дурных мыслей и негодных дум — и человек представляется тогда наиболее жалким из всех [людей]. Если я отсутствую, то не губятся лукавые помыслы, сердце не делается сильн