Сеньор Марк — я часто видел его в замке вместе с матерью. Только обычно он выглядел уверенно и степенно, а сейчас заметно растрепан, взгляд безумный, на лбу бисеринки пота. Сеньор Марк уже сделал быстрый жест, поочередно касаясь мне лба, середины груди, а после левого и правого плеча.
— Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына, и восстанут дети на родителей и умертвят их, и будете ненавидимы всеми за имя Мое, претерпевший же до конца спасется, предаст же брат брата на смерть, и отец — сына, и восстанут дети на родителей, и умертвят их… — торопливой скороговоркой повторял сеньор Марк раз за разом, глядя немигающими глазами и продолжая осенять меня странными жестами. Чиновницы магистрата уже буквально разбежались в стороны, оставляя вокруг нас пустое пространство.
— Командир, у нас проблема! — крикнул один из преторианцев вслед уходящему протектору.
Лорд Рамиро остановился и обернулся. Чувствуя его взгляд в спину сеньор Марк сделал паузу — звучно сглотнул, вздрогнув, но не обернулся и продолжил осенять меня странным жестом, вновь заведя свой речитатив.
— Арбитр Марк Конради, — неуверенно произнес один из преторианцев, показывая протектору на стоящего передо мной на коленях человека. — Он выглядит как несущий ересь.
— В Арагоне нет несущих ересь, — после недолгой паузы произнес лорд Рамиро не глядя на арбитра, развернулся и пошел дальше вперед, унося тело моей мамы.
— Претерпевший же до конца спасется! — повысил голос сеньор Марк, выглядевший сейчас настоящим безумцем. Оглушив до звона, рядом с правым ухом раздался выстрел — комбинированный заряд тяжелого штурмгана преторианца снес фигуру передо мной, сломав и отбросив тело на стену, где осталось вязкое кровавое пятно.
Сорванное со спины оружие было закинуто обратно, меня повели дальше вперед. Проходя мимо сеньора Марка один из преторианцев бросил небольшую капсулу на тело, мгновенно объятое всесжигающем голубым пламенем, оставляющим за собой только прах.
Окончательная смерть вместе с плавящимся в очищающем огне квантом души — преторианцы не только хранят патрициев и устои Республики, они наделены правом искоренять ересь.
На парадной лестнице мы разошлись — Рамиро понес маму вниз, в семейную крипту, а преторианцы повели меня наверх, на посадочную площадку. Ни одной нашей черной вдовы и стражей Сангуэса по пути я так и не увидел.
Боль от ожога печати Рамиро пока не ушла, но она ни шла ни в какое сравнение с совершенно новой болью в душе от невосполнимой потери. Преторианцы вели меня в неизвестность, а я сосредоточился только на том, чтобы не заплакать.
Вчера был хороший день, оставивший лишь приятные воспоминания, а сегодня очень плохой, но давший мне два важных совета на ближайшее будущее — молчать и терпеть.
Глава 2Деймос
Путь в интернат-инкубатор Кальдерона занял целый день. Из замка Сангуэса на орбиту, оттуда звездными вратами к планете Уэска — водный мир, дальше спуск в атмосферу в облачный город и пересадка в суборбитальный челнок, где в рассчитанном на сотню пассажиров салоне расположились только мы втроем с сопровождающими преторианцами.
Ни одного иллюминатора не было, но на информационном экране сиденья передо мной отображался маршрут полета — поднявшись по параболе в верхние слои атмосферы, мы уже спустились вниз и пробив вечный туман приводнились у огромного серебристого кольца на поверхности — надводной части аквариума Рибагорса, подводного мегагорода для охлоса, на дно которого уже быстро погружались.
— Здравствуйте, отроки! Вы прибываете в инкубатор Кальдерона, — зазвучал словно отовсюду мягкий обволакивающий голос. — Это новая веха на вашем жизненном пути, здесь вы проведете свои следующие четыре стандартных года жизни и перешагнете первые ступени Великой лестницы социальной пирамиды Республики!
— Ты готов вступить на Великую лестницу, Сань? — услышал я негромкий голос одного из преторианцев.
— Думаешь для нас включили?
— Ну не для этого же шкета, — раздраженно фыркнул сидящий впереди страж, не глядя в мою сторону. — Вообще провинциалки страх потеряли!
— Все там были, — флегматично произнес второй преторианец.
— Но не все ведут себя так борзо, только крылья нацепив. Кнопки научились нажимать как в орбитальном лифте, а гонору уже до небес! Ты видел, как эта пилотка отреагировала, когда я с ней заговорить пытался?
— Ты ей намекнул на быстрый секс без обязательств, чего ты еще хотел?
— Но я сделал это вежливо, брат!
— Думаю для нее само предложение было оскорбительно, брат.
— У них здесь восемьдесят процентов женщин, а я преторианец! Она радоваться должна, что я вообще на нее внимание обратил!
— Ребят, мы все слышим, — вдруг раздался из динамиков звонкий девичий голос. — И ваш подопечный как вы его назвали «шкет» тоже слышит, это мы для него оповещение включили по протоколу прибытия.
