Деймос. Аспект силы
Глава 1
3098 год (2345 от Р.Х.)
Звездный путь Арагон, протекторат Земной Республики
Замок Сангуэса
— Данте, проснись! — разбудил меня странный шипящий шепот.
Открыв глаза, увидел у кровати маму в парадном мундирном платье — заметив мой взгляд, она торопливо убрала руку с пистолетом за спину.
— Они сейчас придут за тобой! — неожиданно громко выпалила мама. Нижняя губа закушена, алые глаза прищурены и нездорово поблескивают — никогда ее такой не видел. Еще и говорит словно оправдывается.
За что оправдывается? А зачем ей пистолет? Почему она отводит взгляд? — разбудивший меня странный шепот прозвучал вновь и вдруг стало понятно — шипящее многоголосье раздается совсем не извне.
— Что случилось? — заглушая голоса в голове спросил я, спрыгивая с кровати.
— Они хотят преподать мне урок, они хотят нас опозорить!
Я не хотел ни уроков, ни позора, поэтому уже быстро одевался — отбросив в угоду действию ненужные сейчас вопросы о том, как «они» могут прийти в неприступный замок или где наши черные вдовы. Привычный мир стремительно рушился — всегда холодно-горделивая и уверенная в себе сеньора Агнесса Сангуэса, третья дочь главы клана и мать претендента-наследника, впервые выглядела так растерянно.
Еще я не хотел умирать и проснувшееся чутье — сродни звериному инстинкту выживания, не давало отвести от мамы взгляда. В унисон ему шипящие голоса в голове продолжали шептать, что стоит мне только отвернуться как мама сразу выстрелит.
— Если бы ты вчера не шнырялся с этой Эрменгардой, ничего бы этого не было! — вдруг зло сказала она, постепенно переходя на крик. — Теперь тебя откорректируют, ты станешь тупым охлосом!
В ярких алых глазах мамы блеснула такая злость, что я отшатнулся и почти не обратил внимания на громоздкое полное имя Эмми, неудивительно что она категорически отказалась его называть. «Пойдем, будем весело!» — говорила моя новая подруга, когда мы пробирались на арену посмотреть бои гладиаторов на празднике Республики. Да, вчера действительно было очень весело, а вот сегодня как-то совсем грустно все стало. Как? Почему? Ничего неясно кроме того, что меня откорректируют.
Мысли смешались в кучу, от шока осознания пропали даже шипящие голоса. Я замер, оцепенев — пропасть обрушения привычного мира стала еще глубже, хотя, казалось бы, дно падения давно пробито.
Претендент-наследник Данте Сангуэса подвергнут процедуре коррекции — невиданный позор! С другой стороны, умирать не хотелось так сильно, что прокралась мыслишка воспоминаний как мастера оружия постоянно повторяли что я тупой настолько, что мне даже коррекция как охлосу не нужна.
Может и не так уж это страшно?
Мама уже смотрела мне прямо в глаза — кровавый взгляд, известный на всю обитаемую галактику. В животе у меня возникла неприятная пустота — я понял, что пора принимать решение. «Беги, глупец!» — шептали шипящие голоса, но я только головой покачал. Лучше умереть как Сангуэса, чем жить как плебей — не опуская голову, закрыл я глаза в звенящей тишине смолкшего демонического шепота.
Что-то в этот момент со мной случилось, что-то изменилось — перед внутренним взором я продолжал видеть очерченный красным контуром силуэт мамы, смотрел как она поднимает оружие. Глубокий вдох, сейчас будет вспышка и все закончится.
Выстрела не последовало — застонав от бессилия, мама выронила пистолет и упав на колени зарыдала, закрыв лицо руками. Пистолет подпрыгнул по полу и приземлился рукоятью мне на ногу, ушибив большой палец — обуться я пока не успел. На боль в ноге не обратил внимания, потому что как раз в этот момент с грохотом вылетели двери и в зале появилось три боевых химеры, только мелькнули росчерками стянутые в хвост золотые волосы. Из одежды на боевых организмах лишь облегающие сетчатые комбинезоны, но контуров тел не увидеть — тонкая сетка так сильно подсвечена ярким красным неоном, что при попытке прямого взгляда в глазах сразу начинают играть яркие зайчики.
Золотые волосы, красный неон униформы — только у одного человека на трех обитаемых планетах Арагонского пути химеры личной гвардии носят такие цвета. Одна из них сейчас стремительным прыжком перелетела через всю мою комнату, с кошачьей грацией устроившись на широком подоконнике. Слепящий неоновый свет сетки комбинезона погас, на бронзовой коже стали заметны пигментные пятна как у леопарда. Голова химеры чуть наклонилась, желтые глаза — неестественно круглые при обычной форме красивого женского лица, смотрели на меня с изучающим интересом. Остальные две так же стремительно оказались за моей спиной, я их больше не видел и не слышал.
Мама плакала навзрыд и глаз не поднимала, а из коридора уже раздавался приближающийся звук шагов. Несколько секунд, и в комнату в сопровождении двух стражей-преторианцев вошел лорд Рамиро — сложно не узнать этот блестящий лысый череп и белоснежную бороду, ярко выделяющуюся на фоне смуглого лица. Даже без церемониальных доспехов протектора он казался немаленьким на фоне идущих следом широкоплечих телохранителей в боевых костюмах преторианской гвардии.
