Синхронизировав дыхание со Стефой, я словно стал с ней единым целым. В голове зашумело — появилось сладкое предвкушение, осознание что я могу сейчас одним движением поработить, уничтожить, забрать всю жизненную энергию у этого беззащитного человека. Человечишки!
Невероятным усилием подавив кровожадный алчущий порыв, сосредоточившись на красных линиях яда я потянул их к себе одновременно понимая, что голоса в голове до добра не доведут, надо срочно их убить, прогнать, заглушить, неважно что сделать, главное избавиться!
Именно испуг от осознания края пропасти трансформации у которой я только что оказался помог мне сосредоточиться, и десятки тонких алых росчерков змейками заскользили у Стефы под кожей — она сразу болезненно застонала. Но продолжалась для нее пытка совсем недолго, потому что весь паучий яд уже втянулся в меня через порезы на ладонях.
Кисти рук и предплечья наполнило жжением, расходящимся уже по всему телу, а мгновением позже меня пронзило острой болью по всему позвоночнику, выгибая дугой. В момент потери сознания шипящее многоголосье словно обрело звук и объем, так что я отчетливо услышал произносимые одновременно сотни слов и десятки фраз, среди которых на общем фоне демонического смеха прозвучало главное.
«Наивный, он хочет от нас избавиться!»
«Мы вместе и навсегда!»
«Ты — это мы!»
Глава 14Кальдерон
Дон Диего старался выглядеть спокойно, но внутри обмирал от страха и напряжения, ожидая сеанса связи с протектором.
— Диего, друг мой. Какие новости? — появилось наконец в голокубе объемное изображение Рамиро.
— У нас произошло чрезвычайное происшествие.
— Ты про паучий яд, или еще что-то случилось?
Дон Диего с трудом сохранил спокойное выражение лица — он считал собственный инкубатор изолированной от чужого внимания вотчиной и осведомленность Рамиро его шокировала. Теперь нужно понять, где подтекает, по каким каналам уходит информация и как с этим бороться, а главное — сделать это не вызвав гнев протектора.
— Диего, друг мой, не волнуйся, — вдруг рассмеялся Рамиро, почувствовав настроение Кальдерона. — Ты сейчас немного подумаешь и сам поймешь, откуда я все это знаю.
— Стефания Эрнандес.
— Еще, — словно карточный игрок сделал движение рукой Рамиро.
— Глаз! — вдруг догадался Кальдерон.
— Конечно, друг мой, конечно! Пять лет назад ей был установлен глаз, которым может видеть не только она — видишь, как все просто! А ты занервничал, аж вспотел и побледнел весь. Так в чем проблема по твоему мнению?
— Я планировал, что нахождение рядом со страдающей от боли Эрнандес в достаточной мере будет держать подопечного в напряжении, но сейчас уровень стресса грозит критически снизится.
— Ты хочешь сказать, что это послужит препятствием? — поднял брови Рамиро.
— Нет-нет, но другие варианты грозят недовольством высоких фамилий.
— Диего, дорогой друг. Если у тебя все получится, ты вернешься на место, где и должен находиться по своему статусу, умению и авторитету. Если нет, недовольство высоких фамилий будет для тебя, для нас с тобой, совершенно маловолнующим фактором. Диспозиция ясна?
— Да, — кивнул дон Диего, у которого после этих слов появилось необъяснимое спокойствие. Остался лишь один важный вопрос, который теперь — после столь честно озвученных перспектив, не было страшно задавать.
— Что-то еще? — внимательно посмотрел на собеседника Рамиро.
— Кого ты хочешь из него сделать?
— Ты еще не понял? Он станет абсолютным оружием.
— Зачем?
На этот вопрос Рамиро отвечать не стал, только расхохотался и отключился.
Глава 15Деймос
Очнувшись понял, что мы поменялись местами — теперь я лежу на диване, а моя голова на коленях у Стефы. Она уже оделась, на лицо вернулась маска, поблескивают в прорезях зеленые глаза.
Провел проверку состояния — аккуратно пошевелил сначала пальцами, потом руками-ногами, покрутил головой. Все в порядке, никаких последствий. Нет, есть немного — когда поднялся на ноги и осмотрел себя понял, что печать Рамиро на ладони по контуру острого креста слабо подсвечена алым контуром.
— Данте, что ты сделал? — спросила Стефания с легкой дрожью в голосе.
— Попытался вытянуть из тебя паучий яд. У меня получилось?
— П-получилось, но…
Стефа порывисто поднялась и потянув меня за собой активировала на стене ростовое зеркало. Да, необычное зрелище — хмыкнул я, вглядываясь в свое измененное лицо. Радужка глаз посветлела — кровавый «бургундский» оттенок превратился в алый, став ярче привычного, а под правым глазом появилась расчерченная красными линиями паутина почти на всю щеку. Очень интересно.
— Данте, что произошло?
— Ты же знаешь, что я не совсем человек?
— Н-нет.
— Хм. А вот, ну, то что у меня, например, глаза красные… Тебя это не смущало?
— У меня есть знакомая, у нее в глазах вместо зрачка знак бесконечности.
— Так это ж импланты, а у меня свои.