Оба преторианца одновременно посмотрели на меня и заметив приоткрытые глаза одинаково коротко выругались. Похоже, после вколотого перед посадкой успокоительного в их представлении я должен был спать — личную карту мою они определенно не видели и не знали, что для сна мне нужна как минимум двойная доза.
— Ну он хотя бы русский не понимает, — осторожно предположил раздраженный преторианец, посмотрев мне в глаза.
— Не понимаю, — на русском сказал я.
— Кроме интера, каждый наследник-претендент к десяти годам обязан знать английский, испанский, русский и французский, — задорный девичий голос из динамиков стал еще веселее. — А этому «шкету» уже одиннадцать.
— И пусть этот бастард больше не аристо, но пока при памяти, — прозвучал второй девичий голос. Именование меня бастардом мгновенно вызвало возвращение шипящего многоголосья, в своих возгласах сходившегося в одном: «Да что она себе позволяет?»
Приподняв руку, я два раза быстро щелкнул пальцами — любимый жест матери для привлечения всеобщего внимания, после чего заговорил ни к кому конкретно не обращаясь.
— Экипаж — выпускницы летного училища Теруэли, патрицианки из клана Веласкес. Золотой насечки нет, значит обе безродные — это значит, что принадлежат к клану без права создавать собственный род, то есть перспектив на возвышение в собственной фамилии не имеют. В чужой фамилии тоже, потому что на Арагоне среди остальных кланов есть поговорка: «Лучше зять плебей, чем невестка Веласкес». Но, так как обе они происхождением принадлежат к патрициям, предложение быстрого секса было для них оскорбительно пусть не по форме, но содержанию. Хотя… — повернув голову, посмотрел я в глаза растерявшего всю раздражительность преторианца. — Учитывая их положение и перспективы, если ты предложишь им не быстрый секс, а замужество, обе запрыгнут на тебя с ногами и вцепятся так, что оторвать можно будет только с мясом.
Звонкие девичьи голоса молчали, даже не потрудившись опровергнуть мое заявление. Впрочем, опровергать нечего — мои слова были оскорбительны по форме, но абсолютно верны по содержанию. На Арагоне для любой безродной из двенадцати фамилий заезжий преторианец из метрополии успешная партия для замужества.
— Вам же, господа, советую следить за словами, — продолжил я, глядя в глаза неудачнику-ловеласу. — Нарваться на дуэль за «пилотку» и вывалить кишки на арене легче легкого, у нас ваши боги-покровители влияния не имеют, и ваша хваленая сила здесь не действует. Это на Земле ты Лев Толстой, а у нас ты хер простой, понял? — мастер меча Николай, один из моих наставников, будучи в раздраженном состоянии часто повторял эту поговорку и сейчас она пришлась как нельзя кстати.
После моего монолога стыковка к шлюзу проходила в полном молчании. Когда двери выхода из пассажирского отсека впереди мягко разошлись, я двинулся к ним не дожидаясь приглашения.
— Удачи, парень, — пожелал мне флегматичный преторианец, а второй старательно избегал моего внимания, держась позади.
Не оглядываясь на сопровождающих, я вышел на трап. Преторианцы дальше не пошли — территория инкубатора закрыта для свободного посещения. Даже для нобилитета Республики, частью которого являлись и стражи-преторианцы.
— Двигайтесь по желтым линиям. Двигайтесь по желтым линиям, — заговорил женский механический голос, но быстро оборвался, потому что меня уже встречали — как только я сошел с трапа, передо мной встал высокий седобородый мужчина в бело-золотой мантии Ордена Истока.
— Здравствуй, дитя. Я Диего Кальдерон, твой новый наставник. Можешь называть меня дон Диего, — глянув из-под кустистых бровей протянул он руку, которую я проигнорировал.
Это не было демаршем или эмоцией — нужно было проверить догадки. Лорд Рамиро дал задание записать меня под его именем — и пусть мотивов я не понимаю, но логика подсказывает, что свою имя не дают тому, кого собираются коррекцией превратить в тупой охлос. Его слова, конечно, могли быть обманом — чтобы я спокойно добрался до инкубатора, и тогда меня сейчас будут встречать безо всякого почтения.
Рука седобородого старца некоторое время повисела в воздухе, но он совсем не расстроился и взяв меня за плечо потянул за собой.
— Пойдем, дитя.
Не будет коррекции. Впереди точно ничего хорошего, но разум я сохраню — появилась уверенность.
Недолгий путь по прямому безликому коридору вывел из стыковочного отсека к лаборатории, где нас встретило два синтбионта — функциональные синтетические организмы. Невысокие девушки с неестественно большими и никогда не моргающими глазами, в обтягивающих белых комбинезонах с красным кругом на груди — реестровая специализация «парамедик».
Синтбионты прошли вместе с нами в лабораторию, где дон Диего усадил меня в кресло, спинка которого уже медленно опускалась в полулежачее положение. Зато стремительно мелькнули мягкие держатели, зафиксировав мне запястья, лодыжки и бедра. Еще два широких ремня перехлестнули через грудь, а один притянул голову по лбу. Буквально доли секунды и я оказался полностью обездвиженным, только пальцами могу шевелить и глазами двигать.