Лорд Рамиро был наместником земного правительства, самым главным человеком в Звездном пути Арагона, поэтому я ощутил слабую надежду что мама ошиблась, что неизвестные «они» не придут.
— Агнесса! Опять ты создаешь проблемы, а решение перекладываешь на других, — в голосе Рамиро было столько упрека и разочарования, а плечи мамы так поникли, что я понял — никаких проблем протектор не решил. Он, вместе со свитой — в мою спальню уже зашло еще с десяток чиновниц магистрата, и есть проблема.
Мама вдруг резко вскочила, обернувшись к протектору и заслоняя меня собой.
— Прошу, не забирай его! Я не допущу, чтобы он позорил наше имя, я согласна на все что угодно, сделаю как ты пожелаешь, только оставь его мне или…
Крик матери оборвался выстрелом — по ушам ударил неприятный пульсирующий звук. Светлое мундирное платье окрасилось кровью, ярко-красной в посеревшем вдруг мире и мама упала навзничь. Широко распахнутые глаза застыли в удивлении, на груди большая выжженная окружность, переливающаяся синими и красными искрами.
Сопряженный энергетический импульс — оружие экстерминации, окончательной смерти. Лорд Рамиро поднял взгляд от убитой на меня и тут же глаза его расширились, а брови взметнулись в удивлении. В этот момент я выстрелил — выпавший из рук мамы пистолет секунду назад по-прежнему лежал рукоятью на моей ноге, так что опережая химер я успел подкинуть его и перехватить обеими руками.
Первая пуля вошла прямо в ледоволосую бороду, ломая челюсть и мгновенно окрашивая белые волосы алой кровью, ставшей очередным ярким пятном в странно посеревшем мире. Вторая ушла мимо, едва чиркнув протектора по уху и выбив из потолка крошки разбитой лепнины, а нажать на спуск в третий раз я не успел — пистолет из моей руки выбило, а руки и ноги жестко зафиксировали химеры, после чего окружающему миру вновь вернулись привычные краски.
Протектор, не глядя на меня, раздраженно отмахнулся от помощи проспавших покушение преторианцев. Наклонившись и теряя кровь, он дошел до моего любимого кресла у камина и присел, запрокинув голову. Около минуты в полной тишине его лицом занимался один из стражей, после чего Рамиро поднялся и подошел ко мне. Глаза сощурены, рукой придерживает подбородок, залитый смешанной с кровью хлопьями вспенившегося медицинского геля.
— Неожиданно хорош, — держа зубы стиснутыми, не очень внятно произнес лорд Рамиро, глядя на меня своими глазами с радужкой красного цвета. Такой же, как и у меня — отличительный признак патрициев большой четверки кланов Арагонского пути, учителя называли этот цвет глаз «бургундским». Еще его называли кровавым, это я слышал несколько раз от людей в замке. Когда впервые рассказал об этом маме, она объяснила, что это потому что нас боятся и уважают, называя церберами Республики.
Вдруг очень сильно захотелось, чтобы лорд Рамиро тоже меня боялся.
— Я тебя убью, — сказал я, глядя снизу-вверх на протектора. Старался, чтобы голос не дрожал, но получилось так себе.
— Это ты сейчас зачем сказал? — в удивлении поднял брови Рамиро.
Зачем я это сказал? Чтобы хоть как-то выплеснуть свою злость, чтобы заставить его бояться мести.
— Чтобы тебе кошмары снились!
— Да ты прямо бог ужаса, настоящий Деймос, — покачал головой Рамиро, попытавшись рассмеяться, но тут же сморщившись и посерьезнев. — Запомни, юный патриций, есть два типа людей: первые только говорят, а вторые берут и делают. Так что ты бы лучше придержал язык и ждал подходящего момента для второго раза. В первый попытка вышла неплохая, — поморщился Рамиро, все так и придерживая рукой залитую пенящимся медицинским гелем челюсть.
— Все равно я тебя убью!
Протектор покачал лысой головой, после добавил что-то невнятно и вдруг схватил меня за руку, развернув и прислонив свою печатку мне к тыльной стороне ладони. Я едва не закричал от жгущей боли, от которой рука до плеча онемела, а в глазах потемнело. Когда взгляд прояснился, увидел на коже Печать Рамиро — похожий на меч лепестковый крест с острием в нижней части.
«В инкубатор Кальдерона, пусть запишет его как Деймос Рамиро», — пытаясь сморгнуть слезы из глаз, услышал я обращенные к преторианцам слова протектора. Зрение прояснялось, но печать на руке все еще пульсировала так, что жжением отдавалось по всему телу. Лорд Рамиро между тем опустился на одно колено, беря на руки тело моей матери.
Вот так — всего пара минут и у меня больше нет ни матери, ни имени.
Химеры отступили, меня перехватили преторианцы. Я видел, как они удивленно переглянулись — лорд Рамиро поставил мне свою печать и дал мне собственное имя, признавая патронаж. Но отметил я это пока безо всякого внимания, потому что смотрел на кажущуюся теперь такой маленькой маму на руках уходящего протектора.
Сгрудившиеся у двери и в коридоре чиновницы магистрата быстро и широко расступились, давая ему проход. Когда преторианцы следом подвели меня к выходу, из толпы вдруг шагнул мужчина и преградив дорогу опустился передо мной на колени, так что наши лица оказались вровень.