— Но что?
— Я слишком расслабилась и допустила ошибку. Непростительную и роковую. Я проиграла тебе то поле битвы, в котором никогда ранее не уступала никому. Не знаю, что заставило меня дать тебе двойную дозу той дряни. Ещё и перебрала с вином в тот вечер. После него всё пошло наперекосяк. Я чувствовала злость и раздражение от того, что ты просто взял и ушёл. Избежал ловушки. Я не получила ничего, кроме уязвлённой гордости. Это было моё первое проигранное сражение. И пусть я говорила в отчётах что всё идёт согласно плану, себе то я врать не могла. После этого я стала бредить уже не медалями, но тобой и местью тебе. А потом… Как ты это сделал? Как ты лишился эффекта тормоза? Я уже ни раз пользовалась этим средством. А у тебя начались странности. Ты не только делаешь что-то, что вырубает и глушит в самом сердце муравейника сеть, ты раскрываешь наше шпионское устройство, так и ещё и группу захвата играючи уделываешь, будто они не страшнее котят перед тобой, после чего исчезаешь!
—… я не могу тебе этого рассказать. Прости, но ты по другую сторону от меня.
— Я это понимаю! Но и ты пойми меня! Я только-только приняла своё поражение и готовилась взять реванш, а тут до меня доходят новости, и я иду в штаб, смотреть оперативную съёмку, где ты вместо пускающего слюни тормоза превращаешься в демона, раскидывая отряд спецназа. Ты всё это время выглядел не то, что не круто… Я даже думала ходатайствовать о направлении тебя в специальную программу реабилитации жертв триумвирата, даже речь придумала. Ведь я уже была практически на сто процентов уверена, что тебя просто использовали и подставили! — она осторожно и робко сделала шаг в мою сторону.
— Ну, в этом ты не далека от истины. — соотнёс я её рассуждения, и мою ситуацию.
На карте появились первые патрульные, направляющиеся в нашу сторону.
— В смысле? — удивилась она.
— Прости, без подробностей. — пожал я плечами. — Это всё?
— Почти. Понимаешь. Я приняла всё, что произошло. Ты обдурил меня, уделал в том, в чём я считала себя непревзойдённой. Я… Я… не хочу, чтобы всё так закончилось. Я хочу реванша. Реванша во всём. Но его не произойдёт, если ты будешь где-то там. В этом отстойнике. Ты не знаешь, но скоро всё изменится. Это место не будет больше домом и укрытием для тебя и таких как ты. Решение уже принято. Я хочу тебе помочь. Я хочу всё исправить. Прошу. Остановись. Я обеспечу тебе будущее! Костьми лягу, но ты будешь свободен! Просто дай мне помочь, начни сотрудничать! Прошу! Твоё место не там… — сделала она ещё один шаг в мою сторону.
— Знаешь, это всё конечно замечательно. И звучит красиво. Я даже почти поверил в твои сказки…
— Это правда! Я говорю — правду! КЛЯНУСЬ! — приблизилась она ко мне на расстояние двух шагов и закусила губу.
— Я дал тебе возможность высказаться. Не перебивай меня. Ты права. — она даже воодушевилась после этой фразы. — Ты права в том, что лабиринты подземелья — не мой дом. Я это и сам понимаю. И ты права в том, что скоро всё изменится. Но неужели ты думаешь, что большие дяди будут рассказывать о своих реальных планах таким как ты? Никогда не задумывалась, а откуда вообще возникли подземные города, общество асоциалов и почему они вас не пускают в подземелья? Почему асоциалы не лезут тысячами наружу? Я тебе могу подсказать, но ты ведь хочешь быть со мной на одной стороне, да? Ты никогда, сидя вечером за столом не думала, почему всё так происходит? Кто стоит за всеми этими решениями и как к такому мы пришли? А ведь ответы есть даже в учебниках истории Шайн Сити. Хоть и представлено это по-другому.
Я улыбнулся, вытащил из-за пояса топор, ведь полиция уже была на месте и намеревалась входить в здание. Пора заканчивать весь этот фарс.
— ПОДОЖДИ! ЭТО НЕ Я!
— Конечно не ты. Ты как всегда ни в чём не виновата!
— Нет, ты не понимаешь! — она уходила от меня, пока не оступилась и не упала на пол с глазами полными ужаса.
— Прощай, Джулия. — занёс я топор и нанёс удар.
Двадцать минут спустя.
— Капитан Палмер! Вам точно не нужна медицинская помощь?
— Отстань уже, сержант. Иди лучше бабке помоги.
— С ней уже занимаются, мэм. Можете не беспокоиться.
«И я вижу, что этот асоциал стал, дорогу девочке перегородил. Я сразу полицию и вызвала. О как он топор вытащил, я думала всё — прибьёт, убийца проклятый! Вот не зря мне моя соседка Маргарет говорит, что эти все супермаркеты давно пора закрыть. Толку с них — никакого. Всё давно уже доставят, и денег за это не возьмут. Нет, эти опасные магазины точно надо закрывать!» — бабка в третий раз рассказывала ту же самую историю новому полицейскому, прибывшему вместе с очередной группой.
— Доброй ночи Джу. Как ты умудрилась оказаться в этой заднице? Тебе еды не хватает.
— И тебе не болеть, Салливан.
— Он был здесь, да? Ты видела его? — спросил свою коллегу майор, разбуженный экстренным звонком из оперативного штаба.
— Как тебя.
— И что он?