— Мы изучали, что у патрициев популярна эстетическая коррекция телесной оболочки.
— Бери выше — это генетическая модификация. В Республике, как ты знаешь, существует баланс между преторианцами, храмовниками и патрициями, все три группы друг друга уравновешивают. В Арагоне, из-за изолированности нашей звездной системы, этот баланс нарушен. Храмовники у нас силы не имеют, им не хватает ресурса веры для обретения силы, не говоря уже о передаче ее преторианцам, поэтому республиканская гвардия здесь выполняет лишь выставочную роль. Власть патрициев здесь безоговорочна, равновесие соблюдается балансом соперничающих двенадцати фамилий, влияние которых стоит на химерах и личной силе — которая у нас есть благодаря генетической модификации, из-за которого у каждого патриция от трех до шести процентов демонической крови.
— Я думала это сказки! — прошептала Стефа.
— Нет. Эта звездная система изначально была населена гуманоидной расой, для простоты классификации названной демонами. Общий язык с ними сразу не нашли, ну а когда прямая связь Арагона с Землей была уничтожена, между местными и колонистами уже остро возник вопрос — или мы их, или они нас. Серьезной помощи от Земли не ожидалось — божественной поддержки здесь нет, а квантовым переходом легионы не отправишь, и тогда многие бойцы-добровольцы экспедиционного согласились стать измененными, чтобы противостоять демонам на равных. Чтобы убить дракона, надо самому стать драконом, слышала может быть такое. Да, именно в процессе этой войны, а потом геноцида демонов для быстрого заселения нашей звездной системы был принят ряд чрезвычайных мер, в частности увеличение количества женщин в общем соотношении, введение демографического долга, внедрение практики генетической модификации патрициев и коррекции охлоса. Демонов больше нет, а порядки остались. Истинных демонов больше нет, я имею ввиду, потому что их кровь в нас осталась.
— Это же наверняка запретное знание, — еще тише прошептала Стефа.
— Официально я больше не патриций, а запрета к разглашению в новом статусе мне никто не давал. Так вот, для экзекуции моя мать использовала паучью плеть из псевдоплоти. Это не продукт биомеха, псевдоплоть живая. Она создана, как и боевые химеры, путем применения к человеческому организму паучьего гена и индокринации демонического начала. Только в случае с паучьей плетью выращивается не целый организм, а отдельный элемент. Теоретически, можно вырастить химеру с такой плетью вместо одной руки, но отдельно ее создать проще и дешевле. Так как это плоть химер Сангуэса, у меня иммунитет к такому яду, поэтому я просто его из тебя вытянул — сам не знаю, как я это сделал, скорее всего это зашито в подкорке инстинктов демонического наследства. Но так как я еще не до конца вырос, видимо мой организм оказался слишком мал для такого количества демонической крови, и она теперь отражается не только более ярким цветом глаз, но и вышла излишком паутины.
— Тебе сейчас больно? — легонько коснулась моей щеки Стефа.
— Нет, это ведь часть моей натуры, больно было только в момент расширения. Но демоническая кровь влияет на мое человеческое начало, так что хорошо подумай, прежде чем в следующий раз меня обзывать. Если на красноглазого ублюдка я не обижусь и приму как комплимент, то услышав остальные эпитеты, особенно сказанные тобой на английском, могу потерять контроль и за последствия не отвечаю.
— Я не знаю что это значит, это я в детстве в яслях выучила, прости меня пожалуйста, просто вырвалось! Данте, милый, я не знаю, что на меня нашло, я просто разум потеряла, я…
— Дай руку.
— Что?
— Дай руку, пожалуйста.
Стефа протянула мне «живую» левую руку, которую я сжал.
— Когда у меня не получилось убить оболочку Рамиро, я не справился с собой и угрожал ему. Сейчас стыдно, потому что понимаю, как глупо и смешно это выглядело. Рамиро мне тогда сказал, что люди делятся на тех, кто молча делает и на тех, кто только сотрясает воздух словами, но я с этим не совсем согласен. Я виноват перед тобой за весь тот ужас, что случился, потому что пусть и невольно, стал этому причиной. И я сейчас обещаю сделать все что угодно, чтобы в следующий раз, когда ты снимешь передо мной маску, ты делала это вернув прежний облик. Это мое обещание сейчас не только для тебя, но больше для меня — оно послужит мне стимулом достигнуть заявленной цели.
Стефа протянула руку и погладила меня по щеке — по позе и глазам я понял, что под маской она улыбается — как раньше. Вдруг линзы ее омнифона заметно блеснули, и она заполошно вздрогнула отдергивая руку.
— Мне надо идти, срочный вызов от командор-маршала Кальдерона! — сфокусировала взгляд Стефа и суетливо повела меня из кабинета. Перед самым выходом не удержалась, крепко обняла.
— Данте, я никогда бы тебя не бросила, — шепнула она мне. Но едва мы вышли в коридор, как взяла себя в руки — плечи расправились, подбородок приподнялся и обликом она превратилась в мастера-наставника госпожу Эрнандес, а маска добавляла шарма холодному облику. Даже не подумаешь, что внутри она все еще испуганная и растерянная юная девушка.