— Изменился… Манеры, движения, голос — всё то же. Но сам он стал другой. Раньше он казался жучком, что ползёт по дереву, куда-то вверх, и ты лишь с улыбкой наблюдаешь за его потугами.
— А сейчас кого она напоминает?
— Всё того же жука. Просто теперь ты понимаешь, что это не простой жук. А жук-древоед. И пока мы смеялись над ним, он проточил себе путь к сердцевине и уже возникает резонный вопрос. А выживет ли дерево? А что, если он такой не один, и за ним придут другие?
— Интересная аналогия. Успела с ним поговорить?
— Скорее страшная. Ведь мы жители этого дерева. Самого лучшего дерева. И переселяться на другие совсем не хочется. — опустила голову, чтобы не выдать своих эмоций Джулия. — Да, поговорила. Он не планирует останавливаться. Его сила и способности — они пугают.
— Он говорил о своих планах?
— Ничего, что могло бы что-либо значить. Он тушёнку взял и про картошку размышлял. Ближайшие его планы — поздний ужин.
— Или ранний завтрак. Я тебя понял. В любом случае он ушёл. Давай я проведу тебя до квартиры. Пускай они тут сами занимаются. У нас завтра тяжёлый день.
— Спасибо Митке. Спасибо. Но я сама, мне надо побыть одной. Я думала он меня убьёт…
— Всё было так серьёзно?
— Скорее он издевался надо мной. Крутил как хотел. И получил что хотел. Опять.
— Точно тебя не провести? Может подвести хотя бы?
— Я на байке. Ладно, действительно спасибо и пока. Я так и не сделала себе энергетическо-калорийную бомбу на завтра.
Они расстались и каждый с тяжёлыми и грустными мыслями отправился своей дорогой. Одна — что потеряла себя, готовая волком выть и рвать на себе волосы от невозможности принятия идеального решения, от собственной слабости и понимании что этот человек наглым и дерзким шагом вошёл в её жизнь, оставив слишком яркий след на тревожном сердце.
Второй же с задумчивым взглядом смотрел на яркие вывески кафешек и ресторанов, понимая, что девчонка находится на грани попадания в свой собственный ад.
— Дура. Влюбилась. Как школьница. Да и в кого? В хера неопознанного, загадочного. Зачем тебе это? Жила же себе счастливой стервой. Всех всё устраивало. А теперь то что? Что мне делать прикажешь? ААААА! КАК ЖЕ СЛОЖНО! — заорал на ночной улице, ловя штраф в одно очко социального рейтинга Салливан Митке. — Ты меня в могилу сведёшь, сумасбродная девчонка. Но и оставить я тебя не могу, дура крашеная. Чёрт… Лучше бы я завёл семью двадцать лет назад, чем всей этой ерундой заниматься.
Оба ушли, готовясь к финальному раунду с собственными демонами в душе, что определят их судьбу в ближайшем будущем. Иногда, для того чтобы жить без сожалений, приходится идти на жертвы. Хаос их жизненного уклада набирал обороты, без малейшего намёка на то, когда и как это может закончиться. И оба они с горькой завистью думали об жизни Александра Соколова. Человека, что был лишён крайне многого, но вместе с тем и каких бы то ни было ограничений. И если пару недель назад они думали о том, как незавидна его судьба… То после истории с детьми и их рассказе о его сражении не на жизнь, а на смерть, закончившейся счастливой улыбкой и добрыми словами напутствия… Они поняли, что быть Человеком, как порой говорят, с большой буквы, можно и будучи асоциальным элементом. И это сломало их обоих. Окончательно и бесповоротно.
Я бросил яйца на сковородку и на соседней перевернул бекон.
— Всё таки не зря я ещё одну сковородку свиснул из супермаркета.
«Лай ла… Ла ла ла ла ла… Ла Ла… Лай ла Ла Ла… Ла ла ла ла ла» — напевал я мотивчик себе под нос, сражаясь с зверским голодом и попыткой дождаться приготовления картохи.
Одно шкварчало, второе пыхтело, а я давился слюной.
*ШЛЁП* *БАМС*
Сковородка с яйцом упала на бекон и картоху, отправляя меня в страну наслаждений и кайфа.
— Надеюсь никто меня ближайшие часы на тронет. Сейчас как поем, да как лягу жир завязывать на животе… Уммм. Пахнет божественно конечно!
Сверху лучок, помыл свежие овощи, шлёпнул кетчупа, царь ужин — ГОТОВ!
— Приятного мне аппетита. — поклонился я шикарному ужину.
— А вот картошку я бы посоветовал запечь дольками в духовке. — раздался портящий аппетит голос из динамиков
— Ты видишь у меня духовку? — с нескрываемым раздражением ответил я этому умнику.
— А, ну да, точно, ты же нищеброд. — сделал подход в упражнении юмора Тринадцатый.
— Ой, да отвянь ты. С чем пожаловал? — сделал я шаг вперёд и сгрёб со сковородки шкварчащие куски бекона в тарелку с картошкой. — Ммм… приятного мне аппетита.
— Я? Может я просто узнать хочу — как у тебя дела? Аппетита приятного пожелать. — металлические нотки в его голосе заставляли волосы шевелить на затылке.
— Не верю. Не было такого никогда.
— И правильно делаешь. У тебя отпуск на дня три. Не меньше. На поверхность не суйся, развлекайся здесь. Ты выбесил Шайн. Он теперь на любую аномалию сразу отправляет отряд за отрядом. Полиция не понимает, что происходит. — поведал мне инсайдерской информации мой заказчик.